Ознакомительная версия.
Когда вспыхнула война, недолговечность этих договоренностей тут же проявила себя. Не успели сообщения о начале боевых действий достичь Кракова, как бандеровцы организовывали Украинский национальный комитет, который был призван служить, согласно их декларации, инструментом сплочения всех украинских национальных сил для освобождения родины. Пользовавшийся высоким уважением бывший офицер армии УНР генерал Всеволод Петров был определен в президенты, видным членам большинства украинских партий были гарантированы посты в комитете – наряду с представителями самого ОУН-Б, во главе с доктором Горбовым[170]. Такое неожиданное появление новой партии в качестве лидера консолидации украинских сил в генерал-губернаторстве объяснялось двумя факторами: ее непоколебимой решимостью, воплощенной в быстрых действиях, взять на себя командование и широко распространенным мнением, что немцы ее поддерживают. Реальные планы этой руководящей группы, однако, не раскрывались перед видными украинскими деятелями, которые доверяли ее руководству.[171]
Обеспечив видимость широкой поддержки в эмиграции, бандеровцы быстро перешли к своей цели «обустройства» территорий, занимаемых немецкими войсками. Тем временем, однако, пугающие события происходили в пределах советских границ. В первые часы после начала войны в ряде мест разразились восстания подпольщиков, которые имели успех в борьбе против советских войск в некоторых весьма отдаленных районах, где плохо проходимая местность давала возможность легковооруженным повстанцам эффективно действовать против советских сил безопасности. Такие восстания имели место в районе Самбора в пределах двух суток после начала войны и далее на восток – в районах городов Подгайцы и Монастыриска, там украинская милиция взяла на себя полицейские функции и распустила колхозы до прихода немцев[172]. В менее защищенных районах, однако, советские репрессии были ужасны. Части немецкой военной полиции, вошедшие во Львов, когда город был еще в пожарах, дали наиболее красочное и обстоятельное сообщение об обстановке. В подвалах главной политической тюрьмы НКВД трупы лежали в четыре-пять слоев; многие из найденных трех с половиной тысяч жертв, должно быть, были убиты сразу после начала войны. В другой тюрьме было много убитых из сельской местности, и были они убиты, похоже, тупыми предметами, за несколько дней до взятия Львова. Хотя убийства носили сильную антисемитскую окраску, было признано, что незначительное меньшинство заключенных, убитых перед бегством НКВД, были евреями, и отмечено, что «совсем не ясно, обращало ли ГПУ внимание на национальность». Если быть точным, подавляющее большинство убитых составляли представители польской и украинской интеллигенции, включая членов их семей – женщин и детей. В германских сообщениях были резко раскритикованы украинские переводчики за их ненадежность; утверждалось, что они в своих действиях и высказываниях руководствовались эмоциями: настаивали, будто все жертвы – украинцы, оскорбляли попадавшихся им поляков и требовали, чтобы все евреи были немедленно убиты.[173]
Спецгруппы СС (SS Einsatzgruppen), с другой стороны, были заняты больше разжиганием этнических раздоров, чем восстановлением порядка в военных целях. Их сообщения подтверждают масштабы массовых расправ со стороны НКВД во Львове и их собственных зверских убийств евреев в небольших городках. В некоторых местах эсэсовцы получали большое удовлетворение оттого, что им удавалось подстрекать местных украинцев к расправам[174]. В результате значительная часть большого еврейского населения Галиции, а также десятки тысяч советских должностных лиц и членов их семей потянулись на восток, чтобы избежать расправ со стороны немцев.
30 июня, при всеобщей дезорганизации, вызванной этими зверствами, первые группы бандеровцев добрались до Львова. Некоторые, подобно Ярославу Стецко, прибыли нелегально, хотя и при поддержке германских прифронтовых частей. Другие – в составе «Нахтигаля», которая была среди передовых сил вермахта. В документах, предоставленных Польшей в послевоенный период, цитируются показания свидетелей, утверждавших, что солдаты «Нахтигаля» участвовали в зверствах против евреев[175]. Однако, поскольку многочисленные украинские переводчики при германских войсках носили такую же форму, как военная полиция, упомянутая выше, они вполне могли быть реальными виновниками этих злодеяний.
