Автор некролога, посвященного Дункану Макдугаллу и напечатанного в «Gazette», старался приписать ему немного веселья, но то была не очень удачная попытка. «В комнате больного Макдугалл держался бодро, и пациентам запомнились некоторые его шутки и обнадеживающие фразы. Последние порой становились крылатыми – например: «Стоит ли беспокоиться, девочка моя, все будет как надо». Или: «Волноваться не нужно, и выздоровеешь быстро-быстро».
Макдугалл не был ни сумасшедшим, ни визионером. Думаю, он был маленьким человечком, жившим под башмаком у жены и нуждавшимся в самоутверждении. Грег Лейнг отзывается о супруге Макдугалла как о «властной особе монументальных пропорций». (И, может быть, она любила чай из ромашки.) «Не думаю, – говорит Грег, – что у нее в душе было хоть немного уважения или интереса к проекту мужа». Макдугалл находил в своей работе опору духа. Насколько я могу судить, у него была привычка звонить в местные газеты, чтобы заработать немного славы везде, где только можно. «Доктор Макдугалл становится поэтом», – так гласил заголовок, предваряющий какие-нибудь из его прихрамывающих виршей, попавших на страницы «Life». «Доктор Макдугалл завоевал невиданную славу», – громогласно трубил печатный орган: военные моряки Британии согласились, чтобы их Королевский военно-морской оркестр исполнил сильно кренящуюся набок композицию Дункана под названием «Смоленая морская песнь британцев». (Племянник Макдугалла наводнил адмиралтейство 1800 экземплярами «Песни».)
Теория вторая. Протоколы экспериментов, проводимых Макдугаллом, «прихрамывали» примерно так же, как и его поэтические опусы. Давайте посмотрим пристальнее на его разыскания в медицине.
Дункан взвесил шесть больных. Однако только первый из них в состоянии служить, как описано выше, убедительным примером того, что некое явление действительно существует. Пациент № 6 в счет идти не может, поскольку его смерть наступила в тот момент, когда его уложили на площадку весов, которые еще не были приведены в состояния рабочего равновесия. Данные по четвертому случаю также были отвергнуты. Как писал Макдугалл в «American Medicine», «стрелка наших весов не была установлена точно на ноль, и нам мешали работать те, кто был настроен критически к нашему делу». Ученый прозрачно намекал на «трения с властями» и заявлял, что только в первом случае эксперимент проходил в идеальных для измерений условиях – то есть при отсутствии «трений». Он не уточнял, какого рода трения с властями мешали ему работать. Однако если предположить, что некоторые из запланированных экспериментов могли быть запрещены, то, вероятно, представители власти находились в том же помещении, вели себя грубо по отношению к Макдугаллу и старались остановить исследования. Едва ли подобную обстановку можно счесть «идеальными условиями» для проведения эксперимента, требующего сосредоточенного внимания и тишины – чтобы внимательно следить за тем, как бьется сердце больного.
Остаются, таким образом, еще четыре случая. Однако данные о больных №№ 2, 3, 4 и 5 представляют собой компромисс между желаемым и действительным. № 2 перестал дышать в 16.10, однако в течение четверти часа стрелка весов не шелохнулась, после чего показала потерю веса в половину унции. «У нас, – писал Макдугалл в уже упоминавшейся статье, – есть серьезные сомнения относительно того, в какой именно момент, если судить по обычным признакам, пациент умер». Но если нельзя точно сказать, когда это произошло, невозможно со всей определенностью утверждать, что эти пол-унции он потерял именно в момент смерти.
Случай № 3 – две фазы событий: пол-унции больной потерял в момент смерти, а затем еще одну – спустя несколько минут. Макдугалл нашел объяснение тому, что весы показали потерю веса дважды: один из его коллег-врачей, склонившись к больному, чтобы слушать биение сердца, случайно задел указательную стрелку, сбив таким образом настройку прибора. Но вот вопрос: если стетоскоп, прижатый к груди умирающего, выводит весы из равновесия (что, несомненно, могло случиться в действительности), то каким образом Макдугалл и его коллеги судят о моменте смерти применительно к каждому эпизоду?
