Глава седьмая. Китайский ядерный дракон
«Военный Паритет»
1
«Я останусь без штанов, но атомную бомбу сделаю!» – эта крылатая фраза Мао Цзэдуна – Великого кормчего, как называли его товарищи по Коммунистической партии Китая, – долго «гуляла» по коридорам Ленинградской Военно-Морской Академии (ВМА). Это были годы хрущёвского периода Советского Союза. В ВМА тогда проходили обучение военно-морские офицеры стран Варшавского договора, а также других зарубежных государств, в том числе и Китайской Народной Республики.
Китайские слушатели факультета подводных лодок ВМА жили в офицерском общежитии на Чёрной речке, недалеко от места дуэли Александра Пушкина и Дантеса.
Для нас их жизнь была несколько странной: небольшая, кажется, из десяти человек, группа молодых, черноволосых, вечно улыбающихся ребят небольшого роста жила коммуной со скромным питанием из общего котла и строгим распределением выполнения хозяйственных работ. Вели себя тихо, упорно грызли гранит науки, на всём экономили, чтобы больше денег отправлять на родину. Некоторые из них достаточно хорошо знали русский язык и рассказывали, что весь китайский народ откликнулся на призыв председателя Мао помочь государству сделать Китай ядерной державой: «С миру по нитке – голому рубаха».
И всё же, несмотря на бедность в стране, опираясь на героические усилия всего китайского народа, Мао Цзэдуну удалось сделать решительный рывок в области создания ядерного оружия: 16 октября 1964 года Китай провёл испытание своей первой атомной бомбы! Сколько надо было преодолеть трудностей – не счесть!
А всё началось с привезённых в Китай нескольких граммов радия, с которым можно было проводить исследования в области деления ядер. Как попал радий в далёкий сказочный Китай, для многих было загадкой. В таких случаях говорят: «Ищите женщину». И они оказались правы…
Ещё летом 1937 года в Институте радия Парижского университета, которым руководил Фредерик Жолио-Кюри, появился аспирант из далёкого Пекина (Beijing) Цянь Саньцян. Научным руководителем китайского аспиранта стала жена Жолио-Кюри Ирен. В 1940 году талантливый Цянь защитил диссертацию, за которую в 1946 году был награждён премией Французской академии наук по физике. В следующем году он вернулся на родину.
По одной из версий, Ирен подарила ему кусочек соли радия, по другой – 10 граммов соли радия Ирен Жолио-Кюри подарила китайскому радиохимику Ян Чжэнсуну в октябре 1951 года, чтобы поддержать китайский народ в атомных исследованиях. Возможно, радий она подарила и тому, и другому. Всё может быть! Во всяком случае, можно считать, что несколько граммов радия стали прародителями атомной бомбы Китая.
Начались активные лабораторные исследования в области деления ядер и радиоактивности. В них принимали участие многие талантливые учёные, вернувшиеся в Китай из-за границы, в частности физики Ван Ганьпан и Чжао Чжуняо из Калифорнийского университета (последний работал и в советской Дубне), математик Хуа Логен, долгие годы проработавший в университете штата Иллинойс. А упомянутый ранее ученик Ирен Жолио-Кюри китаец Цянь Саньцян стал директором Института современной физики при Академии наук Китайской Народной Республики.
Следует отметить, что военно-политическое руководство КНР во главе с Мао Цзэдуном считало, что их страна должна иметь вооружённые силы с современным оружием, включая ядерное. В качестве примера они приводили Красную Армию Советского Союза, которая (правда, без использования ядерных сил) сумела молниеносным ударом разгромить Квантунскую армию Японии и освободить северо-восточную часть территории Китая. О необходимости иметь такую армию, да ещё с ядерным оружием, мечтали все китайские военачальники.
Товарищ Мао Цзэдун на одном из заседаний ЦК КПК с участием генералитета страны сказал следующее: «В нынешнем мире мы не можем обойтись без этой ядерной штуки, если хотим, чтобы нас не обижали. Полагаю, что Запад с пренебрежением относится к Китайской Народной Республике, потому что у неё нет атомной бомбы, а есть только ручные гранаты».
