— Было бы логично покататься рядом с ними.
— Ты представляешь, в какую цену обойдется наш старт? Тут надо выходить в полном снаряжении, — пояснила она и склонилась над прейскурантом. — Прокат одной куртки — четыре тысячи шиллингов. Плюс жилетка, штаны, перчатки и лыжный комбинезон за десять тысяч! Лыжи, крепления — еще шесть тысяч. И страховка обойдется в ощутимую сумму. Сложи затраты и умножь на две персоны — получишь цифру, которая остудит твой слаломный порыв. Таковы цены на леднике Штубай.
— А я мечтал хоть один день прожить, как настоящий миллионер, — кисло улыбнулся я.
— У тебя все впереди. Мой кошелек на подобные эксперименты не тянет. — Она посмотрела на меня с легкой усмешкой и добавила: — Я спущусь к администратору и попытаюсь выудить фамилию россиянина.
Мне ничего не оставалось, как наблюдать со стороны за снежным пиршеством богатых мира сего. Итальянец выглядел слабеньким слаломистом. Каждое его движение подстраховывал инструктор. Гость обходился без помощника и довольно прилично управлял лыжами.
Эльза вернулась в мрачном настроении.
— Никаких справок не дают, — выдохнула она. В середине дня соседи с вещами направились к машине. Для нас это стало полной неожиданностью, ибо номер россиянина, как я успел заметить, был оплачен за двое суток.
Мы мгновенно собрались и заторопились к паркингу.
— Я еду первой, — инструктировала по дороге Эльза, — ты следуешь за ними. Главное, сфотографировать этих типов.
— Как раз удобный кадр, — стараясь сохранить спокойствие, посоветовал я. — Они что-то обсуждают, разложив на капоте машины карту.
— Отлично, — выпалила Эльза и, выхватив аппарат, побежала к своей машине.
Далее все закрутилось по законам детективного жанра. Эльза выехала первой. Итальянец медленно направлялся к главной трассе, а я следовал за ним на приличном расстоянии. Так проходила эта гонка по опасному серпантину: с одной стороны над трассой нависла скала, с другой — обрыв с глубоким ущельем. Особенно не нажимая на газ, я ехал по шоссе, поглядывая на размытый силуэт БМВ.
Минут через сорок неспешной езды, за поворотом, я различил что-то похожее на затор. Наверное, случилась авария. Машины искрились на солнце, а люди, снующие взад-вперед, смахивали на тараканов.
Я приблизился к колонне машин, притормозил, вышел из кабины и направился к месту катастрофы. И тут у меня екнуло сердце — впереди различил машину Эльзы. «Мерседес» — с обезображенным задом — стоял, уткнувшись в бордюр. До моего сознания доносились фразы очевидцев:
— «Бусик», обгоняя, хотел прижать «Мерседес» к бровке…
— Но водитель «Мерседеса», похоже, не принял правило игры…
— Вы правы — виноват «бусик». Вместо того чтобы посторониться, он с ходу врезался в «мерс»…
— Кто видел водителя «бусика»? — спрашивал полицейский.
— Видимо, скрылся, — предположила полная женщина в узкой юбке. И невозмутимо добавила: — А что ему остается делать?
— Так нахально протаранил! — возмущался панк лет семнадцати, поправляя прическу, напоминавшую хребет акулы.
— Уверяю, — чавкал губами старец, — на наших глазах случилось преднамеренное убийство. Да-да, господин полицейский. Запишите меня в свидетели…
Место происшествия огородили красно-белой лентой. Полицейские пытались направить поток скопивших машин в объезд. Трасса ожила.
Я побежал к машине «скорой помощи»… Санитары уносили кого-то на носилках. Я расталкивал людей, лишь бы успеть взглянуть на пострадавшего… В глазах потемнело, санитары стали меняться местами, машины и водители превратились в темно-красные круги — на носилках лежала Эльза с залитым кровью лицом.
— Куда вы ее везете? — успел выкрикнуть я.
— В Инсбрук, — донесся до моих ушей голос водителя. «Скорая» сорвалась с места. Я поспешил к своей машине, чтобы следовать за ней, но не успел.
Все происходило, как во сне. Автомобильный поток рассасывался медленно. Отрешенно, вцепившись в руль, я автоматически включал коробку передач, тормозил, опять включал и опять тормозил. Когда впереди мелькнул знакомый номер, я, словно проснулся, нажал на тормоз, схватил монтировку и дернулся к машине итальянца. В открытом боковом окне БМВ увидел, как оба мирно беседовали. Их лица были спокойными. Я замер, тряхнул головой, как бы отгоняя необдуманный порыв, и заковылял обратно к своей машине. В голове роились вопросы. Жива ли Эльза? Рассказать ли полиции о торговцах оружием — наверняка они устроили катастрофу? А если это роковой случай? Вдруг она сама виновата в происшедшем?..
