Ознакомительная версия.
Храня приверженность одному из принципов Вильгельма Штибера – «Нет отбросов, есть кадры», – Гейдрих успешно продолжил его практику использования проституток в целях шпионажа, вербовки агентуры, шантажа.
Нельзя утверждать, что регулярно, но, во всяком случае, неоднократно Гейдрих «инспектировал» заведение, самолично проверяя качество работы персонала. В такие дни Шелленберг получал указание шефа: посетителей не принимать, аппаратуру отключить, техников отправить по домам. Но дамам присутствовать в полном составе…
Гейдрих ценил организаторские и аналитические способности Шелленберга, его высокий интеллект и разносторонние знания. Ко всему прочему, Гейдриху просто неинтересно было разговаривать с остальными своими подчиненными на какие-либо темы, хоть чуть-чуть отклоняющиеся от чисто служебных.
И еще одно обстоятельство. В отличие от, скажем, Далюге, Небе, Мюллера, Шелленберг своим возвышением целиком был обязан ему, Гейдриху, его карьера, следовательно, полностью зависела от расположения шефа СД. (Позднее, правда, Шелленберг добился известного доверия у самого Гиммлера, но это произошло именно позднее, когда Гейдриха уже не было в живых.)
Гейдрих перевел Шелленберга в центральный аппарат СД, в его святая святых – главную информационную картотеку.
Осенью 1938 года Шелленберга направляют в столицу Сенегала Дакар с секретной, по-настоящему шпионской миссией: собрать сведения о базирующихся здесь кораблях французского военно-морского флота.
Когда в 1939 году было образовано PCXА, Шелленберг был назначен начальником отдела Е-4 в управлении AMT-IV, ранее известном как гестапо. Отдел занимался контрразведкой, то есть борьбой со шпионажем как в самой Германии, так и в оккупированных ею странах. Шеф AMT-IV рейхскриминальдиректор и оберфюрер СС Генрих Мюллер не был слишком обрадован этим назначением. Он прекрасно понимал, что его новый подчиненный (цену которому он прекрасно знал) как офицер СД в своей работе будет ориентироваться непосредственно на Гейдриха. (Через пять лет Мюллер со злорадством мелко отомстит Шелленбергу, приказав ему лично арестовать адмирала Канариса, хотя мог поручить это любому своему подчиненному самого скромного звания. Мюллер и Шелленберг в это время занимали равные должности – начальников управлений РСХА, но Мюллеру, как шефу зондеркомиссии, расследующей дело о покушении на Гитлера 20 июля 1944 года, были предоставлены особые полномочия. Шеф гестапо знал, что Шелленбергу выполнить этот приказ будет весьма неприятно ввиду особых отношений его с Канарисом как с коллегой по разведке.)
Мюллер всегда был неприятен Шелленбергу. В этом назначении Шелленберга несколько утешало одно – им не приходилось каждодневно встречаться нос к носу. Кабинет начальника гестапо находился на Принц-Альбрехтштрассе, 8, отдел же контрразведки располагался на Курфюрстендам, 140.
Через много лет Шелленберг составит выразительный портрет-характеристику «Гестапо-Мюллера»:
«Мюллер был сух и лаконичен. Это был человек низкого роста, плотный, с квадратным черепом крестьянина и выступающим вперед лбом, с узкими, плотно сжатыми губами и проницательными карими глазами, прикрытыми нервно подергивающимися веками. Кисти рук – широкие и массивные, пальцы – квадратные, словно спичечные коробки».
Надо сказать, что в своих воспоминаниях Шелленберг описал многих видных нацистов, с которыми ему пришлось сталкиваться за годы службы. Вот, к примеру, его первое впечатление от знакомства с Гиммлером:
«…Он производил впечатление школьного учителя. Более подходящего сравнения не подыщешь. Он был подобен школьному учителю, который проверял уроки своих учеников и с щепетильной точностью за каждый ответ ставил оценку в своем классном журнале. В целом, он был воплощение бюрократической точности, работоспособности и лояльности. Тем не менее судить о Гиммлере только по его старательно выдерживаемому внешнему виду было ошибочно…»
Касаясь людей, лично ему неприятных, Шелленберг не останавливается даже перед распространением о них сплетен послевоенного происхождения. Так, он утверждает, что Мюллер и Борман были в действительности… советскими агентами! Недавно в России были зачем-то переведены с английского и изданы две книги-мистификации. В одной из них (американского автора) сообщалось на полном серьезе, что Мюллер после войны жил в США и работал на ЦРУ. Во второй книге (английской) столь же серьезно описывается, как английские коммандос в осажденном Берлине похитили Мартина Бормана и доставили его в Лондон. У английского автора Борман работал уже не на советскую, а английскую разведку. И ведь этот бред некоторые доверчивые российские читатели принимают за правду![48]
…С началом Второй мировой войны Гейдрих понял, что разведывательная работа AMT-VI (бывшего СД-заграница) в РСХА поставлена далеко не на профессиональном уровне. Военная разведка адмирала Канариса во всех отношениях ее превосходила. И уж совсем выводило из себя шефа СД, что она порой уступала даже той информации, которую собирали «чистые» дипломаты из ведомства ненавидимого им министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа.
