Но и описанные смерти очень редки. От туберкулеза, гепатита, СПИДа, дистрофии в тюрьме гибнет на два, на три порядка больше людей. Вот это, действительно, страшно.
В тюрьме зэки рассаживаются по камерам, как говорится, «по видам режима». В СИЗО находятся еще не осужденные, режимов там никогда не было. Да и в колониях их уже вроде как нет – вместо них теперь уровни безопасности.
Если бы существовала муза – покровительница бюрократии, то она называлась бы «глупость», потому что только глупости и бюрократическому творчеству нет предела, только они фонтанируют всегда.
Вероятно, следом за уровнями безопасности появятся какие-нибудь категории значимости, типы ответственности или, например, углы атаки (а чем плохо?). Зэкам и тюремщикам, впрочем, до этого дела нет, для них важна суть, а не название. А суть как раз и не изменилась.
Рассадка «по режимам» означает, что ранее не судимые сидят отдельно от ранее судимых, ранее не отбывавшие наказание в местах лишения свободы – отдельно от ранее сидевших. Поэтому придется сидеть с публикой, подобной вам. Однако иногда этот принцип не соблюдается. Зэки сидят вперемешку в камерах санчасти, где их сортируют по типам заболеваний, смешиваются они в боксах сборного отделения при вывозах в суды или ИВСы. Поэтому не исключено, что вы столкнетесь с зэками, известными в народе под названиями «вор в законе», «лидер» и «авторитет». Во всяком случае, послушать байки о них вам точно доведется, поэтому лучше заранее знать, кто это.
Слова «вор в законе», «лидер организованной преступной группировки», «преступный авторитет» сейчас знают даже малые дети. Но, думается, и взрослые имеют очень искаженное представление о тех людях, которых этими словами называют. Что из себя представляют они на свободе, чем занимаются и чем отличаются от других преступников – не входит в формат книги. Рассмотрим все это применительно к неволе.
Итак, по порядку.
«Воры в законе». Эти люди действительно существуют. Они действительно, используя «воровскую идею», оказывают влияние на внутреннюю жизнь тюрьмы, на зэков, на администрацию и на отношения между ними. Однако в общественном представлении их роль слишком преувеличена. Для рядового арестанта вор в законе персонаж скорее сказочный, чем реальный.
Причин этому несколько. Во-первых, воров немного. Выбиться в вора очень сложно, нужно иметь набор ярко выраженных качеств, нужно стечение обстоятельств и элементарное везение в жизни. Воров настолько мало, что большинство арестантов за всю свою пяти-десяти-пятнадцатилетнюю тюремную «службу» могут ни разу не встретить вора живьем.
Во-вторых, тюремное население настолько разнообразно, что организовать его какой-либо идеей невозможно. Особенно в последний десяток лет, когда рыночные отношения (в самом широком смысле: купи-продай колбасу, купи-продай родину, купи-продай товарища) вытеснили из мозгов преступников традиционные понятия о чести, долге, репутации и т.д.
В-третьих, самим ворам не слишком охота тратить нервы, мозги, здоровье и время на то, чтобы совершить невозможное – привить чувство общности сброду из наркоманов, потомственных алкоголиков, дегенератов и стукачей. Они, как правило, ограничиваются тем, что сплачивают авангард – так называемую «босоту» или «бродяг», через которых влияют на контингент зэков, хоть как-то ориентированных на идею – «воровского мужика».
В-четвертых, воры, безусловно, умные люди. Это на государственной службе можно выбиться в начальники, имея бараньи мозги, в преступном мире так не бывает. Так вот, имея хорошие мозги, являясь тактиками и стратегами, воры прекрасно понимают, что борьба за единство, справедливость и братство важна как процесс, а не как результат. Если представить, что вся несправедливость, подлость и беспредел в преступном мире исчезнут, то на фоне чего тогда воры будут демонстрировать свой ум, благородство и превосходство? Поэтому донкихотов среди них нет, мозги у них вполне практичные.
Быть абсолютно благородным вор не может по определению, он преступник, а значит кому-то причинил зло. Благородство его относительно, оно видно на фоне мерзавцев и отморозков, но, надо признать, видно достаточно отчетливо.
Воры в законе заметно отличаются от серой массы зэков. Это – личности. В своей преступной карьере они прошли жестокий отбор, выдержали многие испытания, закалили характер и отточили интуицию. Иногда в журнальных публикациях их называют «генералами преступного мира». Это в принципе неправильное сравнение. Меньше всего воры в законе похожи на персонажей из анекдотов и комедийных фильмов, а слово «генерал» у большинства людей ассоциируется именно с такими персонажами.
