Михаил Кириллов - Перерождение (история болезни). Книга пятая. 2005 г.

Разве можно военными средствами решить явно социальные проблемы?! Когда они накопятся, ведь вновь вспыхнет. Федеральные силы против бедного и обозленного местного населения. И это уже не Чечня. Какая победа!?

КПСС конца 80-х годов – партия советской буржуазии. Когда этот политический панцырь был отброшен, стесняемая ранее партийными рамками и контролем партноменклатура рванула грабить страну, присваивая то, что принадлежало трудящимся.

Площади Ленина, во многих городах переименованные, в последние годы стали площадями народного протеста.

Я понимаю, почему писатели и художники, даже известные, часто спиваются. Не от краха иллюзий в своем таланте, не от безденежья, а от боли, которая их окружает и которая овладевает ими. Но я не понимаю, почему нет современных передвижников, современных Некрасовых? Вокруг столько горя народного, а посмотрите выставки – одни пейзажи.

Доктор Козленко Л.С. с сыном очистили от мусора памятник борцам революции, что в сквере у театра. Под решеткой у Вечного огня скопилось до 10 мешков листьев, бумаги, бутылок из-под пива. Милиционеры были настроены благожелательно, так как власть при этом не свергалась. Козленко хочет со временем выложить плиткой яму под Вечным огнем, чтобы облагородить это запущенное властью и людьми святое место.

Передача «Жди меня» очень человечна, уже хотя бы потому, что помогает ждать. Важно, что она интернациональна, что взрыхляет память людей о советском времени. Иногда кажется, что эта перекличка утрат и находок добавляет веры в добро, иногда – в чудо.

Грустно. Тяжело видеть бедность, видеть, как людей душит безвременье. Хочется плакать, а расплакаться не могу. Слезы в душе.

В трамваях частенько выступают «артисты» – цыганята: мальчики с гармошкой и девочки – певицы. Голоса пронзительные, музыка рваная, за душу берет. К тому же – дети. Пассажирам жалко. Конечно, это цыганский бизнес, бизнес на детях, но ведь они по-своему стараются. Рубли и копейки кладут в ладошки. Заработок! За неимением бескорыстных радостей, хотя бы такие.

Чем реже видишь дорогого тебе человека, тем чаще думаешь о нем.

Наверное, мои грустные заметки могут надоесть читателю, но они отражают лицо времени. Такое уж нерадостное лицо. Правда, если грусти и тоски слишком много, может и надоесть.

Из стихов моего брата А.М.Кириллова:

Звонок из Ленинграда от однокурсника. Учились 6 лет в одной группе в ВМА им. С.М.Кирова. Наш выпуск состоялся в 1956 г. Он прочел мою книгу «Учитель и его время», взволнован нахлынувшими воспоминаниями. Говорит, что сейчас Академия совершенно не напоминает прежнюю: все измельчало, крупных ученых нет, известных школ тоже. Даже заходить туда не хочется. Академия обветшала, ни одного стоящего здания, все лежит.

Единство взглядов спустя 50 лет (и спустя 30 лет, как мы не виделись)! Что значат – один «посев», один «сорт семян», одни условия «выращивания».

Письмо другу.

«Получив Ваше последнее письмо, я как бы глубоко вдохнул романтического воздуха и какое-то время вследствие этого парил под потолком, разглядывая с восторгом, сквозь розовые очки свои грустные будни, оставшиеся внизу.

Спускаться было особенно больно, когда я услышал, как маленькие умом и душой, зарвавшиеся от власти и богатства, люди вновь, уже с пеной у рта, потребовали выноса тела Ленина из Мавзолея, ликвидации пантеона на Красной площади, где захоронено более 400 рабочих, крестьян и солдат – героев гражданской войны, пролетариев и их лидеров. Видимо, их возбудило возвращение останков белогвардейцев.

Это не ново. Просто власть, разбухшая от нефтедолларов, решила, что ей подчинена даже история, принадлежащая миллионам, тем более, что история эта означает их неизбежный конец.

Но вынести тело Ленина они могут (скорее всего, тайком). Нерон же сжег Рим.

А так хотелось бы парить под потолком… Формировать выставки, воспитывающие профессиональную память у молодежи, верить в «защитников народа», якобы предлагающих огромные деньги для строительства врачебных офисов, куда толпами пойдут одичавшие сельчане, радоваться большим и маленьким юбилеям… То есть жить тем, чем мы жили 15–20 лет тому назад.