Сторонники Бандеры из «Нахтигаля» и их подпольные сотоварищи по ОУН-Б подобно Стецко были нацелены на другое: извлечь выгоду из неопределенной ситуации в галицкой столице, чтобы обеспечить командные позиции для реализации программы ОУН-Б. За месяцы изоляции от мира вне пределов Советского Союза большинство граждан Львова и не слышали о внутреннем раздоре в ОУН. Кроме того, ужас последних дней советской оккупации заставил их смотреть на немцев как на ниспосланных провидением освободителей; тесная связь бандеровских лидеров с одетыми в серое солдатами вермахта весьма повышала их престиж в глазах соотечественников.
Какие заверения дали бандеровцы немцам за поддержку с их стороны, в какой мере они могли, по их мнению, полагаться на немцев, невозможно определить. Но как бы то ни было, группа ОУН-Б немедленно после появления во Львове назвала доктора Георгия Полянского, видного львовянина, городским головой и сумела организовать собрание «избранных» национальных представителей, причем все это было сделано в один вечер. Они надеялись заполучить для собрания Львовский государственный театр с большим и представительным залом, но оказалось, что его реквизировали для немецкой армии, и пришлось ограничиться маленьким помещением общества «Просвита»[176]. Стецко обратился к собравшимся с заявлением, что съезд эмигрантов в Кракове уже заложил фундамент украинского правительства. Затем провозгласил создание украинского государства. Стоит полностью привести этот текст, так как он дает превосходное представление об образе мышления группы Бандеры.[177]
Акт Провозглашения украинского государства
1. По воле украинского народа Организация украинских националистов под руководством СТЕПАНА БАНДЕРЫ объявляет о воссоздании украинского государства, ради которого целое поколение лучших сыновей Украины проливало свою кровь.
Организация украинских националистов, которая под руководством ее создателя и вождя ЕВГЕНА КОНОВАЛЬЦА в течение прошедших десятилетий кровавого москальско-большевистского рабства продолжала упорную борьбу за свободу, призывает весь украинский народ не складывать оружия до тех пор, пока суверенное украинское государство не сформируется на всех украинских землях.
Суверенное украинское правительство гарантирует украинскому народу лад и порядок, разностороннее развитие всех его сил и удовлетворение его чаяний.
2. В западных землях Украины создается украинское правительство, которое будет подчинено украинской национальной администрации, которая будет создана в столице Украины – Киеве.
3. Украинская национально-революционная армия, которая создается на украинской земле, продолжит борьбу против московской оккупации за суверенное всеукраинское государство и новый, справедливый порядок во всем мире.
Да здравствует суверенное украинское государство!
Да здравствует Организация украинских националистов!
Да здравствует глава Организации украинских националистов СТЕПАН БАНДЕРА!
Город Львов, 30 июня 1941 года, 20.00.
Глава народного собрания
Ярослав Стецко
Встреча, на которой был принят акт – под таким названием вошел этот документ в украинскую полемику, – имела сравнительно малое значение из-за спешки в созыве и небольшого числа участников. Однако это собрание сразу нарекли «национальной ассамблеей». Куда важнее акта провозглашения был тот факт, что в неразберихе после ухода Красной армии и прихода немцев украинцам удалось получить доступ на львовское радио[178], и Стецко смог зачитать текст акта провозглашения. Кроме того, в течение дня Стецко и некоторым его сподвижникам, включая прежде всего преподобного Ивана Грыньоха, капеллана «Нахтигаля», удалось добиться аудиенции у прикованного к постели митрополита Шептицкого. Не вдаваясь в детали своих отношений с Мельником (позже утверждалось, что митрополит «должен был» знать о конфликте), они информировали его относительно планов провозглашения украинского государства и попросили поддержки[179]. Убежденный, очевидно, что группе покровительствуют немцы, и надеясь на скорое установление независимости Украины, митрополит составил пастырское письмо, призывающее народ поддержать новообъявленное правительство, отметив, что «жертвы ради достижения наших целей диктуют необходимость сознательного повиновения распоряжениям правительства, которые не противоречат законам Божьим». Кроме того, он заявил: «Мы приветствуем победоносную германскую армию как освободителя от врага. Мы выражаем наше смиренное почтение образованному правительству. Мы признаем г. Ярослава Стецко главой государственной администрации Украины».[180]
Ознакомительная версия.