Безупречность данных, относящихся к случаю № 5, была поставлена под сомнение из-за некоторых особенностей самих весов. Сначала была отмечена потеря массы в 3/4 унции – и, соответственно, столько же было добавлено к общей массе груза для приведения механизма в равновесие. Однако в течение 15 минут устройство пребывало в полной неподвижности – весы оставались неуравновешенными, и их стрелка не вернулась к нулевой отметке. Этому Макдугалл объяснений не нашел. Неужели его весы временами лгали? Выпускала ли фирма Fairbanks весы, дающие надежные показания? Могли ли они обеспечить точность взвешивания до 1/5 унции? Можно ли найти человека, который знает историю весов Fairbanks?
Пегги Пирл – хранитель исторической коллекции весов в музее Fairbanks в Сент-Джонсбери, штат Вермонт. Именно здесь Франклин Фербэнкс в 1830 году начал их производство. Собрание экспонатов включает 30 или чуть больше старинных весов компании – в том числе сельскохозяйственные, «оборудование завтрашнего дня». Кроме того, в музее можно найти записи хроникального характера, ведшиеся на протяжении 103 лет и посвященные производству весов в северной части Новой Англии, а также дневники Карлтона Фелча (Carlton Felch diaries). Пегги так энергично ответила на звонок по телефону, что стало ясно: предмет моих интересов не слишком далек от этой исторической коллекции. Весы производства Fairbanks, сообщила Пегги, были широко распространены с 1830-х годов и оставались на рынке вплоть до середины прошлого века. Среди весов с платформой они считались чем-то вроде автомобиля Rolls-Royce. Когда я рассказала ей, что Макдугалл использовал их для взвешивания кип шелка с предельной массой до 300 фунтов (около 150 кг. – Прим. переводчика), она отправила мне по факсу копии двух страниц из каталога фирмы, который был в ходу во времена Дункана. На них была информация о тех самых весах.
«В данной модели сочетаются высокая точность измерений и способность взвешивать на платформе значительную массу, – с гордостью утверждал фирменный каталог. – Очень приятный внешний вид». Получается, что Макдугалл был прав, заявляя, что весы достаточно точны и оправдывают цену деления в 1/5 унции. Я поведала Пегги историю исследователя и умирающих туберкулезных больных – в надежде, что в ее архивах обнаружатся те дорогие, как крупицы золота, детали, которые помогут объяснить описанное выше загадочное падение веса на 3/4 унции. Сначала Пегги предположила, что проблема может быть связана с самой платформой – площадкой для взвешивания. Если она была установлена так, что койка с больным незаметно сместилась от центра ближе к краю, то результат мог исказиться – «скрутился», как выразилась Пегги. Однако платформа на рисунке установлена абсолютно стандартно – я не заметила никаких особенностей, которые могли бы повлиять на результат взвешивания.
«Я это так понимаю», – заявила Пегги, и в ее голосе слышалось некоторое недовольство происходящим. Она могла сказать мне, какой была погода 10 апреля 1901 года и что делал в этот день Карлтон Фелч, но ничего не могла сообщить о том, вошел ли хитроумный замысел Макдугалла в противоречие с прославленной точностью весов Фербэнкса.
Дункан как будто понимал всю слабость своих исследований и стремился воодушевить других к повторению и расширению его экспериментов. Он попытался сам провести еще несколько опытов, однако из-за упоминавшихся выше «трений с властями» перед ним возникли непреодолимые препятствия. Пытаясь заручиться одобрением и поддержкой авторитетных научных кругов, он написал письмо Р. Ходжсону (R. Hodgson) из Американского общества психических исследований (American Society for Phychical Research, ASPR), однако встретил резкий отпор. А ведь он связывал с этим обществом немалые надежды. Впрочем, один из ведущих работников ASPR – Х. Каррингтон (H. Karrington) – знал о его изысканиях и в статье для научного журнала пространно и воодушевленно написал о новой возможности: поместить приговоренного к смерти преступника под герметичный стеклянный колпак и произвести казнь на электрическом стуле, установив все оборудование на платформе весов.
В конце концов Макдугалл начал взвешивать собак – у себя в сарае. Находить животных, которые, умирая от какой-нибудь болезни, были бы достаточно истощены, чтобы оставаться при проведении эксперимента неподвижными, – это было непросто. Ученому приходилось связывать их и убивать с помощью специальной инъекции. Всего жертвами его опытов пали 15 собак. Ни одна из них не теряла веса при смерти. Макдугалл столкнулся с проблемой конфликтующих данных. С одной стороны, христианская церковь утверждает, что животные лишены души – или, как говорится в Библии, не входят в число созданий, наделенных бессмертием. И его опыты только подтвердили этот тезис.
