Ознакомительная версия.
Владимира Путина происходящее в Киеве невероятно злило. Он не мог понять, почему Кучма не разгоняет Майдан, почему Янукович еще не президент. Кучма отвечал ему, что он ничего не может поделать, что на него, мол, давят американцы. Своего раздражения Путин скрыть не пытался. Возвращаясь из Бразилии, он сначала приземлился в Португалии, где накричал на журналистов, задававших ему вопросы про Украину. А мировое сообщество он обвинил в предвзятости, ведь оно признает выборы в Афганистане, Косово и Ираке (явно недемократичные, подразумевал он), но почему-то не признает итоги выборов на Украине.
25 ноября Путин приехал в Гаагу на встречу с руководством Евросоюза. На итоговой пресс-конференции он снова бушевал и открыто обвинил США во вмешательстве во внутренние дела Украины: якобы сенатор Ричард Лугар все время сидит в штабе Ющенко и руководит его предвыборной кампанией.
Российские СМИ освещали происходящее в Киеве односторонне: на Украине происходит инспирированный Западом антироссийский переворот. Неожиданно в конце ноября в качестве одной из карт в этой игре возник сепаратизм. Сначала 26 ноября депутаты Луганского облсовета проголосовали за создание Юго-Восточной республики и обратились к Владимиру Путину за поддержкой. Уже 28 ноября в городе Северодонецке прошел так называемый «съезд депутатов всех уровней» — собрание противников «оранжевой революции», съехавшихся из 15 областей Украины. Задавали тон губернатор Харьковщины и глава Донецкого облсовета, которые предложили провести референдум о создании «Юго-Восточного федеративного государства со столицей в Харькове». В качестве специального представителя Путина на съезд приехал мэр Москвы Юрий Лужков, опытный популист, еще в 1990-е годы позиционировавший себя как защитник прав русскоязычного населения на Украине, особенно в Крыму. Впрочем, он ничего конкретного участникам съезда не сказал, очевидно, не имея на то санкции из Кремля: «На Украине сейчас действуют две полярные силы. С одной стороны, грубое вмешательство в дела Украины, с другой — Россия, которая с полным уважением относится к суверенитету страны. Я, как мэр Москвы, готов снять свою любимую кепку, чтобы быть похожим на Виктора Януковича».
Однако еще менее определенно выступил Янукович, который все еще надеялся стать президентом всей Украины и хотел использовать съезд лишь как козырь в политической игре: «Еще немного — и все рухнет. Давайте постараемся найти решение, не прибегая к радикальным мерам. Если прольется хоть одна капля крови, этот поток уже не остановить. Защита законов и прав людей — наша цель. Пожалуйста, примите то решение, которое обеспечит целостность в стране и порядок в государстве…»
Участники поговорили и разъехались — больше ничего в направлении автономии сделано не было. Идея была начисто забыта на десять лет.
У Леонида Кучмы было несколько других планов. Он вдруг вспомнил, что еще полгода назад искренне желал именно такого варианта — чтобы выборы по какой-то причине не состоялись и он мог бы вновь выдвинуться. 2 декабря он (вместе с Медведчуком) приехал в Москву к Путину, чтобы обсудить выход из ситуации. Он пытался убедить Путина в перспективности этого сценария. Но Путин уже не верил Кучме. Он теперь верил только одному человеку на Украине — своему куму Медведчуку. Но даже Медведчук не мог убедить Кучму ввести чрезвычайное положение.
По итогам переговоров президенты России и Украины выпустили заявление, в котором предлагали отменить оба тура и провести выборы заново — «без иностранного вмешательства». Но самом деле это была чистая фантастика. С формальной точки зрения никто из участников выборов не оспаривал законность первого тура, зато обе стороны оспаривали второй (лагерь Януковича говорил, что имели место фальсификации в пользу Ющенко в Киеве и на Западе Украины). В итоге Верховный суд отменил только второй тур — и назначил третий (вернее, повторный второй) на 26 декабря.
