Ознакомительная версия.
Разведывательный немецкий батальон проник в Химки, но на следующее утро был изгнан оттуда несколькими танками и отрядом наскоро мобилизованных жителей города.
Соединения 2-й танковой армии Гудериана предприняли последнюю попытку овладеть Тулой ударом с востока, перерезали связывавшие город с Москвой железную и шоссейную дорогу. Одновременно немцы начали наступление севернее Тулы. Для города день 3 декабря был самым критическим: угроза полного окружение, немцы уже были в 15 километров севернее Тулы на участке железной дороги Серпухов-Тула.
* * *
Шеф нацистской пропаганды Йозеф Геббельс обратился к немецкому народу по радио с воззванием: «Наши солдаты изнывают вдали от Германии среди безрадостных просторов. Жертвуйте патефоны и побольше граммофонных пластинок». Ядовитый Илья Эренбург не мог пройти мимо этого воззвания и 7 декабря опубликовал в «Красной звезде» фельетон, где обращался к нашим бойцам с предложением «повеселить» оккупантов, соскучившихся среди «безрадостных просторов»: «Товарищи бойцы, немцы соскучились по музыке. Придется исполнить для них на орудиях, на минометах, на пулеметах траурный марш».
Главный редактор «Красной звезды» Давид Ортенберг, зная, что готовится контрнаступление под Москвой, поручил сценаристу Евгению Габриловичу, работавшему корреспондентом «Звездочки», встретить свежие дивизии из Сибири и написать о них очерк. Габрилович поздно вечером встретил сибиряков на Казанском вокзале, присоединился к одной из рот и зашагал с ними по ночной Москве – через Красную площадь до станции метро «Сокол». Ребята, подавляющее большинство из которых никогда не были в Москве, засыпали Евгения Иосифовича вопросами. Вместе с сибиряками Габрилович проехал в прифронтовую деревушку, с пулеметчиками прополз в одну из ячеек переднего края. И на всю жизнь запомнил первую реплику, услышанную там: «Слышь, Коля, вставай! Смена пришла. С тылу. Только что сшитые…». Судьба сибирских дивизий была трагична.
Войска левого крыла Западного фронта нанесли контрудар в районе Кострово, Ревякино, окружили части 4-й немецкой танковой дивизии и восстановили связь Тулы с Москвой.
Завершилась Калининская операция. Советские войска закрепились на рубеже восточнее Селижарово, севернее Мартынова, западнее, севернее и восточнее Калинина, сковали 13 пехотных дивизий противника, не позволив перебросить их под Москву.
* * *
Некий информатор из спецгруппы НКВД докладывал о разговорах в московских очередях: «Многие считают, что Москва вообще уже вне опасности, что Гитлеру конец… Часты разговоры об эвакуировавшихся из Москвы, о вселении в их квартиры и пр. «Те, кто сбежал, больше Москвы не увидят… Вы, бабы, посмелее (относительно переселения в лучшие квартиры). Они уехали свои шкуры спасать, а мы на трудовом фронте работаем».
* * *
Газета «Правда» публикует:
ЦК ВКП(б) и СНК СССР, идя навстречу пожеланиям трудящихся, постановили день Конституции СССР (5 декабря) не праздновать, а считать 5 декабря 1941 года – рабочим днем.
* * *
В Москве в нищете умер интересный искусствовед и талантливый скульптор Борис Николаевич Терновец (1884–1941), директор Музея нового западного искусства. В 1937 году музей закрыли, Терновец слег в больницу, и его решили не арестовывать.
2. Крепче ударим по врагу!
После того как наши войска оттеснили противника на позиции севернее Кубинки и южнее Наро-Фоминска, сорвав его последнюю попытку прорваться к Москве, контрударами в районах Дмитрова, Яхромы, Красной Поляны (20 километров от Москвы) и Крюкова заставили немцев перейти к обороне, потеснили их в выступе северо-восточнее Тулы (немцы начали отход из выступа), началось контрнаступление Красной Армии под Москвой (по 7 января 1942 года). Советские войска насчитывали 720 тысяч человек против 800 тысяч у противника, 8 тысяч орудий и минометов против 10 400, 720 танков против 1000, 1170 самолетов против 615, и 415 «Катюш». Контрнаступление начали 29-я и 31-я дивизия Калининского фронта по направлению к Калинину. Первые 10 дней, несмотря на упорные бои, армии не смогли опрокинуть противника. Перелом в пользу Калининского фронта произошел после того, как войска Западного фронта разгромили немецкую группировку в районе Рогачев – Солнечногорск и обошли Клин.
