Ознакомительная версия.
Главный фасад школы-Д более логичен. Два ризалита во всю высоту здания фасада придают ему стройность и законченность. Входы выделены небольшими двухколонными портиками, как бы приглашающими в школу.
Есть различия и во внутреннем устройстве входов – для того, чтобы преодолеть обычный школьный трехдверный тамбур, в школе-Д нужно сделать только один поворот, в школе-К – два. Да и сам тамбур школы-Д гораздо более просторен и освещается дневным светом, в отличие от тесного и темного тамбура школы-К.
Лестницы в школе-Д выходят в вестибюли прямо напротив входов – заблудиться в таком вестибюле невозможно. А вот в школе-К лестниц из вестибюля вообще не видно – они выходят в рекреации. Чтобы устранить этот недостаток, автор попытался связать лестничную клетку первого этажа с вестибюлем еще одним тамбуром, однако в реальной эксплуатации зданий такие лишние, в сущности, закуточки используются для хранения всякого хлама.
Очень неприятное впечатление производят на втором – четвертом этажах школы-К узенькие коридорчики-отростки от центральных рекреаций. В эти безобразные коридорчики выходят двери туалетов. В школе-Д коридоры-рекреации на всем протяжении имеют практически одинаковую ширину, благодаря чему в них не бывает тесноты.
Наконец, как уже упоминалось, оставаясь в рамках того же объема, Джус умудрился устроить на четвертом этаже своей школы вместительный актовый зал, которого нет в школе-К. Правда, из-за того, что этот зал занимает всю среднюю часть школы, связь между помещениями четвертого этажа оказалась нарушенной – чтобы попасть из правого крыла в левое, нужно пройти через третий этаж. Отсутствие в школе Куповского актового зала отчасти компенсируется очень широкими (почти 5 метров) коридорами.
Есть, конечно, свои достоинства и у школы-К. План ее менее изрезан, а значит, меньше площадь наружных стен, здание экономичнее в постройке (меньше требуется кирпича) и в эксплуатации (меньше уходит тепла через стены).
Но в целом школа-Д превосходит школу-К и других своих ровесников. Не зря проект Джуса оказался лучшим за 1937 год. Всего за 1935–1937 годы в Москве по проектам архитектора соорудили 40 школ. А в 1938-м из запланированных 57 школ по его проектам должно было строиться целых 30!
Проекты Н.П. Налетова и К.Ф. Арбузова предназначались для строительства на затесненных угловых участках. Специфика применения обусловила определенные недостатки проектов, с которыми волей-неволей приходилось мириться. Школы Налетова при четырехэтажной высоте главного корпуса имели с тыла довольно нелепую двухэтажную пристройку, от которой архитектор так и не смог избавиться, хотя некоторые улучшения в свой прошлогодний проект он все-таки внес – выкроил квартирку для дворника и истопника, увеличил площадь учительской.
Сложная задача стояла перед К.Ф. Арбузовым – создать типовой проект для неудобных участков с непрямыми углами. Взяв за основу П-образный план своей первой школы в Теплом переулке, архитектор сделал боковые крылья различными – одно из них образовывало с центральным корпусом прямой угол, а другое – тупой. Самое интересное состояло в том, что их можно было легко менять местами в зависимости от того, справа или слева от школы находился этот самый неправильный угол, то есть проект подходил для реализации как в прямом, так и зеркальном отображении[37].
А вот с проектом А.Н. Душкина вышла незадача. Совершенно непонятно, почему именно его выбрали для строительства из блоков. Сложный по конфигурации плана и силуэту, с пилястрами на главном фасаде проект мало подходил для осуществления индустриальными методами. Сначала разбивка объема школы на отдельные блоки дала 451 типоразмер, притом что всего на строительство одной школы требовалось 2814 блоков. Таким образом, каждый блок повторялся всего лишь шесть раз! Пришлось слегка перетряхнуть проект, чтобы свести число различных элементов к 126, повторяемость тем самым увеличилась до семнадцати раз. Но все равно для блочных конструкций лучше подходили проекты с простым планом, с равномерной сеткой окон. Тем не менее по малоудачному душкинскому проекту выстроили 13 зданий[38]. Вдобавок его же с небольшими переделками приспособили для строительства родильных домов.
Проект школы на Сретенке. Фасад
Судя по всему, в этом грубом просчете в очередной раз проявилась незрелость архитектурных кадров, их неготовность к проектированию и организации строительства на новом, индустриальном уровне.
