В эти дни в МГШ была составлена новая схема и объяснительная записка к ней[271]. За основу был взят проект, предложенный МГШ в конце предыдущего года и в значительной степени совпадавший с предложениями Л.А. Брусилова лета 1907 г. Согласно новой схеме, управляющий именовался морским министром, который объявлялся находящимся «на равном положении с прочими министрами Империи»[272]. Надо полагать, что это было сделано, чтобы облегчить восприятие схемы И. М.Диковым. Канцелярия при главном начальнике флота и морского ведомства была переименована в штаб, а Адмиралтейств-совет поставлен в независимое от министра положение. В этой схеме были учтены пожелания, высказанные министром в заметках на полях доклада от 14 декабря 1907 г., но отнюдь не все. О разной степени власти министра, командующих флотами и начальника МГШ ничего не было сказано, командующим флотами показаны подчиненными все морские силы на театре, а не только действующие эскадры, должность главного командира портов и морской обороны не появилась и, главное, в новой схеме все так же отсутствовал ГМШ. При этом начальник МГШ, так же как и министр, наделялся правом всеподданнейшего доклада в присутствии генерал-адмирала, а учреждения, подчиненные министру, должны были действовать «на основании заданий, составленных МГШ и утвержденных Его Императорским Величеством»[273]. В условиях, когда морской министр превращался в «завхоза», а главный начальник флота и морского ведомства был перегружен (ему, по рассматриваемой схеме, должны были непосредственно подчиняться, кроме министра и начальника МГШ, еще три командующих флотами и десяток командиров портов), МГШ превращался во влиятельнейшее подразделение. О начальнике МГШ было сказано, что он «по вопросам, к кругу его ведения относящимся, сносится с другими учреждениями на правах Министра; по должности он состоит членом СГО»[274]. Эта схема стала известна в министерстве до 5 января 1908 г. и обсуждалась предварительно в частном совещании начальников «некоторых управлений Морского министерства», созванном в последние дни декабря 1907 г. или в первых числах января 1908 г.[275] К сожалению, на совещании не велось какой-либо протокольной записи, и известно о нём только из особого мнения не присутствовавшего на нем Л.А. Брусилова. По-видимому, на этом частном совещании в «компромиссную» схему МГШ были внесены определенные изменения. Морской министр был вновь переименован в управляющего Морским министерством, командиры портов и Судное управление (переименованное в Главное судное управление) подчинены непосредственно главному начальнику флота и морского ведомства и, главное, воссоздан ГМШ, состоящий из отдела личного состава и отдела распоряжений.
На совещании 5 января 1908 г. рассматривались как минимум две схемы: «компромиссная» схема МГШ и та же схема, измененная в частном совещании начальников некоторых управлений. Скорее всего на совещании обсуждалась и третья схема, созданная лично И.М. Диковым[276]. Все эти варианты были достаточно близки друг к другу и серьезно различались только наличием или отсутствием ГМШ как самостоятельного влиятельного учреждения. Ход и результаты данного совещания не ясны. О них можно судить только по двум надписям на проектах, сделанным сотрудником МГШ лейтенантом М.И. Смирновым 3-м[277], по особому мнению, поданному Л.А. Брусиловым министру 13 января 1908 г.[278] и по заявлениям одного из участников, С.П. Дюшена, на заседании «Комиссии по преобразованию технической и хозяйственной частей в морском ведомстве»[279]. Судя по пометкам на схемах, рассматривавшихся на совещании, они были отвергнуты, причем совещание «не пришло ни к каким определенным результатам»[280]. Эту фразу, видимо, следует понимать в том смысле, что совещанием не была выработана подробная схема организации управления флотом. Из заявлений С.П. Дюшена следует, что 5 января высшие руководители ведомства приняли ряд решений, определяющих пути дальнейшего развития структуры морского ведомства. Совещание приняло ряд важных решений:
— обособить техническую и хозяйственную части от строевой и административной;
— придать портам единообразную организацию;
— упразднить должности главных командиров портов, а командиров портов подчинить по хозяйственной части товарищу морского министра;
— подчинить порты по строевой части начальникам морских сил;
— сделать порты независимыми друг от друга;
— установить структуру организации портового управления;
— высшими (имелись в виду центральные) техническо-хозяйственными учреждениями признать пять обособленных отделов по специальностям, а начальников их приравнять к директорам департаментов гражданских министерств;
— начальник судостроения в качестве инспектора всего судостроения, подчиненный товарищу морского министра, должен был объединить деятельность специальных отделов;
— подчинить строительный отдел непосредственно товарищу морского министра.