Одно из объяснений этого феномена превосходства абвера он понимал, хотя признаться в этом боялся даже самому себе: сотрудники военной разведки, настоящие офицеры, а не «фюреры» с разными приставками, были куда менее политизированы и идеологизированы, нежели последние. Они больше думали о деле, нежели о превосходстве арийской расы над всеми остальными. Понимал это и Шелленберг, но только после войны, закончившейся полным разгромом гитлеровской Германии, уже ничем не рискуя, решился признаться:
«Русские гораздо раньше нас поняли, какое важное значение имеют хорошо функционирующие секретные службы. Эффективность методов их работы получила самую высокую оценку наших специалистов».
Возможно, именно относительная слабость внешней разведки СД объясняет, почему не ей, а контрразведке гестапо и персонально Шелленбергу было дано строго секретное задание по сути чисто разведывательного характера.
Впоследствии эта операция вошла в историю Второй мировой войны под названием «Инцидент в Венло». Замысел был хорошо продуман.
Дело в том, что уже к 1938 году в Германии сложилась хоть и весьма рыхлая, но довольно широкая оппозиция режиму. Мотивы у оппозиционеров были разные, объединяло их общее понимание того, что гитлеровская диктатура страну до добра не доведет. Недовольные нашлись даже в вермахте, более того – в абвере! Самым непримиримым противником лично фюрера в этом ведомстве был ближайший помощник адмирала Канариса полковник (позднее генерал-майор), начальник Центрального отдела Ганс Остер. Причем он был не просто оппозиционером с кукишем в кармане, но убежденным сторонником настоящего военного переворота. Удивляться тому не приходится: хоть и немногие, зато самые дальновидные и рассудительные офицеры разведки и контрразведки понимали опасность агрессивной внешней политики Гитлера. Не могли они одобрять и методов террора как одной из главных составляющих политики внутренней.
О наличии оппозиции знали, хотя пока и очень неопределенно, и в гестапо, и в СД. Знали об этом и в Англии. Возможность убрать фюрера с политической арены силами самих немцев англичан, разумеется, весьма устраивала. Однако до сих пор руководители заговорщиков на прямую связь с ними не выходили.
Именно Гейдриху пришла в голову мысль внедрить своего человека в британскую спецслужбу под видом эмиссара оппозиции. Выбор пал на… начальника контрразведки гестапо штурмбаннфюрера СС и регирунгсрата Вальтера Шелленберга!
Еще года за два до начала войны многообещающий молодой сотрудник Гейдриха, как и Шелленберг, обладатель университетского диплома Гельмут Кнохен[49] внедрил в Париже под видом политэмигранта своего агента Г-479 – доктора экономических наук Франца Фишера.
В 1939 году Кнохен послал этого агента в Голландию с заданием установить контакт с английской Ми-6. Якобы по поручению некоторых влиятельных лиц из командования вермахта.
Подобные взаимные, ни к чему вроде бы не обязывающие зондажи спецслужбами воюющих стран вовсе не являются чем-то необычным в международной практике. О них, разумеется, ничего не знают – упаси боже просочиться хоть капле информации в газеты – даже многие члены кабинетов министров.
Английские разведчики в Голландии сообщили о предложении Фишера в Лондон и получили оттуда «добро» на переговоры, разумеется, неофициальные и конфиденциальные. Кнохен через Г-479 предложил англичанам встречу с одним из влиятельных в вермахте заговорщиков.
На этом этапе в игру и был введен Шелленберг. Обговорив с ним задание, Гейдрих подчеркнул, что главной целью затеваемой игры является вовсе не проникновение в какие-то круги и планы англичан, а выход с их несознаваемой помощью на оппозиционные круги в Германии, в первую очередь – в вооруженных силах.
Ознакомительная версия.
