Мортимер Уилер - Древний Индостан. Раннеиндийская цивилизация

Ознакомительная версия.

В III фазе СЧК по-прежнему присутствует, а черно-красная керамика практически отсутствует. Последняя, вероятно, не только появилась позднее в данном поселении, но и использовалась дольше, чем в других местах, что подтверждает ее перехлестывание со слоем, содержащим монеты государства Сатаваханов, датируемые I в. до н. э.[132]

Раскопки в Насике и Джорве, расположенных соответственно рядом с Годавари и ее притоком Праварой, дают материал в основном по микролитическому периоду; Джорве так и остался на этом уровне, хотя, помимо остатков орудий из кварцевого известняка и халцедона, там были найдены шесть плоских топоров и браслет из низкокачественной бронзы, а возможно, из сплава меди. Присутствие медных топоров как здесь, так и в Махешваре, возможно, представляет собой отголоски хараппской или постхараппской культуры северо-западного побережья. Однако гораздо большее значение имеет факт отсутствия металлических орудий на тех микролитических местонахождениях, где они более всего были нужны для вырубки джунглей. Вопрос в том, как эти сообщества, вооруженные только допотопными микролитическими орудиями, могли существовать в условиях густой растительности, которая их окружала. Ответ отчасти состоит в том, что они пытались селиться на песчаных почвах на относительно открытой местности, как показывает пример поселения в Лангхнадже. Такой же логике следовали и микролитические сообщества в других частях света.

Насик представляет собой холм с размерами основания 248 на 124 метра и высотой 31 метр, из которых только верхние 6 метров были возведены человеческими руками. Для фазы I здесь характерны фрагменты, трапеции и пластины с двойным лезвием, причем 60 процентов найденных орудий были в рабочем состоянии; это говорит о том, что в данном месте не размещалась мастерская по производству орудий, что, в свою очередь, свидетельствует о высоком уровне специализации и профессионализма[133]. Вместе с микролитами найдены образцы керамики, покрытой слоем охры и оранжевой керамики; среди образцов обоих видов были как выполненные на гончарном круге, так и вручную с орнаментом красного или черного цвета. К отдельному виду можно отнести сосуды с носиком, некоторые из них были покрашены после обжига. Изделия такого типа уже были обнаружены в Бахале, как писалось выше; также они встречаются в Джорве и Невасе к северо-востоку от Ахмаднагара и, возможно, могут быть соотнесены с аналогичными изделиями, содержавшимися в том же культурном слое, что и каменные топоры и микролиты в Брахмагири, в Северном Майсуре. Аналогичным родством обладают сосуды с круглым дном и высоким горлышком, найденные во всех трех местонахождениях.

Микролитическая фаза в Насике завершается с началом применения железных орудий, хотя между ними и был обнаружен выветренный промежуточный слой, неясный по происхождению. Для жизнедеятельности времен железного века были характерны наконечники копий и стрел, ножи, чопперы, а также съемные переносные ручные мельницы на четырех ножках и ямы для производства керамики. Керамика представлена СЧК и черно-красной керамикой. Обнаружены остатки домов с глиняными стенами, но план таких домов не обнаружен. В слое, следующем за этой фазой, найдены образцы керамики «андхра» и полированной красной керамики с «мушками», датируемые I в. н. э.

Нет необходимости останавливаться на траншейных раскопках, проведенных в ряде других мест Центральной Индии. Полученный материал помогает осознанию культурной эволюции в этом районе и пониманию того, как взаимодействовали различные культуры и в какой последовательности развивались, но проливает мало света на значение этих процессов для общественного развития. Чтобы восполнить этот пробел, необходимы тщательные и длительные горизонтальные раскопки на большой площади, и они, придя на смену сегодняшним наскокам с целью получения быстрого результата, возможно, дадут результат долгосрочный и серьезный.

В настоящее время можно видеть, что за исключением Удджайна, который хоть и возник на ранее существовавшем поселении, но превратился в настоящий город около 500 г. до н. э. именно вследствие культурного влияния гангской цивилизации, другие поселения Центральной Индии, как те, о которых мы говорили выше, так и им подобные, уходили корнями в широко здесь распространенную, но часто давно устаревшую и отжившую свое микролитическую культуру, если понятие «культура» может быть употреблено в столь узком смысле. Иногда, как в Рангпуре и Махешваре, микролитические производства не сопровождаются производством керамики, но в ряде местонахождений обнаружены образцы керамики местного производства, отличающиеся друг от друга, что говорит о социальном разнообразии и социальной подвижности, характеризующих жившие здесь сообщества людей, хоть в целом они и находились на общем для всех уровне общественно-экономического развития. В целом можно сказать, при всей условности подобного обобщения, что в первой половине 1-го тысячелетия до н. э. Центральная Индия была заселена в основном деревенскими общинами, использовавшими микролитические орудия, в очень малой степени орудия из меди и низкокачественной бронзы, расписную керамику грубой выделки, в основном выполненную на гончарном круге, включая особую группу изделий, представленную большими вазами и чашами с круглым основанием и ярким окаймлением по тулову, а также сосудами типа чайников с носиками. Эти сообщества населяли территорию протяженностью в 1000 километров с севера на юг от гор Виндхья до северной части штата Майсур.