В прессе и по радио не объявляли прямо: началось контрнаступление под Москвой. Но народ уже все понял по резко изменившимся заголовкам в газетах. Весь октябрь и ноябрь печатались призывы «Не отдадим Москвы!», «Все как один на защиту Москвы!», «Ни шагу назад!» Теперь же писали «Крепче ударим по врагу!», «Смелее вперед!». Давид Ортенберг вспоминал, что в редакции «Красной звезды» царило радостное оживление: готовили номер на 6 декабря с перечислением отбитых у немцев населенных пунктов, но вечером всех редакторов газет вызвал к себе секретарь ЦК ВКП(б) А.С. Щербаков и сказал: «Вы забегаете вперед. В Ставке считают, что пока не следует печатать сообщений о нашем наступлении». Все поняли, что указание исходит от Сталина, и в спешном порядке бросились переделывать номер.
По одной из московских легенд, с утра 5 декабря немцы стояли на Волоколамском шоссе в 33 километрах от центра Москвы, до Химок наших войск не было (туда 2 декабря даже проник немецкий разведывательный отряд) и взвод солдат свободно доехал до станции метро «Сокол». Генерал-фельдмаршал фон Бок в 18.00 доложил Гитлеру о полном разгроме русских. Гитлер приказал той же ночью войти в Москву. Фон Бок попросил отсрочку до утра: солдаты измучены, к тому же наступила оттепель, и все промокли. Гитлер настаивал на исполнении приказа. Фон Бок созвал совещание, на котором решили нарушить приказ Гитлера и войти в Москву утром. Оставалась ночь. Группа наших солдат прошла с иконой Божией Матерью Казанской (с той самой, перед которой в Смутное время молился Дмитрий Пожарский, а в 1812 году – Михаил Кутузов) на западном фронте уже не существовавшей обороны, и произошло чудо: ночью ударил неслыханный мороз – минус 42 градуса. Мокрая форма немцев превратилась в лед. Матерь Божия не пустила фашистов в сердце России.
* * *
40-летие встретил участник гражданских войн в СССР и Испании и Отечественной войны, советский военачальник Николай Никифорович Нагорный (1901–1985), начальник штаба ПВО страны. После войны командовал войсками ПВО СССР, генерал-полковник.
В контрнаступление под Москвой (рубеж западнее Свердлова – Дмитров – Красная Поляна – река Нара) перешли войска Западного фронта под командованием Г.К. Жукова (30-я, 1-я ударная, 20-я, 16-я и 5-я армии – всего 100 дивизий). Фронт контрнаступления составлял уже 900 километров – от Калинина на севере и до Ельца на юге.
Началась (6–26 декабря 1941 года) Клинско-Солнечногорская наступательная операция, цель которой: наступать в районах городов Клина и Солнечногорска, в результате чего советские войска продвинутся на 30–40 км.
Труп немецкого солдата. 1 декабря 1941 г.
Началась (6-16 декабря 1941 года) Тульская наступательная операция войск левого крыла Западного фронта (с целью ликвидировать угрозу обхода Москвы с юга) и Елецкая наступательная операция войск правого крыла Юго-Западного фронта (с целью разгромить елецкую группировку противника и нанести удар в тыл 2-й танковой армии Гудериана). В результате боевых действий и реализации политики тотальной войны немецкие войска нанесли большой социально-экономический урон. Только в Тульской области, в 25 ее районах, сожжено 19 164 колхозных двора, полностью сожжено и уничтожено 316 деревень, практически полностью разрушены города Епифань, Венёв, Богородицк и Чернь, в 27 районах области разрушено и сожжено 299 школ. Происходили массовые расстрелы и уничтожение местного населения различными способами.
Позже Гальдер скажет, что 6 декабря 1941 года был «разбит миф о непобедимости немецкой армии». С наступлением лета Германия добьется новых побед, однако это не восстановит мифа об ее непобедимости.
* * *
Перед началом «окончательного» наступления на Москву Гитлер, обращаясь к солдатам Восточного фронта, писал: «Перед нами Москва! За два года войны все столицы континента склонились перед вами. Вы промаршировали по улицам лучших городов. Вам осталась Москва. Заставьте ее склониться, покажите ей силу вашего оружия, пройдите по ее площадям. Москва – это конец войны. Москва – это отдых. Вперед!»
Эсэсовец Христиан Хельцер в конце октября писал домой: «Когда вы получите это письмо, русские будут разбиты, мы будем уже в Москве, промаршируем по Красной площади. Мне и во сне не снилось, что я увижу столько стран. Надеюсь, что буду присутствовать также и на параде наших войск в Англии».
После 6 декабря солдат 32-го пехотного полка Адольф Фортгеймер отправил такое письмо: «Дорогая жена! Здесь ад. Русские не хотят уходить из Москвы. Они начали наступать. Каждый час приносит страшные для нас вести. Холодно так, что стынет душа. Вечером нельзя выйти на улицу – убьют. Умоляю тебя – перестань писать мне о шелке и резиновых ботинках, которые я должен был привезти тебе из Москвы. Пойми – я погибаю, я умру, я это чувствую».
Ознакомительная версия.