Поэтому в первую Китайскую ядерную программу, принятую в 1951 году и имевшую чисто мирную направленность, срочно было внесено дополнение в виде секретного раздела с прицелом на создание собственного ядерного оружия и его носителей.
Исходя из опыта политической и вооружённой борьбы за создание Коммунистической партии Китая (КПК) и независимость страны, председатель Мао Цзэдун окончательно убедился в том, что в современных условиях без собственной атомной бомбы не обойтись. Просить волюнтариста Никиту Хрущёва о том, чтобы Советский Союз взял Китай под свой «ядерный зонтик», не позволяла гордость. «Да и что толку в том, – думал Мао, – если у Хрущёва такой вздорный характер: сегодня он – друг не разлей вода, а завтра – друзья друзьями, а табачок врозь. Никакой стабильности в государственных отношениях, как это было при товарище Сталине».
Поэтому мудрый Мао решил идти сталинским путём: дружить – так вечно! А во внутренней политике – опора на собственные силы…
Мао Цзэдуну нравилось, что товарища Сталина во всём мире часто называли «отцом всех народов», а его в Китае – Великим кормчим. Более того, Пекин претендовал на особую роль в мире, а Мао Цзэдун даже поставил для себя глобальную цель – войти в историю как лидер ядерной державы. Для достижения этой цели можно и поработать, засучив рукава.
Кроме глобальной идеи, связанной с обладанием ядерным оружием, в те годы для Мао Цзэдуна и военно-политического руководства Китая возникали более приземлённые проблемы, при решении которых пригодилась бы «ядерная дубинка» хотя бы для того, чтобы угрожающе помахать ею. Это связано с двумя военными конфликтами у границ Китая: Корейской войны 1950–1953 годов с негласным участием США и СССР, а также китайско-американского столкновения в Тайваньском проливе 1958 года. Тогда США пригрозили применить против КНР ядерное оружие.
Таким образом, к концу 50-х годов у Мао Цзэдуна были весомые причины для создания собственной атомной бомбы. Главными из них он считал следующие:
– обеспечить безопасность страны в случае нападения вероятного противника, в том числе и обладающего ядерным оружием;
– войти в «пятёрку» ядерных государств с правом вето при Совете Безопасности ООН;
– не допустить, чтобы соседняя Индия стала первой ядерной державой в Юго-Восточной Азии;
– войти в историю человечества как лидер Китая, при котором была создана первая китайская атомная бомба.
Создание ядерного оружия в Китайской Народной Республике, как и в других государствах мира, началось с научных исследований и проведения опытных лабораторных работ. К тому времени об этом многое уже было известно из научных трудов учёных всего мира, в том числе и китайских, работающих в Институте современной физики Китайской Академии наук.
Некоторые из них, получившие образование и опыт за границей, привезли с собой в страну важные научные секреты. Пригодился и кусочек радия, подаренный китайскому физику Цянь Саньцяню француженкой Жолио-Кюри в Париже. Он помог ему проверить в лабораторных условиях некоторые новые идеи своих научных исследований.
Однако для реального создания атомной бомбы китайским учёным кое-чего не хватало. Чтобы ускорить работы над созданием ядерного оружия, это «кое-что» они решили узнать у своих советских друзей.
Весной 1953 года в Советский Союз для расширения познаний в области ядерных технологий была направлена делегация Академии наук КНР, которую возглавил физик-ядерщик Цянь Саньцян.
Гостей из Поднебесной (так иногда величают Китай) встретил президент АН СССР Александр Несмеянов, который не был настроен на откровенный и открытый обмен мнениями с китайской делегацией.
Китайских учёных ознакомили лишь с научными работами общего характера без введения в курс проблем, которые входили в тематику Первого главного управления (разработка ядерного оружия). Делегация Академии наук Китайской Народной Республики вернулась домой практически ни с чем.
