Ознакомительная версия.
9 марта было официально объявлено о создании в Германии военно-воздушных сил.
16 марта в Германии была введена всеобщая воинская обязанность. Объявлено о формировании 36 дивизий полного состава общей численностью около 550 тысяч человек. В честь этого события, означающего фактически полный разрыв с ограничениями Версальского договора, была даже отчеканена серебряная медаль.
26 июня введена обязательная трудовая повинность. Официально – как одно из средств борьбы с безработицей и трудового воспитания молодежи. Это правда, но не полная. Результат (если абстрагироваться от «трудового воспитания» в его чисто нацистском понимании) – строительство в невиданно короткие сроки сети знаменитых автобанов – великолепных, прямых как стрела шоссейных дорог стратегического назначения. Теперь из любой точки Германии к любой ее границе можно было в считаные дни и часы перебросить воинское соединение с боевой техникой и тыловым обеспечением. К тому же необычайно широкие автобаны можно было успешно использовать как взлетно-посадочные полосы[70].
Подводя итог этим и некоторым другим мероприятиям подобного рода, рейхсминистр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс в одной из своих речей произнес: «Мы можем обойтись без масла, но, несмотря на всю нашу любовь к миру, не можем обойтись без оружия».
Со временем эта фраза ужалась в крылатый лозунг всего из трех слов: «Пушки вместо масла!»
…Итак, к середине 1935 года все встало на свои места. Возрождались в новом качестве вооруженные силы Германии, возрождалась, соответственно, военная разведка и контрразведка.
Пустующие еще недавно помещения огромного комплекса на Тирпицуфер постепенно заполнялась людьми. В униформе всех родов войск и в штатском. Численность сотрудников только центрального аппарата достигала уже нескольких сотен.
Автор одной из книг об абвере писал, что здание «…представляло собой лабиринт погруженных в полумрак коридоров, со скрипучими лестницами и настоящим кроличьим садком тесных комнатенок. Доисторический лифт стонал и весь содрогался на ходу, а порой и вовсе не работал. Посетители называли это место «лисьей норой». Трудно было придумать что-нибудь более неподходящее для размещения абвера, который к 1939 году разросся до размеров очень крупного ведомства. Но адмирал отказывался переезжать и не разрешал делать в здании ремонт».
Другой автор описал рабочий кабинет самого Канариса:
«Это помещение, в которое можно было попасть через приемную с двумя секретаршами, было на редкость скромным и не имело ничего общего с помпезными залами, которые привыкли называть своими кабинетами высокопоставленные персоны национал-социалистического режима. Комната была средней по величине, в ней находилась только необходимая мебель, похоже, собранная из старых вещей без всякого стиля и выбора. Перед комнатой находилась пристроенная терраса, с которой можно было смотреть на Ландверканал. На письменном столе стояла миниатюрная модель крейсера «Дрезден», на котором он участвовал в битвах под Коронелем и у Фолклендских островов – память о морской карьере шефа. Рядом пресс-папье, на каменной подставке три бронзовые обезьяны. Одна из них приставила руку к уху и напряженно слушает, вторая с интересом смотрит вдаль, третья прикрывает рот рукой. Это символ разведки – она должна слышать и видеть, но молчать.
Среди картин и портретов, висящих на стене, бросались в глаза большая фотография испанского каудильо с длинным посвящением, рядом – японская картина с дьявольской рожей, подарок японского посла Ошимы. На другой стене – фотографии прежних начальников секретной службы, одна из них – портрет знаменитого начальника отдела 36-го немецкого генерального штаба в период Первой мировой войны полковника Николаи. Над диваном карта мира, конечно, всего мира, потому что интересы человека, который здесь работает, не ограничиваются Германией или Европой, а распространяются на все страны планеты. Обстановку этого кабинета довершали несколько стеллажей с досье, которые Сеппл, жесткошерстная такса, безнаказанно использовал вместо угла, маленький сейф и железная походная кровать, на которую Канарис после обеда при возможности ложился для короткого отдыха. Когда политическая и военная ситуация была особенно напряженной, то бывало, что адмирал проводил всю ночь в своем кабинете, чтобы в случае необходимости каждый раз быть под рукой».