Среди правоохранителей, конечно, есть боевые генералы и полковники, но их почему-то слишком мало. Зато придворных – хоть отбавляй. Эти тоже прошли суровую школу – школу лицемерия, лести, доносительства и предательства. А для того, чтобы стать вором, такие качества совершенно не нужны. Похоже, потому и нет победы в борьбе с организованной преступностью, что по одну сторону линии фронта «генералы» коварные, жестокие и расчетливые, а по другую – бездарные, трусливые и продажные.
Если вам доведется встретиться с вором в законе, воспользуйтесь этим. Смотреть на него как на икону не нужно – он точно не святой, но надо попытаться пообщаться, это может принести немалую пользу. Смело обращайтесь за любым советом, по своей масти вор обязательно его даст. Следует избегать хамства и высказывания вслух своих сомнений относительно влияния вора и знания им тюремной правды. Спрашивать с вора могут только воры. И вообще в тюремной иерархии не принято хлопать по плечу того, кто более опытен и авторитетен. За это окружение вора может вас и поколотить, не сильно, а так – для науки, не калеча. Если вам вор не нравится, то и не общайтесь с ним. Он к вам в друзья точно набиваться не станет.
Совет вора полезен по двум причинам. Во-первых, это совет бывалого арестанта, а во-вторых (это наиболее важно), ссылаясь в последующем на его толкование какого-либо явления, вы избежите необходимости доказывания. С мнением вора, может быть, и не согласятся, но прислушаются всегда.
Впрочем, встретиться с ворами у вас вряд ли получится, но столкнуться с их существованием заочно придется точно. Вы услышите рассказы сокамерников о ворах, вам доведется читать воровские «прогоны» и соприкоснуться с «общаком».
Рассказы о ворах носят характер народных сказок, в которых они представлены в роли былинных богатырей. Относиться к ним и нужно, как к сказкам, не принимая всерьез детали повествования. Но при этом помнить: о пустых и никчемных людях говорить не будут. Обычно эти сказки – о могучем влиянии воров на массу арестантов, об их способности поднять каторжан на неподчинение, голодовку и бунт. Доля правды в этом есть. Такие случаи бывали, однако в жизни все происходит не как в народном эпосе, а по другому сценарию.
В рассказах эти подвиги описываются примерно так. Сидят себе воры на малине. Малина – такая, как в фильме «Место встречи изменить нельзя» – с ходиками на стене, неубитым кроликом и продавленным диваном с клопами. Воры пьют чифир и водку, играют в карты, нюхают кокаин и чешут под мышками. Скучно им.
Потом их посещает мысль – а не замутить ли нам чего-нибудь? Например, голодовку в тюрьме? Пора продемонстрировать ментам, кто в Доме хозяин (словом Дом с большой буквы на языке воров называется тюрьма). Надавить на следствие и суд, поломать парочку уголовных дел и, вообще, показать государству, какое оно криминальное. Сказано-сделано, свистнули-гикнули, – вся тюрьма голодает, менты бегают с мокрыми от страха за свою карьеру штанами, следователи прекращают дела, судьи выносят оправдательные приговоры, государственные чиновники трепещут.
В жизни иначе. Воры как опытные арестанты прекрасно знают, как тяжело человеку в тюрьме. Знают, насколько тяжелей ему станет, если он начнет бороться с властью, тем более голодать или, не приведи Господь, бунтовать. Никогда от скуки воры не станут и думать об этом. Плевать они хотели на демонстрацию силы – они и так ее знают. Знают они о том, что уголовные дела ломаются не протестом, а пачкой денег. А государственным чиновникам и так известно, какие они криминальные, от чьей-то голодовки они даже зады из кресел не приподнимут, вот если взятки перестанут давать, тогда завоют точно.
Причина неповиновения, массовых отказов от приема пищи и беспорядков в тюрьме – не в деятельности воров, но они могут эту причину умно использовать. Причина – в нестиранных простынях, в пустой баланде, в смертности от нехватки лекарств. Особенно, когда при этом укрепляется режим, закручиваются гайки, ручеек «грева» перекрывается, а наказания сыплются одно за другим.
Зэки не понимают, что те граждане начальники, которые их обкрадывают, не имеют ничего общего с теми, кто затягивает гайки. Они не знают, что первые не только не делятся со вторыми, не только не дружат, они даже здороваются сквозь зубы. Зэковскому желудку до этого никакого дела нет. Вот и растет недовольство. Воры это недовольство используют и почти всегда добиваются цели: простыни становятся чище, баланда гуще, лекарства доступнее. И «летят головы» некоторых начальников, правда, не тех, кто ворует, а тех, кто воюет. Но это уже не воровские проблемы.
