Как правило, встречались в вечернее время. В темноте. Идешь, проверяешься. Непросто, прямо скажем. Эта специфика многих угнетала. Некоторые не выдерживали, уходили. Бывали и нарушения конспирации, что приводили к расшифровке агента. Это чрезвычайное происшествие. Сразу приказ по управлению. За расшифровку – наказывали. К соблюдению конспирации относились очень строго.
– В вашей профессии надо уметь ладить с людьми. Это у вас от природы или научились?
– Думаю, в комитет и подбирали тех, кто способен устанавливать отношения, разговаривать, избегать конфликтов. Мы, конечно, не близнецы. Все разные, одни более замкнутые, другие более общительные… Но все обязаны уметь работать с людьми, располагать к себе. Это сложно. Познакомиться с человеком, завербовать его, убедить работать на нас и приносить полезную информацию… Преодолеть комплекс неприятия стукачества… Доказать, что это очень важно для страны. Не всегда получалось.
– А вы готовились к разговору с человеком, которого надо к себе расположить? Настраивали себя? Продумывали план беседы?
– Конечно. Экспромты исключены. Как правило, заранее собираешь информацию о собеседнике. Подбираешь аргументы, доводы. Не всегда это на бумажке пишется. Достаточно в голове держать.
– А есть ли какой-то шаблон, набор методов, которые помогают?
– Шаблоны не исключались. Система аргументов иногда годами формировалась. Конечно, я пользовался этой системой в разных вариациях. Не обязательно изобретать что-то принципиально новое. С древних времен агентурная работа строится на убеждении и на принуждении. Методы хорошо описаны в учебниках. Мы их изучали на курсах повышения квалификации. Учились у старших товарищей.
– Наверное, не всякий может преуспеть на этом поприще.
– Разумеется. Много я знаю примеров, когда приходили на работу в органы… и писали рапорт, увольнялись. Не по душе им тайные методы работы. Не могли в этом участвовать. Ну, или увольняли, или передвигали на другие должности. В кадры, например. У нас в кадрах сидели такие: учили нас жить, а сами работать не умели.
– Вербовочная работа не у всех получается. Но у вас, у человека, умеющего ладить с людьми…
– Ладить с людьми, разбираться в людях и вербовать – разные вещи. У некоторых получалось прекрасно ладить с людьми. Душа компании. А как подходит к вербовочной беседе, начинает заикаться, краснеть или бледнеть. Не в состоянии преодолеть какой-то комплекс внутри себя. Бывали непростые ситуации, поверьте мне. Приходит мой агент в Нижневартовске. Мнется. Его друг собрался выехать за границу и там остаться. И я должен вынудить его написать донесение на собственного друга. Непросто. Убеждаешь, что друг, оставшись за границей, может нанести вред нашей стране…
В 1975 году в КГБ СССР готовили развернутый документ о работе городских и районных аппаратов. Молодого офицера Иваненко вызвали в Москву к заместителю председателя КГБ Владимиру Петровичу Пирожкову, чтобы он рассказал о своей работе. Вот тогда Иваненко познакомился с начальником Инспекторского управления КГБ генерал-лейтенантом Толкуновым, который в его жизни сыграет важную роль. Иваненко свой доклад переписывал десять раз. Когда он попал к Сергею Васильевичу Толкунову, тот посоветовал:
– Капитан, ты просто расскажи, как работаешь.
Иваненко докладывал десять минут. Все остались довольны. Работа Нижневартовского горотдела получила хорошую оценку.
– Владимир Петрович Пирожков, услышав, что у нас в городе нет АТС и телефонистки всех по голосам знают, предложил выделить Нижневартовску служебные рации – для связи с негласными помощниками. Я не знал, плакать или смеяться…
Пирожков был партийным работником, с должности второго секретаря алтайского крайкома в 1968 году его утвердили начальником управления кадров КГБ. Потом он два года был секретарем парткома комитета. А в 1971 году стал заместителем председателя и оставался на этом посту двадцать лет! Получил погоны генерал-полковника. Но реальной жизни оперативного работника не понимал.
Сергей Васильевич Толкунов спас положение:
– Как он с рациями будет работать? С собой, что ли, таскать по городу? Как это будет выглядеть?
В роли начальника горотдела Иваненко был совершенно самостоятелен и далек от начальства. Что заставляло работать? Чувство долга? Интерес к службе?
– У каждого был свой стимул. Важную роль играл жесткий контроль. Но бывало, устанешь и уедешь дня на четыре в тайгу – ребята тебя прикроют. Очень сильным мотором было честолюбие. Расслабишься – не получишь повышения, останешься середняком. А хотелось расти дальше.