Симптоматичным было отсутствие на совещании 5 января начальника МГШ, и составление нового проекта схемы управления ведомством было поручено Законодательной части. Эта работа была проделана между 5 и 13 января 1908 г.[281] В объяснительной записке, прилагавшейся к проекту, прежде всего отмечался ряд недостатков существовавшей системы управления, при этом почти дословно повторялись соответствующие места из записок Л.А. Брусилова. В частности, отмечалось, что чрезвычайная централизация, отсутствие свободы действий и самостоятельности по второстепенным хозяйственным операциям даже у тех чинов, которые обладают значительной дисциплинарной властью, неправильное разделение труда между учреждениями и привели флот к тому сложному положению, в котором он находится. «По опыту отечественному и иностранному» необходимо развивать принципы децентрализации, сосредоточения однородных дел в одном учреждении, самостоятельности учреждений и лиц. Проект рассматривал министра как главу ведомства, ему напрямую подчинялись Учебная часть, Главное судное управление, ГМШ и МГШ. Техническо-хозяйственные учреждения возглавлялись товарищем министра. Данная схема вскоре поступила на отзыв в МГШ, там на ней были сделаны исправления от руки в духе требований МГШ: ГМШ заменен Управлением личного состава, Учебная часть переименована в Управление ВМУЗ, портовое управление дополнено рядом новых подразделений.
Проект, подготовленный в Законодательной части, вызвал особое мнение Л.А. Брусилова, направленное И.М. Дикову 13 января 1908 г.[282] В нем начальник МГШ вновь пускался в рассуждения о «научно обоснованном» делении морского ведомства на три части и об ошибочности разделения «органа подготовления» натрое (ГМШ, учреждения, подчиненные товарищу морского министра и Учебная часть). Начальник МГШ указывал: «Всякое общество и всякое правительство, которое было устроено иным образом, всегда шло к расстройству и крушению»[283]. Очевидно, что подобное рассуждение было фактически неверным. «Не личные интересы как начальника МГШ, а исключительно заботы о будущей судьбе дорогого отечества нашего (зачеркнуто автором. — К.Н.) [и] нашего флота, заставляют меня всеми силами протестовать против такового решения совещания»[284] — заявлял Л.А. Брусилов. Апофеозом особого мнения была такая фраза: «Если будет принято, что Товарищ Морского Министра стоит в высшем положении, чем Начальник Генерального Штаба и чем командующие флотами, то, сравнивая это с человеческим организмом, получим, что внутренние органы как бы имеют большее значение, чем человеческий мозг и конечности, т. е. вся деятельность организма обращается не для достижения внешних целей, а на обслуживание его желудка»[285].
Вся эта «ученость», видимо, изрядно надоела И.М. Дикову, и он отреагировал резкой резолюцией, которую стоит привести целиком. «Напрасно начальник Морского Генерального штаба придает такое важное значение схеме организации М[орского] В[едомства], составленной в Морском Генеральном штабе "на основании наукой установленных принципов", "идея подготовления и исполнения". Об этих наукой установленных принципах офицеры Морского Генерального штаба говорят так много и с таким апломбом, точно открыли Америку. Нет оснований приходить в отчаяние и опасаться "расстройства, крушения и гибели под ударами врага" только потому, что распорядительным органом Министра будет Главный Морской штаб, а не канцелярия, что н[ижние] ч[ины] до поступления их на суда будут считаться личным составом флота, а не "материалом" и что по схеме Товарищ Морского Министра будет как бы выше Начальника Морского Генерального штаба. Пример организации Военного ведомства, близкий к идеалу Морского Генерального штаба, не говорит в пользу такой организации. Настойчивое стремление офицеров Морского Генерального штаба (на лекциях и в печати) провести собственную свою идею организации М[орского] В[едомства], не согласную с той, которая выработана комиссией, имеет вид противодействия тому Ведомству, в котором они служат. Такое противодействие, к сожалению, теперь, при расшатанной дисциплине, весьма не редко и даже обратило на себя внимание Государя Императора. Зная, однако, что в Морском Генеральном штабе усердно и с любовью к делу трудятся молодые офицеры, которых м[ожет] б[ыть] можно упрекнуть только в слишком большом пристрастии к отвлеченным теориям и порядкам в Германском флоте, которые по многим причинам не могут быть без изменения применены к нам, я объясняю их настойчивость не как противодействие, а как результат глубокого убеждения в целесообразности своего проекта и потому, ввиду важности вопроса, согласен еще раз и окончательно обсудить схему преобразования М[орского] В[едомства]»[286]. Во исполнение распоряжения министра схемы, обсуждавшиеся на совещании, особое мнение Л.А. Брусилова и резолюция И.М. Дикова были розданы бывшим членам совещания[287]. Позднее, весной 1908 г., было созвано еще одно совещание под председательством товарища морского министра И.Ф. Бострема, которое и должно было окончательно определить будущую схему управления морским ведомством. Без сомнения, эта резолюция морского министра была формой выговора начальнику МГШ. При этом в целом И.М. Диков относился к МГШ вполне корректно, о чем может свидетельствовать одна из его резолюций от 26 мая 1906 г.: «Я рассчитываю получить освещение этого вопроса (о взаимоотношениях «плавающего» флота и портовых управлений. — К.Н.) от Г[енерального] Ш[таба], который до сих пор проявил так много инициативы, и энергии, и вполне объективного взгляда на все, что касается флота»[288].