8 декабря в результате долгих дебатов Верховная рада Украины приняла несколько компромиссных законов. С одной стороны, по предложению Ющенко был изменен закон о выборах — внесены нормы, существенно затруднявшие фальсификацию. Кроме того, в преддверии так называемого третьего тура 26 декабря был изменен состав Центризбиркома. Еще по предложению Кучмы были внесены изменения в конституцию: президент терял значительную часть своих полномочий, которые переходили к правительству, а его формировало парламентское большинство. Расчет Кучмы был прост — парламентское большинство на тот момент находилось на стороне лагеря Кучмы и Януковича. Он надеялся, что сумеет остаться на плаву и стать премьером. Президент явно не мог ожидать, что в момент поражения Януковича 26 декабря большинство его прежних сторонников переметнется на сторону победителя.
Итог голосования 26 декабря 2004 года был для Москвы шоком. До самого последнего в Киеве работал десант политологов, политтехнологов, депутатов, которые посылали в Кремль депеши о том, что в целом ситуация под контролем, о том, что народ «не приемлет оранжевую чуму», что у «прозападного кандидата почти нет шансов». Объяснить провал собственной неэффективностью они не могли. Признаться в том, что деньги, заплаченные им, были растрачены зря, что они ничего не сделали и во всем просчитались, было бы самоубийством. Все, что они могли, — это доложить, что сделали все, что могли. И пожаловаться на Запад.
Да и сам Владимир Путин не мог признаться себе в том, что перестарался, что действовал топорно, что ошибся в истинных намерениях Кучмы и Януковича, что слишком положился на своего друга Медведчука.
Поражение оказалось чудовищно болезненным, потому что в Кремле совершенно не понимали его причин. Как такие невероятные усилия, которые приложила Россия для достижения нужного результата, могли не увенчаться успехом? Только в том случае, если противник, т. е. Запад, приложил еще большие.
За три месяца до поражения на Майдане Владимир Путин был застигнут врасплох терактом в Беслане и инстинктивно обвинил в нем врагов, которые хотят нанести России удар исподтишка. Поражение на Украине не оставляло у него никаких сомнений.
Глава 6
В которой замглавы президентской администрации Владислав Сурков обороняет осажденный Кремль
Владислав Сурков напоминает романтического героя из романа XIX века. Он может выглядеть одиноким, задумчивым отшельником, даже если идет по красной бархатной дорожке в Большом Кремлевском дворце. Он выглядит увлеченным философом, даже если выпивает среди ночи в кафе «Пушкинъ», дорогом ресторане в центре Москвы, который любят богатые иностранные туристы и российские поп-звезды. Он всегда выглядит как человек, который знает значительно больше, чем говорит. Который все просчитал наперед и поэтому относится ко всем вопросам с нескрываемой иронией. Даже несмотря на это, ему легко удается обаять собеседника. Он может говорить удивительно циничные вещи — но всегда выглядит, во-первых, искренним, во-вторых, мудрым.
Сурков многим кажется гением — или гением злодейства. Он очень обаятельно говорит страшные вещи: про убийства, войну, смерть. «А кто вам сказал, что война — это не метод XXI века? В XXI веке создано самое смертоносное оружие в истории человечества, в XXI веке мы еще увидим самые смертоносные войны», — с улыбкой эпатирует публику утонченный интеллектуал.
Но даже далеко за полночь, сидя в компании звезд (например, рок-звезды Земфиры и культовой актрисы Ренаты Литвиновой) в дорогом ресторане, рассуждая о современном искусстве и выпивая, он остается в высшей степени государственником, преданным Владимиру Путину.
Он, конечно, не считает себя обычным чиновником. Он считает себя, наверное, самураем, который отдает себя служению императору. Он не такой, как все остальные, — это видно невооруженным взглядом. В этом Владислав Сурков себя на 100 % убедил.
17 февраля 2005 года в жилом доме в центре Петербурга, в большой арендованной квартире, состоялась тайная встреча, очень похожая на собрание революционеров-подпольщиков. Только что победила «оранжевая революция» на Украине, и молодые люди, заходящие в квартиру, только о ней и говорили. Больше того, они обсуждали вероятность ее повторения в России.
Один из последних пришедших был чуть старше — ему уже исполнилось 40 лет, — и его сопровождал охранник. Это был Владислав Сурков, заместитель главы администрации президента, главный идеолог Кремля. Явившись на конспиративную квартиру, он начал шокировать петербургскую молодежь своими свободными и даже оппозиционными взглядами. Например, жестко обругал все существующие политические партии, включая правящую «Единую Россию». (Про тот факт, что именно Сурков ее фактически создал и он же ею руководил в тот момент, замглавы администрации умолчал[19].)
Ознакомительная версия.
