В 1909 году восемнадцатилетний Евгений Коновалец поступил на юридический факультет Львовского университета, воевал в Первую мировую войну, в 1919 году стал полковником и командиром Корпуса сечевых стрельцов, тесно сотрудничал с Симоном Петлюрой, сражался против большевиков и деникинцев. После разгрома УНР и ЗУНР он жил на Украине, в Чехословакии, в Праге, и впереди его ждали работа с 1926 года в Берлине, создание ОУН в 1929 году в Вене, после объявления ОУН террористической организацией, сделанного Лигой Наций под давлением Польши и СССР, переезд, в Женеву, получение литовского гражданства, активное сотрудничество со специальными службами Германии, Литвы и Японии, жизнь с 1936 года в муссолиновском Риме и взрыв НКВД СССР в Роттердаме 25 мая 1938 года.
В июле 1920 года на собрании Стрелецкой рады в Праге Коновалец с товарищами вместо нее организовали нелегальную организацию «Свобода», имевшую главный штаб и шесть поветовых отделов-коллегий. «Свобода» занялась созданием учетных списков бывших украинских военнослужащих, сбором оружия и военного снаряжения. Уже через два месяца успешной работы было решено начать создание «межпартийной подпольной украинской армии». В сентябре 1920 года на съезде делегатов украинских военно-патриотических организаций в Праге была создана «военная организация», с 1924 года называвшаяся УВО, Украинской Военной Организацией.
После больших тайных сборов офицеров сечевых стрельцов под Львовом во главе УВО встал Евгений Коновалец, организовавший ее Главное Командование – Начальную команду и управления-референтуры: организационно-кадровую, боевую, разведывательную и пропагандистскую.
25 ноября 1921 года бывший солдат Украинской Галицкой Армии Степан Федак во время демонстративного визита Пилсудского в занятый Польшей Львов неудачно стрелял в диктатора. Вскоре обложенная польской полицией Начальная Команда УВО покинула Украину и с октября 1922 года действовала из-за границы.
До 1925 года Украинскую Военную Организацию в Галичине возглавляла Краевая Команда во главе с товарищем Коновальца, бывшим начальником штаба Корпуса сечевых стрельцов полковником Андреем Мельником. УВО разделило Галичину на тринадцать военных округов, которые делились на поветовые-районные центры. УВО распространяла нелегальные агитационные материалы, готовила командиров будущей украинской армии, разработала мобилизационный план всеобщего восстания, в начале которого планировала развернуть на Западной Украине шесть полноценных дивизий.
Журнал УВО «Сурма-Труба» читали тысячи молодых украинцев. Степан Бандера в Стрые активно распространял нелегальную литературу, был связным, собирал деньги для тайного Львовского украинского университета, набирал новых членов гимназической подпольной организации, вместе с товарищами бойкотировал фальсифицируемые польскими властями выборы.
Разведывательная референтура УВО занималась сбором сведений о вооруженных силах Польши, ее военно-промышленном комплексе, средствах транспорта и связи, дислокации войсковых частей, их вооружении, системе подготовки кадров, командном составе, снабжении, морально-политическом состоянии войск.
Много информации разведка УВО получала прямо от польских военнослужащих, действовавших из корыстных побуждений, и смогла добыть даже копии мобилизационных армейских планов и сметы арсеналов. Разведывательная сеть Украинской Военной Организации работала не только на Галичине и Волыни, но и по всей Польше, в Варшаве, Кракове, Люблине, Торуни, в белорусских Гродно и Бресте. Генеральный штаб польской армии во главе с Пилсудским сквозь зубы говорил, что разведка Евгения Коновальца была лучшей в Европе, а его офицеры и старшины чуть ли не в очередь продавали УВО свою родину, совсем не споря над пословицей «деньги не пахнут».
В УВО появилось два течения. Одно настаивало на передаче военных сведений о Польше «генштабам чужих армий для использования в регулярной войне», что позволит финансировать деятельность организации по подготовке восстания. Другое говорило, что эти сведения следует собирать только для своих партизанско-повстанческих дел, а упор в работе делать на политических убийствах и эксах, силовых экспроприациях, нападения на государственные банки и почты для сбора денег. Проблему террора УВО в 1924 году, впрочем, решили сами оккупационные польские власти.
Известный общественный деятель Ольга Бессараб была и связной Украинской Военной Организации. Она окончила Торговую Академию в Вене, в 1918 году служила дипломатом ЗУНР, организовала женскую секцию Корпуса сечевых стрельцов и была хорошо известна в Галичине.