– Сколько вам платили?
– Больной вопрос. В Москве или в Тюмени у меня зарплата была повыше, чем у коллег, с кем вместе в институте учились. Доплачивали за звание, за выслугу лет, бесплатные билеты, компенсация за форму – набегало. А на севере возникла проблема – у нефтяников действовал повышающий коэффициент – иногда до 200 процентов, чекистам же платили только районный коэффициент – 15 процентов. В Нижневартовске жена – она инженер-строитель – пошла работать на газоперерабатывающий завод и получала вдвое больше меня. Я вроде как у нее на содержании… Но постепенно выросла надбавка за выслугу лег, ввели и чекистам северный коэффициент. Так что через пять лет я получал 520 рублей. Очень приличная зарплата по тем временам. Хотя буровые мастера получали полторы-две тысячи.
А в свободное время, если появлялось, или в выходные, любимое занятие – охота и рыбалка. Рядом река Обь – на лодочку сядешь, порыбачишь. Муксун, нельма. Время-то голодноватое было. Наловишь рыбы – запас на всю зиму. Охотой заинтересовался с детства. Отец сам охотился и мне позволил с десятилетнего возраста стрелять. Ружье у него германское было, как сейчас помню. Я сначала на тетеревов ходил, потом на более серьезную дичь. Когда поступил на работу в управление КГБ по Тюменской области, вступил в общество охотников, участвовал в коллективной охоте. Загонная охота на лося, на зайца. Однажды охотился на уток в Тюменской области. Лодку волна залила, и она пошла на дно. А это было четвертого октября, прохладно… Полчаса я продержался на спасательном круге. Случайно меня подобрали. Мог и погибнуть. Но подобрали, оттерли, привезли домой. Я продолжаю охотиться до сих пор. Страсть на всю жизнь…
В те годы шло бурное освоение нефтяных месторождений. Нефти больше стали добывать, в Нижневартовск поехали иностранные специалисты, да и население увеличилось. Когда Иваненко приехал, было пятьдесят тысяч человек населения. А когда уезжал – двести пятьдесят тысяч! Горотдел перевели в первую категорию. Штат вырос вдвое, появилось у Иваненко одиннадцать подчиненных. И его должность стала полковничьей – служи!
Виктор Валентинович проработал в Нижневартовске пять лет. Пока не вернули в Тюмень в аппарат областного управления. Во время одного из совещаний в 1979 году пригласил начальник управления:
– Есть предложение тебя с повышением забрать обратно, в областное управление. Заместителем начальника отдела контрразведки. Возражаешь или согласен?
Виктор Иваненко:
– Честно говоря, пять лет на одном месте – приедается. Я уже в Нижневартовске каждую собаку знал, да и меня все знали. И проводить ночные встречи с агентами тяжеловато стало. Плюс общественных нагрузок навалили: и депутат, и член горкома. Так что я был рад, честно говоря, что уезжаю. Но немножко и грустно, потому что все-таки пять лет отдано. Прилетаешь, в иллюминаторе видишь – факелы горят, вот родной дом…
Вернулся в Тюмень. Проработал несколько лет заместителем начальника отдела контрразведки. Когда по всей стране стали создавать шестые отделы, которые занимались экономикой, Иваненко доверили самостоятельное подразделение. Через год заместителя начальника управления Станислава Александровича Цаплина забрали в Москву, в Инспекторское управление. Иваненко занял его руководящее кресло.
Вообще-то Иваненко еще тогда хотели взять в Москву. Во 2-е главное управление (контрразведка) КГБ СССР. Но начальник управления не отпустил. Предложил стать его заместителем. Это уже номенклатурная должность. Иваненко вызвали в столицу – знакомиться. С ним побеседовали в управлении кадров. Повели в ЦК партии, в отдел административных органов, который курировал органы госбезопасности, внутренних дел, вооруженные силы, прокуратуру и суд. Виктор Иваненко:
– Я волновался перед этой встречей. Выучил все данные по Тюменской области: сколько нефти добывается, сколько газа, сколько выращивается пшеницы, ну все, что могут спросить. Захожу в кабинет. Инструктор ЦК взял мое дело. Увидел год рождения и говорит: «Аванс, большой аванс». Поставил подпись и ни о чем спрашивать не стал.
Так в 1983 году Иваненко назначили заместителем начальника Тюменского областного управления. Он будет трудиться на этом месте до марта 1986 года.
