Ознакомительная версия.
Кусок золота и ком земли имеют одинаковую цену. Нельзя жалеть о земных потерях, глупо радоваться мнимым земным обретениям. Единственное богатство, которым нужно дорожить, – это души людей, избравших верную, угодную Всевышнему Аллаху, дорогу.
Любите животных, которые рядом с нами и вокруг нас, горячей любовью. Заботьтесь о них правильно и своевременно. Ведь у коровы, овцы, лошади, собаки или кошки нет языка, чтобы сказать о своих потребностях. Мы сами должны о них знать и помнить. Не спешите стать на намаз, оставив не напоенную или не накормленную скотину. Наши души должны быть совершенно чистыми и спокойными, когда мы в намазе предстаем перед Всевышним Творцом.
Все растения тоже живые и тоже имеют душу. Надо прятать топор, когда входишь в лес, и рубить только то дерево или жердь, за которым пришел. Надо бережно относиться к каждому дереву, к каждому кустику, к каждой травинке. Надо любить их и относиться к ним как к хорошим друзьям. Страшный грех – рубить плодовое дерево, дерево у реки, дерево у дороги, дающее путнику тень в жаркий день. Мюридам надо сажать повсюду деревья, ухаживать за ними, пока они не вырастут.
В постулатах Кишиева мы слышим и отголоски индийской философии, и основы духовного коммунизма, но не стоит забывать и про национальную основу его учения. Он говорит: с теми, кто посягнет на основы народной жизни, следует воевать до последнего чеченца. И еще, Кишиев первый провозгласил принцип «разумного национального эгоизма» применительно к собственной нации. Он объяснял: не смотрите ни в сторону Турции, ни в сторону арабов. Несмотря на то что они наши братья по вере, у них есть свои национальные интересы. Нам, чеченцам, никто не поможет, кроме нас самих. Мы должны сами о себе позаботиться. Мы должны выжить и устроить свою жизнь согласно собственным представлениям.
Это важнейший момент в истории, пробуждение национального самосознания, сердцем и рупором которого явился святой шейх Кунта. Кишиев действительно был по уровню своей личности махатмой, великой душой, чеченским Ганди и мог бы сыграть ту же роль, что и Ганди в формировании национальной государственности, но в годы его жизни не пришло еще время.
Что касается последователей Кунты-Хаджи Кишиева, сформировавших могущественный вирд, мистико-религиозное братство в Чечне, то их влияние на общественную и политическую жизнь всегда было значительно, но не всегда позитивно и не всегда их собственные деяния соответствовали духу учения устаза. В советской Чечне кунта-хаджинцы стали известны под именем «белошапочников», так как они повязывали белую ткань на папаху как символ чистоты. В первой войне «белошапочники» активно поддерживали Дудаева и сепаратистов. Это они инициировали «боевые зикры» на площадях, картинки которых всякий раз встают перед глазами, они призывали к войне с русскими «до последнего чеченца». Кстати, в это время последователи тариката накшбендия в основном стояли за мирное решение конфликта (поменялись воротами).
В Чечне практически все роды исторически входят либо в тарикат накшбендия, либо в тарикат кадирия. Случайно или нет, но большая часть дудаевцев, сепаратистов, происходили из семей, «приписанных» к пути кадирия, а оппозиция Дудаеву (как и прежнее советское «начальство» Чечни) были накшбендийцами.
Спустя десятилетие кадирийцы сменили ориентацию, поддержали мир и союз с Россией; хочется надеяться, что они вернулись к истоку – к изначальному учению святого Кунты. Но жизнь, увы, дает немного тому подтверждений. С одной стороны, культ Кишиева как святого в современной Чечне практически официально признан; его именем назван исламский университет; чиновники идут на поклонение к могиле его матери. С другой стороны, мало внимания уделяется самой сути проповеди Кишиева, не следуют тому, чему учил устаз в смысле нравственности и высоких требований к себе, а также в смысле нестяжательства и скромности, в том числе относительно выпячивания своих богатств. Сегодняшние чиновники-кадирийцы словно соревнуются в нарушении заповедей своего тариката и щеголяют кортежами из роскошных автомобилей и богатыми дворцами. Вряд ли это понравилось бы устазу. Вряд ли устаз признал бы таких деятелей своими мюридами.