Настойчивые гудки заставили меня машинально включить скорость. «Надо успокоиться и катить в Инсбрук, — решил я. — Там найду госпиталь, куда отвезли Эльзу, а уже потом что-то предприму».
Я мчался по извилистой трассе, а мысли то и дело устремлялись к девичьей фигуре, распростертой на носилках, с залитым кровью лицом.
Когда показалась окраина города, притормозил у первой телефонной кабинки и начал лихорадочно листать справочник. Набирал номера разных больниц и называл фамилию Эльзы.
— Да, — наконец услышал в ответ. — Госпожу Вольф недавно доставили к нам.
— Как она? — кричу я, тщательно подбирая немецкие слова. — Жива ли!?
— Минуточку… Я вас переключу… «Минуточка» длилась очень долго, я уже начал сомневаться, стоит ли держать трубку. Наконец раздался голос дежурного отделения, где находилась коллега.
— Можете не волноваться, ее жизнь вне опасности.
— А нельзя ли более конкретно? — хриплю я в трубку.
— С ней все в порядке. Сотрясение мозга и пара царапин на голове. Помогли воздушная подушка и страховочный ремень. Нет повода для беспокойства.
— Могу ли ее навестить?
— Пока нет.
Сообщение дежурного врача — как бальзам на душу. Облегченно вздохнув и тронув машину, стараюсь внимательно следить за дорогой. В Инсбруке загнал автомобиль на стоянку и расспросил охранника, как попасть в городскую больницу. Оказывается, она недалеко от паркинга.
Мучительные вопросы неотвязно преследовали меня и по дороге в клинику. Может, те, кто держал ее под наблюдением, решили по собственному усмотрению убрать излишне любопытную незнакомку? И как только она попалась им на глаза, они тотчас пошли на таран, что совсем нетрудно на оживленной трассе. Эта версия мне представлялась крайне неприятной и, к счастью, маловероятной. Во всяком случае, инцидент на шоссе не в ее пользу. Окажись там опытные люди, исполненные решимости убрать ее — Эльзы уже не было бы в живых. Несколько выстрелов или удар гаечным ключом по темени, и дело с концом.
Мизансцена происшедшего подсказывала иную ситуацию — обычную автокатастрофу по вине водителя. Разумеется, я не мог знать, что именно произошло, поэтому строил лишь догадки.
Меня, конечно же, к ней не пустили. Я обошел больничный двор, обнесенный железным забором. На улице пусто, и я, перемахнув через ограду, оказался в больничном парке с множеством скамеек. С видом посетителя вошел в коридор и стал изучать список. Нашел фамилию коллеги и направился в седьмую палату. К счастью, уже начались приемные часы. Так что я легко смешался с посетителями.
Эльза выглядела ужасно — бинты скрыли почти все лицо, улавливались только нос и глаза, подмигивающие мне.
— Как ты? — шепчу я.
— Пока жива, — ответила она.
— Тебе повезло.
— Я вообще везучая. Слегка болит голова, есть пара незначительных порезов… Ничего страшного. Как моя машина?
— Ремонту подлежит, — успокоил я.
— И то хорошо. Она застрахована.
— Тебя хотели убрать? — в лоб спрашиваю я.
— Не думаю, — шепчет она. — Если честно, то я сама виновата в аварии.
— Я был уверен, что это дело рук итальянца.
— Всякое может быть, — вздохнула Эльза Появилась медсестра и строго попросила меня не тревожить пациента. Я извинился и покинул палату.
Факт и комментарий.
Хеннинг Витте, известный шведский юрист. Мы встретились у здания Арбитражного суда при Стокгольмской торговой палате и зашли в небольшое уютное кафе. Здесь и состоялась наша беседа.
— Вам не кажется странным, что паром держался на поверхности всего лишь сорок минут? — задал я вопрос, вспомнив мою беседу с корабельным конструктором.
— Я долгое время исследовал этот момент и пришел к выводу, что заключение парламентской комиссии ошибочно. Визир тут ни при чем. Если бы вода заполнила автомобильную палубу, то судно быстро бы перевернулось, но при этом еще долго оставалось на поверхности. Об этом твердят многие специалисты, с кем мне пришлось консультироваться. Например, вспоротый айсбергом «Титаник» продержался на плаву более трех часов, а не минут, как «Эстония».
— Вы представляете интересы родных и близких жертв катастрофы и опрашивали многих спасенных пассажиров?
