Ознакомительная версия.
Ведущий: То есть нам нужно подождать, пока Европа сама изменится? Правильно я понимаю?
Дж. К.: Нет, я не предлагаю подождать. Я предлагаю начать диалог со стороны России. Россия должна быть услышана общественным мнением. Здесь я говорю это моим коллегам, журналистам. Я журналист тоже, все эти месяцы я видел сплошное вранье во всех средствах массовой информации Запада практически без исключения. Я никогда такого не видел в моей жизни, даже во время холодной войны. Значит, это вопрос к средствам массовой информации, почему они врали систематично и единодушно?
Ведущий: А я вам отвечу. Я задавал этот вопрос моим западным коллегам-журналистам. Они мне ответили, что это редакционная политика. Мы не будем говорить им о Донбассе и Луганске, это редакционная политика.
Дж. К.: Я скажу только одно: когда делают опросы общественного мнения, то надо учитывать то, как люди на улице были информированы. Потому что если люди ничего не знают абсолютно, а ты идешь и задаешь вопросы, то что они могут ответить, если они ничего не знают? Дорогой мой американец, не надо начинать историю с Крыма, надо начинать историю с военного переворота, который был сделан в Киеве. Это был государственный переворот по всем направлениям, убили 100 человек в этом перевороте.
Ведущий: Я хочу обратиться к тому, что сказал господин Хинштейн, и задать вам, Иржи, вопрос по поводу доверия между Россией и Европой. Вы не считаете, что доверие между Россией и Европой все-таки гораздо раньше было подорвано, а частности в момент бомбардировок Сербии, например, со стороны НАТО и так далее? Что в России люди разочаровались в этих европейских разговорах о гуманизме в момент, когда мы увидели, как наши европейские друзья несут демократию, с десяти тысяч метров сбрасывая бомбы на страны?
Иржи Юст: Нет, я так не считаю. Конечно, мы все помним, как Евгений Примаков должен был лететь в США, но развернулся над Атлантическим океаном и вернулся обратно в Россию. Конечно, компания югославская 1999 года подорвала отношения. Но потом все выстроилось по-другому, мы уже были в шаге от отмены визового режима. Мы здесь, думаю, сойдемся с коллегами во мнении, что все уже было готово.
Ведущий: В этом шаге вы зафиксировались надолго.
Иржи Юст: Произошло то, что произошло.
А. Х.: Я прошу прощения за уточнение. Вы не сумели до начала всех осложнений даже заключить соглашение о безвизовом режиме с Калининградской областью, которая, как вы знаете, является экславом.
Иржи Юст: Калининградцы могут в Польшу ездить без визы.
А. Х.: Да, только в Польшу. На протяжении четырех лет между российским МИДом и Евросоюзом шли переговоры о придании жителям Калининградской области особого статуса с точки зрения въезда в Шенгенскую зону. До момента начала всех охлаждений и событий на Украине этого решения не было. А вы нам говорите, что вопрос уже был решен практически для всех россиян. Не было этого никогда, к сожалению.
Уважаемые представители Запада, хотите, я вам дам совет, как можно изменить ситуацию в России? Я научу их сейчас, как нас победить. Ни изоляциями, ни санкциями, потому что чем жестче вы себя ведете, чем более громко звякает ваша риторика, тем сильнее люди чувствуют, я имею в виду россияне, свою сплоченность и тем сильнее, выше рейтинг лидера страны. Это показывает вся социология. Что вы должны сделать? Вы должны открыть границы, вы должны сделать безвизовый режим для того, чтобы люди могли свободно выезжать. Вы должны максимально вкладываться в Россию для того, чтобы создавать здесь максимальное число точек роста. Так, как в свое время Запад прибирал к рукам бывшие советские республики, такие как Прибалтика.
В.Ж.: Вот что сейчас сказал Хинштейн, все правильно, но такого никогда не будет. Вы что, Европу за дураков держите? Сейчас, русские, нате новые заводы, приезжайте к нам учиться, шенген, банковская сфера, все берите? Им надо уничтожить Россию. Им нужна война, поэтому шенген вы никогда не дадите нам по одной причине: в случае обострения обстановки миллионы русских приедут в Европу, и вы ничего не сможете сделать. Для того, чтобы мы не приехали, вы находите повод, чтобы не давать шенген, не вступать никуда. Поэтому по Хинштейну можно сказку написать.
Александр Гордон: Вы, вероятно, не знаете, что сейчас на новогодние каникулы шенген дадут даже прожженной проститутке из Липецка, потому что спрос на Европу среди наших туристов вынужденно из-за санкций упал на 50 процентов. Они сейчас говорят: «Езжайте, хотя бы на новогодние каникулы».