Через пять лет после смерти устаза Кишиева в селении Харачой тогдашнего Грозненского округа Терской области родился мальчик Зелимхан, которому было суждено снискать себе славу совсем иного рода. Если Кишиев был чеченским Махатмой Ганди, то Зелимхан стал чеченским Робин Гудом.
Зелимхану было всего 19 лет, когда неправедный суд вынудил его бежать и стать абреком, благородным разбойником, отверженным, но не потерявшим представления о чести и достоинстве. 12 лет Зелимхан держал в страхе несправедливых чиновников и коллаборационистскую администрацию, пока не был предан и убит в 1913 г. Это произошло возле села Шали – и это дело, увы, не обошлось без наших шалинцев.
История Зелимхана позволяет нам сделать несколько выводов относительно политической ситуации в Чечне конца XIX – начала XX в., то есть в канун большевистской революции:
1. Массовое сопротивление российской власти практически отсутствовало.
2. Протесты носили частный характер и затрагивали частные вопросы, были следствием частной же несправедливости – абречество.
3. Даже «справедливых» абреков массы рано или поздно предавали, не желая страдать от государственного насилия; население сочувствовало абрекам, но не желало разделять тяготы их борьбы.
4. Практически вся чеченская верхушка верою и правдою служила российской власти, получая взамен должности старшин, офицерские звания и режим наибольшего благоприятствования в частной и деловой жизни, в том числе право безнаказанно притеснять бедных соплеменников.
Таким образом, конфликты, в том числе порождавшие абречество, имели природу скорее классовую и социальную, нежели национальную. Абреки боролись и против власти, но не потому, что она российская, а потому, что она несправедливая.
И вот что утверждал сам Зелимхан в письме на имя председателя Государственной думы в 1909 г.:
Я знаю, вернуться к мирной жизни мне теперь невозможно. Пощады и милости тоже я не жду ни от кого. Но для меня было бы большим нравственным удовлетворением, если бы народные представители поняли, что я не родился абреком, не родились абреками также мой отец, брат и другие товарищи…
Насчет этого письма, кстати. Интересная история. Письмо есть, оно даже сохранилось в российских архивах. Но понятно, что написано не самим абреком, который не был грамотным и плохо знал русский язык. Оно было составлено со слов Зелимхана каким-то ученым человеком. Не так давно тайна была «раскрыта». Как заявил председатель Совета Улемов ЧР и по совместительству родственник главы республики, письмо по просьбе абрека составил их общий предок мулла Абдул-Кадыр, сын Ильяса, ближайшего последователя устаза Кунта-Хаджи. Председатель даже рассказал по этому поводу семейную историю. И поблагодарил чеченского писателя Мамакаева (в книге которого, посвященной Зелимхану, приводится текст письма) за то, что тот вернул эпизод из жизни борца за свободу чеченского народа в историю. Правда, у Мамакаева письмо составлено было другим человеком. Но все может быть. История на самом деле знает не только сослагательное наклонение, история инвариантна и переменчива. А если принять гипотезу о параллельных реальностях, то у каждого найдется своя версия реальной истории, в которой его предок пишет письмо абрека, запорожских казаков или хана Тохтамыша председателю Думы, турецкому султану или Тамерлану. Но реализуется эта версия, как правило, только тогда, когда потомки обретают силу, славу и власть.
Недавно я был приглашен в Общественную палату Российской Федерации на слушания по вопросу «Русские на Кавказе: мифы и реальность». Надо полагать, «мифы» – это все, что касается этнических чисток. А «реальность» такова, что жить русским на Кавказе с каждым днем становится лучше и веселее.
Милая концепция. Мы все хотели бы, чтобы было именно так. Но каждый участник слушаний увидел на своем столе папочку от русской общественной организации из Абхазии, в которой были собраны документы и письма о притеснениях русскоязычного населения. И многие делегаты из других регионов хотели поговорить о подобных же проблемах. Но это оказалось никому не интересно. Теперь общественные слушания – это когда общество слушает чиновников. А чиновники общество не слушают и слушать не собираются. Наше заседание прошло весьма интересно: сначала «отстрелялись» министры и прочие официальные лица, которые зачитали доклады о том, как все прекрасно. И сразу же уехали: очень заняты. А потом в полупустом зале делегаты с Кавказа рассказывали друг другу о наболевшем.
Но Бог с ней, с Общественной палатой. Давайте расставим точки над «i» в «русском вопросе», самом болезненном для всего российского Кавказа.
Ознакомительная версия.