Школу по индивидуальному проекту А.Н. Горбачева выстроили по адресу: Сретенка, 26 – на тесном участочке, с двух сторон зажатом выходящими на улицу переулками. Несмотря на приятный внешний вид и удачный для таких сложных условий план школы, учиться в ней было не слишком удобно – ее фасад выходил на оживленную улицу, а пришкольный участок практически отсутствовал. Поэтому в 1999 году школу разобрали, и, расширив территорию за счет сноса соседних сооружений, выстроили на нем одну из наиболее современных школ Москвы.
Я.Л. Эстрин и И.А. Векслер спроектировали исключительно нарядную школу по адресу: Малый Гнездниковский переулок, 4. Из-за неправильных очертаний участка школа получила сложный и не особенно удобный план, а потому использовалась по назначению недолго. В ее здании размещались различные учреждения.
Школьное строительство набирало размах и за пределами тогдашних границ Москвы – строились школы в подмосковных городах и поселках, позже превратившихся в районы столицы. В быстро застраивавшемся Авиагородке (будущем городе Тушине) в 1935 году в числе первых капитальных зданий выстроили двухэтажную школу[39], но уже спустя два года ее вместимости оказалось недостаточно, и в поселке появилось второе школьное здание, также двухэтажное, возведенное всего за 75 дней[40].
В следующем, 1938 году был сделан очередной шаг в нелегком процессе отбора лучших проектов. К реализации приняли всего четыре проекта. Среди них оказались как ранее испытанные, так и совершенно новые решения.
Главным и отрадным изменением стало появление в трех из четырех проектов актовых залов, расположенных на четвертом этаже.
К.И. Джус в очередной раз доработал оба своих прежних проекта (северной и южной ориентаций), внеся в них ряд незначительных улучшений. Но времена менялись, то, что вчера могло считаться удовлетворительным, сегодня казалось не слишком совершенным. И хотя проекты Джуса по-прежнему оставались лучшими, критики нашли в них массу недостатков, на которые пару лет назад не обратили бы никакого внимания. Коридоры стали казаться слишком узкими (особенно в концах), фронт гардеробов – слишком тесным. В отличие от прошлых лет стали обращать внимание не только на площадь, но и на конфигурацию планов различных помещений. Оказалось, что лаборатории, учительская слишком растянуты в длину при недостаточной ширине. Даже отделка фасадов (не слишком сильно измененная по сравнению с прошлым годом) стала вызывать замечания.
Б.Ф. Рогайлов также взял за основу свой прошлогодний проект – в виде растянутой буквы «П». Предельно сузив школьные коридоры, архитектор умудрился выкроить на четвертом этаже вспомогательное помещение при актовом зале, условно обозначенное как «класс для занятия пением». Однако при необходимости он мог бы стать артистической или раздевалкой – при использовании зала в качестве зрительного или физкультурного.
Особое место занимал проект Б.Г. Леонова и К. Арутюнова. И дело вовсе не в чрезвычайных достоинствах планов или фасадов школы. Нет, и те и другие не сильно отличались от проекта Рогайлова. Но школы Леонова и Арутюнова специально проектировались для строительства из крупных блоков. Все размеры подгонялись под стандартные размеры блоков, чтобы сократить количество их типоразмеров. Взяв пример с К.И. Джуса, авторы представили два варианта – для южной и северной ориентаций.
Видимо, выстроенная в 1937 году школа в Гнездниковском переулке оказалась достаточно удачной, поскольку ее авторы – архитекторы Я.Л. Эстрин и И.А. Векслер – получили заказ переработать проект в типовой, сохранив общее решение плана. Школа предназначалась для неудобных угловых участков, а потому в плане напоминала букву «Г» с утолщениями на концах палочек. Подобная конфигурация не слишком подходила для школьного здания, из-за чего проект получился наименее удачным. Учебные помещения выходили на все четыре стороны света, в том числе и на север, коридор в «перекладине» буквы «Г» был в два раза у́же, чем в ее «ножке». Вдобавок школа Эстрина и Векслера оказалась единственной из четырех проектов 1938 года, в которой так и не появился актовый зал[41]. Но в центре Москвы еще оставались угловые участки, а потому эстринско-векслеровский проект использовался и в 1939 году.
Ознакомительная версия.