Ведущий: Некому чешское пиво пить, все уехали в Сибирь на Новый год.
В.Ж.: Еще одно, подождите. Вот вы говорите, общественное мнение, депутаты, журналисты. Решение о начале войны принимает 2–3 человека. Мы в Афганистан не хотели входить, 4 человека приняли решение. Они уже умерли. Так же и здесь.
Ведущий: У нас в студии нет людей, которые принимают решение о войне, давайте жить в мире.
В.Ж.: Обманывать не надо, война будет.
Ведущий: Хорошо, поняли, теперь вы, пожалуйста.
У.Х.: Вы должны знать последнюю книгу Бжезинского.
В.Ж.: Да, читал.
У.Х.: Там черным по белому написано, что он думает о том, что Россия будет членом НАТО. И он хочет через Украину продвинуть западные ценности.
Ведущий: Давайте наоборот, давайте мы переиначим Бжезинского. Давайте заберем Европу в Россию, вместе с Португалией к нам сюда, весь Евросоюз. Мы можем вам предложить очень много чего. Того, чего у вас нет – русская душа, иконы и гречка.
Александр Гордон: У нас Европа Германией не ограничивается, у нас есть еще Румыния. Хочу напомнить, что Румыния во время Второй мировой войны воевала на стороне Германии. Если Владимир Вольфович прав и война начнется, то на чьей стороне будет Румыния в этой войне?
В.Ж.: Тоже, как во Вторую мировую войну, по традиции. И в Первую, и во Вторую на стороне Германии.
Александр Белявски, шеф московского бюро национального радио Румынии (А.Б.): Во-первых, Румыния воевала в Первой мировой войне не на стороне Германии, а на стороне России. На всем протяжении своего участия в Первой мировой войне Румыния воевала на стороне России. Во Второй мировой войне она воевала действительно первую часть на стороне Германии, а вторую часть она воевала на стороне объединенных наций. Кстати говоря, она была пятой по своему участию. И кстати, может быть, вспомните, что румынский король Михай был единственным зарубежным кавалером ордена Победы. По поводу того, кто где будет участвовать и в какой войне, наверное, следует исходить из того, что раз Владимир Вольфович так активно пропагандирует эту идею, то, скорее всего, ее не будет, просто если исходить из обратного. Я предлагаю вам сказать, когда и при каких обстоятельствах.
В.Ж.: Хорошо, в последней части программы вызывайте скорую помощь с валидолом, с реанимацией и так далее.
А.Б.: Я думаю, что сейчас никто всерьез ни в Европе, ни в России, на том уровне, о котором говорил Владимир Жириновский, не обсуждает серьезно эту проблему. Я имею в виду горячую войну.
Ведущий: А что касается доверия?
А.Б.: А что касается доверия, то это действительно очень серьезная проблема. Доверие было подорвано несколько раз. Я хочу напомнить, что после югославской войны в 1999 году Путин был первым иностранным политиком, который позвонил Бушу и предложил ему помощь в борьбе с талибами в Афганистане. Это, наверное, был пик доверия, несмотря на то, что незадолго до этого Буш отменил договор о противоракетной обороне. Россия очень серьезно помогла Америке в Афганистане. И без России не были бы предоставлены ни базы в Манасе, о которых говорили, ни база в Узбекистане. Собственно говоря, в этой войне во многом без логистики России Северный альянс не смог бы сделать этого.
По поводу доверия. Когда мы говорим о Европе, то надо понимать, что мы говорим о Европе и Америке. Доверие Америке было подорвано достаточно серьезно во время иракского кризиса. Тогда произошел уникальный момент в европейской истории, когда Россия, Германия и Франция выступили единой осью против Америки. Это был момент, когда было подорвано достаточно серьезно доверие между Россией и Америкой. На уровне стран, потому что на личном уровне доверие между Бушем и Путиным продолжалось. Что касается доверия между Путиным и Меркель, то я думаю, что их отношения не сложились с самого начала. По крайней мере, они не сложились так, как они были у Путина со Шредером. Это в принципе было невозможно так, как у Ельцина с Колем.
Александр Гордон: Путин говорит лучше по-немецки, чем Меркель.
А.Б.: Вы знаете, когда они говорят на одном языке, то, может быть, они слишком хорошо понимают друг друга. Но то, что произошло, с чего вы начали, а именно с речи Меркель в Бундестаге, то я хочу напомнить, что это произошло через два или три дня после встречи Путина и Меркель в Брисбене на двадцатке. О ней очень мало было информации в России, но по сообщению американских СМИ…
Ознакомительная версия.