Среди новых сотрудников центрального аппарата абвера почти не было явных нацистов. На службу в абвер привлекались офицеры из действующих воинских частей, а также из резерва и даже отставники, как правило, имеющие опыт работы в разведке или контрразведке. Многих из них Канарис знал лично как надежных специалистов, которых не надо было учить, что называется, «с чистого листа». Менее всего Канариса интересовали политические взгляды его офицеров – правда, коммунистов и социалистов среди них заведомо быть не могло. Во главу угла он ставил профессионализм и преданность делу – последнее означало и германский традиционный патриотизм. Этим, по мнению автора, объясняется то обстоятельство, что среди лиц, причастных к заговору против Гитлера 20 июля 1944 года, оказались и сотрудники абвера.
Некоторые западные авторы утверждают, что при всех своих достоинствах адмирал был плохим администратором и не любил заниматься организационными делами, передоверив эти функции своим заместителям.
Однако стоит только взглянуть на разработанную Канарисом структуру абвера, распределение обязанностей между многочисленными управлениями и отделами, обратить внимание на четкость взаимодействия между ними, профессионализм подавляющего большинства сотрудников, и не только оперативного, но и административного персонала, как станет очевидно: такой эффективно работающий разведывательный и контрразведывательный орган мог создать за считаные месяцы лишь весьма волевой и целеустремленный лидер. Каковым и был, без сомнения, адмирал Канарис. Что же касается больших полномочий, переданных им заместителям, точнее, руководителям управлений и отделов, то это тоже говорит в пользу первого лица ведомства. Этому способствовало еще одно обстоятельство: Канарис, в отличие от Гиммлера, Гейдриха, Мюллера, пользовался искренним расположением своих сотрудников всех рангов и званий.
Структура абвера постоянно развивалась и усложнялась вплоть до того рокового дня в 1944 году, когда его поглотила PCXА.
В период своего расцвета структура абвера выглядела следующим образом.
Центральный отдел с 1938-го по 1943 год возглавлял полковник, затем генерал-майор Ганс Остер. Сменил его полковник Якобсен.
В отдел входили адъютантура, группа ZO организационной и мобилизационной подготовки, группа ZR юристов в области военного права, финансовая группа ZF, центральная картотека и центральная регистратура.
Собственно оперативных управлений было три.
Абвер-I осуществлял руководство военной разведкой. Возглавляли управление полковник Ганс Пикенброк (фактический заместитель Канариса) в 1937–1943 годах[71] и полковник Георг Хансен в 1943–1944 годах.
Главный интерес представляют следующие группы управления:
Группа IH – секретная служба сбора донесений (сухопутные войска, с подотделами Ost и West).
Группа IM – секретная служба донесений (военно-морской флот).
Группа IL – секретная служба донесений (военно-воздушные силы).
Группа IG – технические средства разведки, подделка документов[72].
Группа IW – секретная служба сбора донесений (промышленность, экономика).
Группа IP – пресса (занималась сбором и обработкой открытых источников информации).
Группа Ii – радиосеть (радиостанции).
Абвер-II занимался организацией диверсий и шпионажа. До осени 1937 года в его функции входили также радиоперехваты и подслушивание. С 1938 года Абвер-II занимался также психологической войной и созданием в некоторых странах так называемых «Пятых колонн».
В 1938–1939 годах управление возглавлял майор Гельмут Гроскурт, в 1939–1943 годах полковник, затем генерал-майор Эрвин Эдлер фон Лахузен-Вивермонт, в 1943–1944 годах полковник Вессель барон фон Фрейтаг-Лорингофель (был связан с заговорщиками 20 июля. После провала заговора покончил с собой).
Наличие военной разведки, в данном случае Абвера-I, еще не свидетельствует об агрессивных намерениях военного ведомства страны. Подобной разведкой в мирное время занимаются все государства, это одна из форм обеспечения безопасности государства от возможного нападения извне.
Иное дело Абвер-II. Подготовка диверсий и саботажа уже само по себе свидетельствует именно о наличии агрессивных устремлений и даже конкретных планов таковых. Диверсии и саботаж являются оружием спецслужб, которое пускается в ход либо перед нападением на другую страну, либо уже в ходе такого нападения[73].
Ознакомительная версия.