В районах, расположенных еще южнее, микролитическая культура продолжала существовать, вероятно, до III в. до н. э. К северу от Амаравати и реки Кистны в V или IV веке до н. э. микролитической культуре пришла на смену культура железных орудий, распространившаяся из двуречья Ганга и Джамны. С появлением железа микролиты почти совсем вышли из употребления[134]. Вскоре после этого здесь появился еще один продукт гангской цивилизации – обладающая металлическими свойствами СЧК, а до нее или вместе с ней и «мегалитическая» черно-красная керамика, имевшая местные корни, о которой мы подробнее поговорим в следующей главе. Эти факторы, дополненные развитием местных производств, и заложили начало развития гражданской жизни и гражданской культуры в Центральной Индии. Некоторые дома были по-прежнему из дерева, но начинается использование глины, обожженного и необожженного кирпича, а обложенные керамикой выгребные ямы представляют собой новое слово в улучшении городских санитарных условий. Возведение городских укреплений еще не вошло в норму или, по крайней мере, не было широко распространено. Жизненного пространства хватало всем – и прибывающим с северных равнин, и разрастающимся, изменившимся сообществам Декана.

Вкратце разница между урбанизацией в долине Ганга и аналогичным процессом в Декане заключается в следующем. На севере урбанизация началась в эпоху развитого бронзового века в течение первой половины 1-го тысячелетия до н. э., и когда около 500 г. до н. э. здесь появились железные орудия, металлические деньги и новая культура производства керамики, то все эти новшества были восприняты и усвоены существовавшими на севере сообществами, не изменив жизненного уклада населения. С другой стороны, в Декане пришедшая с севера культура железного века фактически столкнулась с господствовавшей здесь халколитической[135] культурой, характерной для более низкого уровня общественного развития. Поэтому распространение здесь культуры железного века фактически означало полномасштабную революцию.

Теперь же мы должны рассмотреть ситуацию на полуострове Индостан, и в первую очередь тот ее аспект, который связан с мегалитической культурой.

В качестве предварительного замечания к настоящей главе хотелось бы напомнить, что термин «мегалит» происходит от греческих слов «мегас» (большой) и «литос» (камень). Этот термин употребляется для обозначения древних сооружений, выполненных целиком или частично из грубых, необработанных, большого размера камней. Правда, некоторые из этих сооружений выполнены в более сложной, а иногда, как, например, в Стонхендже, и просто в весьма искусной манере. Другим критерием отнесения к мегалитам является то, что сооружение имеет поминальное, ритуальное или религиозное предназначение.

Мегалиты Индии весьма многочисленны, встречаются в различных районах страны и весьма своеобразны. Исследователю в этой области приходится, образно говоря, продираться сквозь джунгли проблем, и хочется выразить надежду, что следующее разъяснение хоть отчасти поможет в них ориентироваться.

Представляется оправданным сразу исключить из предмета исследования мегалиты, расположенные в северо-восточных районах Индии – от Ассама до Бастара на северном берегу Годавари в ее нижнем течении, где мегалитические «культуры» (если их так можно назвать) и сегодня в той или иной степени являются традиционными для местного населения. Казалось бы, исключая из исследования эти хорошо изученные культуры, будь они живыми или уже отмирающими, мы добровольно лишаем себя ценного материала, который мог бы быть использован в сравнительном анализе. Однако мегалиты северо-восточных районов и по типу, и по назначению весьма существенно отличаются от мегалитов Южной Индии; имеющийся на сегодня материал подтверждает точку зрения X. Фюрера-Хаймендорфа, утверждавшего, что они скорее родственны культурным традициям Юго-Восточной Азии – Индонезии, Океании, Филиппин, Формозы[136], независимо от правильности его тезиса о том, что культуру мегалитов фактически привнесли с собой на северо-восток Индии переселенцы из этих стран. И у племени гонд в Бастаре, и у кази и нага в Ассаме можно встретить надгробные памятники в виде отдельно стоящих или выстроенных в ряд камней («менхиры»), поставленных в память умерших с тем, чтобы те помогали живущим родственникам. В Ассаме, помимо каменных надгробий, можно встретить и деревянные, выполненные в виде буквы «Y»; и те и другие имеют следы ритуальных жертвоприношений домашних животных – быков и коров. Такого же обычая придерживаются и в Бастаре; а племена койя и радж гонд, живущие в окрестностях Хайдарабада, ставят на могилах или местах поминовений небольшие деревянные Y-образные знаки с прикрепленными к ним хвостами принесенных в жертву коров. Во всех этих местах существует поверье, что душа или «сила» умершего остается в каменном или деревянном надгробии и посылает живущим всяческие блага, а также хорошие урожаи. Племена бондо и гадаба в штате Орисса возводили дольменоидные гробницы – дольмены[137]; эти часто небольшие по размеру сооружения возводились как места для сидения умерших; иногда такие места представляли собой окружности из выложенных вкруговую камней. Возведение менхиров, дольменов и окружностей из камня связывает племена Ориссы с племенами кази и нага в Ассаме и гонд в Бастаре. Племена кази (в отличие от нага) ближе других находятся к мегалитической традиции, преобладающей на полуостровной части Индостана, заключающейся в том, что фрагменты останков умерших родственников периодически помещают в гробницу, напоминающую размером и формой небольшой дом, выполненную из отдельных каменных плит огромных размеров. Такой же обычай распространен среди племени мунда, живущего в районе Чота-Нагпура: помимо поминальных сооружений, характерных для северо-восточных районов, останки умерших членов семейного клана помещают здесь в дольменоидные гробницы, покрытые сверху каменной плитой, лежащей на меньших по размеру камнях. Здесь было бы нелишним заметить, что языки племен мунда представляют собой смесь элементов, как из центральных, так и других районов Индии. Чота-Нагпур занимает удобное географическое положение для подобного взаимообмена и взаимодействия; остается выяснить, в результате какого культурного взаимодействия стали возводиться поминальные сооружения племенами кази.

Ознакомительная версия.