Лондоне, Вашингтоне, Хьюстоне и Токио. Идея была заманчива: создать Общий рынок независимых народов Кавказа и подключить его к мировой экономике. Проповедуя эту идею, а также экономическую независимость Чечни, Нухаев в 1997 году встречался с Маргарет Тэтчер, с бывшим секретарем безопасности США Збигневом Бжезинским, с бывшим госсекретарем США Джеймсом Бейкером, председателем Всемирного банка Джеймсом Вульфенсоном. Экспертный совет организации «Кавказский общий рынок» возглавил первый президент Европейского банка реконструкции и развития Жак Аттали.
Однако ничего из этого проекта не получилось — по крайней мере в экономическом смысле. Нухаев увлекся богословием и философией, стал исламским фундаменталистом и приверженцем «нового евразийства».
База Нухаева в Баку была расположена в гостинице «Абшерон». Это огромное пустующее здание в самом центре города превратилось в логово чеченских сепаратистов. Нухаев разъезжал на бронированном шестисотом «мерседесе», но другой роскоши, по-видимому, себе не позволял. Ходил всегда в одном и том же элегантном сером костюме (какого-то неопределенного евразийского стиля) и строго соблюдал мусульманские обряды. В офисе Нухаева висели портрет Дудаева, чеченский флаг и шашка, в углу стояла винтовка XIX века, было полно книг — исламское богословие, русская и немецкая философия.
Во многом жизненный путь Нухаева отражает путь посткоммунистической России: от чистого бандитизма и гражданской распри до поисков неких религиозных устоев.
Беседуя с Нухаевым, я сразу понял: он интересен мне не только потому, что может дать сведения о ранней карьере Бориса Березовского. Главное — то культурное и политическое движение, которое он представляет. Сегодня люди типа Березовского теряют свою историческую значимость. Эпоха царствования оголтелого жульничества и бандитизма в России уходит в прошлое. Предстоит выбор новой идеологии, которая подскажет, как жить, на каких фундаментах строить процветающее общество. Поиск духовных ценностей — теперь основная задача.
Что за книга перед вами? Подлинное отражение случившегося? Выдумка? Не знаю. По крайней мере, основана она на реальной встрече. Разговор с Нухаевым получился заманчивый, достаточно откровенный, и детали истории отошли на второй план. Меня не столько заинтересовала правдоподобность всех его утверждений, сколько те нравы, которые отражены в его рассказах. Я не намерен внести вклад в историю России последних десятилетий. Я только хочу представить читателю мировоззрение нового варвара во всей его искренности.
Здесь приводятся отрывки из моих интервью с Хожой Нухаевым, кое-какие мои личные соображения, а также дополнительные разъяснения одного сотрудника РУБОПа, ветерана московской милиции, с 1980-х годов работающего по чеченской линии.
Разборка с Отариком
[ПХ] Расскажите о каком-нибудь ярком моменте в вашей бандитской деятельности, когда вам удалось проявить силу своего характера и выйти победителем из очень трудного положения.
[Х-АН] Я могу много рассказать: где приходилось первым применить оружие, несмотря на то что противников было много. Или в другом месте, когда пришла толпа с лидером впереди, и ты одним разговором ставишь так, чтобы чисто психологически взять верх — ты берешь и переводишь разговор на личности, на достоинство того или другого: он и ты.
Ты ему: хочешь не хочешь — надо выяснять здесь достоинство. Человек перед тобой стоит. Ты знаешь, что через него армия может потерять дух. Ты ему показываешь, что ты сейчас на это перейдешь, и ему придется или опозориться перед своими, или перейти на другую плоскость. Тогда он разводит все стрелки, и ты побеждаешь!
[ПХ] Как это случалось в конкретных случаях?
[Х-АН] (смеется). Ну с тем же Отари [1], допустим. Первая моя встреча с Отари получилась, когда я только что освободился (из тюрьмы в 1987 г. — П.Х.) и случайно оказался в одной (чеченской. — П.Х.) группе, которая с Отари на разговор шла. А я еще не понимал положения в Москве. Две недели, может быть, прошло с тех пор, что я освободился.
Там дело касалось одного человека, еврея, который был директором сети гастрономов. Одна группа хотела заставить его дань платить, а он уже имел своих друзей (чеченцев. — П.Х.). Ну, как я узнал потом, он своим друзьям тоже не платил. Но, когда вот такая опасность пришла, он обратился к ним, так как он их считал авторитетами. Но эти «авторитеты» сами по себе были люди, которые еле-еле разбирались в этих делах. Ну, они ко мне подъезжают и говорят:
— Вместе давай поедем посмотреть, что творится в Москве.
И я поехал с ними посмотреть, что будет.
Собираемся на улице, недалеко от центра. Подъезжают такие серьезные спортсмены, качки, чемпионы мира и всякие. Приехало очень много машин, подъезжают и авторитеты разные. Ну, я смотрю и вижу, что те, с которыми я приехал, — у них какое-то замешательство, они как-то прижато себя держат, не наверху находятся. Они не ожидали, что за кого-то придут такие авторитеты.
И в этот момент подъезжает Отари. И сразу слухи: «Отари подъехал, Отари». И он здоровый такой, огромный — ну, имя его уже все слышали. Он подходит к человеку, за которого мы пришли заступаться, и ему так небрежно:
— А ну, иди сюда.
И его в сторону отводит и начинает что-то ему объяснять, что ему нужно делать. А остальных, нашей группы, как будто и нету здесь. Всех пригласили, все вроде бы так и должно быть, но нас как будто вообще нету здесь.
И, естественно, я пожалел, что я пришел с этими людьми. Я их особенно-то и не знал. Просто в группе был один человек, который со мной учился в университете. Я их не знал, но тем не менее я с ними пришел. И я вижу, что я с ними вместе опущен. И поэтому, хотя я случайный был там человек, я этого не выдержал и говорю этому Отари:
— А ну остановись.
Я на него перевел разговор. А он не понял, повернулся и рукой махнул. Я говорю:
— Я тебе эти руки поотрубаю.
Оскорбление. И я — руку в карман. А у меня в кармане — нож. Больше у меня ничего нету. Столько людей, но он на сто процентов был уверен, что сейчас будет выстрел. А в то время с вы стрелами еще так особо не баловались. И естественно, напряжение: если человек так дерзко взял и сказал такому авторитету, у всех момент ужаса. Ну, получается так, что я подхожу к нему близко, Здесь человек ко мне приближается, здоровый такой, вроде хочет заступиться за Отари. А у меня буквально дня за два до этого было столкновение у магазина «Березка», где нас всего двое было, а тех, которые держали ту «Березку», — большая группа. Там мне пришлось орудовать ножом. После этого я сбрил усы, немного