Мне плохо, дорогой друг, рядом с такими, как Аяцков и Титов, с нынешними ректорами элитарных вузов, с президентом, содержание беседы которого с бесланскими матерями просто скрыли от людей, от того, что они сказали ему «Уходите!» Мне плохо видеть, как 4 октября в этом году, в день памяти расстрелянных в Белом доме, солдаты с автоматами наперевес и с собаками в намордниках конвоировали поминальную колонну москвичей, шедших к месту гибели героев. Конвоиров было больше, чем людей в колонне. Вы помните, так водили наших военнопленных фашисты в годы войны и так в 1944 г. по ул. Горького пленных фашистов водили мы.

Чувствуете, как они звереют? Со Знамени Победы, окропленного кровью советских солдат, собираются (по их закону) изъять изображение Серпа и Молота, сажают в тюрьмы молодых революционеров, поджигают обкомы коммунистической партии, лезут к Мавзолею. Это всполохи текущей гражданской войны.

Я уже и прежде писал, что не могу «парить под потолком» на романтическом облаке. И меня сама эта способность в наше время поражает. Что же такое со страной?! Это меня беспокоит».

Своеобразное сопоставление, а может быть, просто каламбур: «Майдан и Майданек» (А. Вольский в «Моменте истины».) Майданек – это гитлеровский концлагерь.

Знакомый шофер автобуса Назим – азербайджанец, работающий в Саратове, оценивает роль оппозиции в Азербайджане и шансы Алиева – второго. «Оппозиция демократов не имеет отношения к народу. В основном – это та часть буржуазии, которую ранее обнесли пирогом. Реваншисты. Клан Алиева такой же пробы, но они уже у власти и делиться ею не будут. Приход новых приведет к переделу собственности и народ от этого только проиграет». Интересно, а какова тактика коммунистов Азербайджана?

Пресса, контролируемая КПРФ, редко помещает материалы, критически оценивающие эффективность работы этой партии и ее отдельных программ. В статье Е. Польгуевой «Жить в гуще» («Сов. Россия», от 25. 10.2005 г.) такая попытка предпринята.

«Надо хорошо понимать: коммунистов уважают даже враги и политические противники за то, что они способны к настоящей борьбе и жертвенности. Исторически именно коммунисты были самыми стойкими и беззаветными борцами. Если же все сводится лишь к социальной и антиправительственной риторике, то чем коммунисты отличаются от других?

Чрезвычайно важный момент – это очередная попытка власти разрушить Мавзолей Ленина. Если это произойдет, это нанесет колоссальный урон престижу КПРФ и левого движения вообще. Было заявлено: сегодня вы хороните Ленина, завтра мы выводим на улицы тысячи человек. Но есть опасения, что власть не очень-то испугалась. Складывается впечатление, что в реальности (у КПРФ) нет никакого плана действий: в какой момент и куда людям выходить, а главное – что и как после этого выхода делать, каких результатов добиваться и какими методами. А значит, если такой протест состоится, то вряд ли он будет хорошо организован и опасен для власти.

Почему-то так получается, что, давая вполне точные прогнозы, КПРФ вроде бы сама не до конца верит, что они сбудутся, и к очередному катаклизму оказывается политически и организационно не готовой. Так было и с массовыми протестами против монетизации, и после масштабных террористических атак, и после столичного энергетического коллапса в мае, в акциях, связанных с Народным референдумом. Более того, утверждая, что КПРФ – борющаяся партия, подтверждая это реальными примерами судебного и физического преследования наших товарищей, мы не разрабатываем сколько-нибудь серьезную, адекватную политическому моменту систему защиты коммунистов, откликаясь лишь постфактум, когда уже избили, разгромили, уволили или посадили. А как вести себя, что делать и отдельным коммунистам, и партии в целом, если события примут еще более серьезный оборот, а преследования станут массовыми?

Чтобы побеждать, надо не спешить вослед событиям, а опережать их».

Письмо из Ленинграда от однокурсника.

«Твоя книга выходит далеко за пределы воспоминаний об Учителе, она отражает целую эпоху состояния науки о внутренних болезнях, встречающихся в обстоятельствах мирной жизни, в обстоятельствах войны и природных катаклизмов. Со страниц книги звучит совесть большого мудрого врача и ответ на все модели «благополучия» со стороны власти и идиотизм социальной действительности, который и мы с тобой вкушаем на старости лет. Конечно, с такими принципиальными позициями тебя не пускали в лейб-медики, да и к тому же работать в столице. Во многом я с тобою солидарен. Мне тоже никогда не хотелось казаться, а хотелось быть».