Польская полиция захватила Бессараб после передачи ей разведчиком УВО плана дислокации военных частей и гарнизонов польской армии. В Львовской следственной тюрьме польские полицейские несколько дней пытали и издевались над тридцатилетней женщиной, затем убили, а потом повесили в камере, поленившись достоверно инсценировать самоубийство, что, впрочем, было непросто, с учетом замордованности подследственной, которая никак не могла себя так изуродовать.
Убийственное полицейское дело вдруг и быстро стало известно всем и во вторых похоронах Ольги Бессараб участвовали пятнадцать тысяч человек, а вскоре потрясенная Украина читала выкарябанные ею в седьмой камере львовской тюрьмы на улице Яховича страшные слова:
«Умираю, замучена, отомстите. За кровь, за слезы, за руину – верни нам, Боже, Украину!»
Молодая Украина как будто взорвалась. В УВО пришло новое поколение национальных патриотов, не участвовавших в войнах и революциях 1914–1921 годов и не верящих в старых богов. Проблема террора в организации Коновальца больше не обсуждалась. Как власть с нами, так и мы с властью, там, где нет закона, – нет и преступления, а когда забираешь чужую жизнь, будь готов отдать свою.
В марте 1925 года по «делу Бессараб» десять членов Галичанской команды УВО во главе с Мельником получили по четыре года тюрьмы, а до 1928 года за действительный и мнимый шпионаж были осуждены более ста украинских националистов.
Пропаганда государственного возрождения в УВО стала дополняться покушениями на самых одиозных представителей польского оккупационного режима, подрывными акциями и диверсиями, ослаблявшими боеспособность поработителя чужой родины и дестабилизировавшими его режим. Зачем дергать волка за уши, это совсем не болонка.
В 1924 году, после неудачного покушения боевиков УВО на польского президента С.Войцеховского, их стали вешать и давать пожизненные сроки за покушения на политических, школьных кураторов ополячивания, чиновников – полонизаторов населения. В ответ члены боевых референтур УВОи ОУН с 1921 по 1939 год совершили шестьдесят три успешных политических убийства одиозных польских колонизаторов и активно сотрудничавших с ними украинцев. Ежегодно МВД Польши регистрировало десятки нападений на банки, почты, акции саботажа, поджоги имений захватчиков чужой земли, диверсии и взрывы артиллерийских складов, нефтепромыслов, массовые обрывы военных телефонных и телеграфных линий, и все это происходило в Восточной Галичине и на Западной Волыни.
После введения Юзефом Пилсудским в марте 1926 года так называемого «санационно-оздоровительного режима» в Польше, который утвердил «отказ от компромиссов с национальными меньшинствами и государственную ассимиляцию не польских этносов», количество акций протеста, забастовок, диверсий на Западной Украине стало измеряться тысячами.
Шовинизм и брутальность польских властей, силой стиравших другие народы на их собственных землях, вызывали ярость украинских оппозиционеров, патриотов-националистов. Украинская Военная Организация заявила, что «должна искать союзников среди государств – геополитических противников Польши», потому что собственными силами свалить впятеро сильнейшего противника не получится, а договариваться оккупанты с побежденными ни о чем не будут. Евгений Коновалец в письме митрополиту Андрею Шептицкому писал о сотрудничестве с совсем не фашистской, а веймаровской Германией, веками дравшейся с Польшей за балтийское побережье:
«Пусть сегодня мы находимся на обслуживании немецких государственных чиновников, но завтра мы надеемся с их помощью и под их руководством получить собственную государственность».
О контактах Евгения Коновальца с военной разведкой Германии с 1921 года было хорошо известно среди украинских националистов, считавших эти контакты совершенно естественными в условиях борьбы с оккупационной Польшей.
Связи УВО и созданного в 1919 году еще молодого абвера, включая и финансовые, осуществлял корректный и дипломатичный Рихард – Рико Ярый, официальный сотрудник немецкой военной разведки. По слухам, Рико Ярый получил в абвере кодовое имя «Консул», не позволявшее путать его с «Консулом I»– Андреем Мельником. С 1926 по 1929 год Ярый, бывший офицер австро-венгерской и галицийской армий, возглавлял и разведку Украинской Военной Организации. С УВО сотрудничали и другие специальные службы веймаровской Германии.
