Ознакомительная версия.
Ради наглой бравады Рем подбирал в свою свиту юнцов исключительно за их физическую красоту. Он заботливо развращал их, если они еще не были испорченными. От шофера и денщика его окружение составляли гомосексуалисты. Рем «освоил» этот порок в армии, где гомосексуализм был в большой моде. Одна демократическая газета напечатала интимные по характеру письма Рема одному из его «друзей», бывшему офицеру. Возмущенный Гитлер подверг его допросу. Улыбаясь, Рем ответил, что он бисексуал, и в конце концов Гитлер не стал более вмешиваться, принимая в расчет опасность, исходившую от становившихся все более сильными штурмовых отрядов. К середине 1931 года он создал 34 отряда гауштурма и 10 групп СА, объединявших 400 тысяч человек. Сохраняя верность нацистской идеологии, Рем оставался все же армейским офицером. О Гитлере часто говорили, что он «незаконнорожденное дитя Версальского договора». Но к Рему это определение подходило больше, так как за каждым его делом звучала тема военного реванша, тогда как Гитлер весь был поглощен идеей контрреволюции, борьбой против красных, то есть против демократов и республиканцев.
Но Рем отвергал и презирал старые кадры германской армии, считая их бездарными, так как они не смогли организовать победу Германии в последней войне. Невольно оставаясь подверженным определенному традиционализму, он полагал, что для возрождения военного величия Германии необходимо решительно покончить со всеми видами конформизма.
Геринг и Гиммлер внимательно следили за ним. Как только власть была захвачена, а штурмовые отряды сыграли свою роль, создав на улицах царство террора, два «союзника» начали свою подрывную работу с целью воздействия на фюрера. Это происходило в то время, когда Гитлер, став канцлером рейха, был озабочен поддержкой мирового общественного мнения. Летом 1933 года ему было нужно, чтобы мир увидел в Германии спокойную дисциплинированную страну. А скандальные, плохо воспитанные штурмовики начинали ему мешать и стеснять. Как когда-то руководитель политической организации Штрассер, они восприняли всерьез социалистический аспект партийной пропаганды, шумели по поводу национализации, аграрной реформы и т. д. Они забыли, что Грегор Штрассер именно по этой причине в декабре 1932 года был вынужден подать в отставку, и обвинили Гитлера в «предательстве дела революции». Для Рема завоевание власти было лишь первым шагом. Лозунгом СА в те дни стал клич «Не снимайте поясов!», призывавший к повышению бдительности. СА оказались не единственной организацией, напоминавшей о социалистических принципах НСДАП. 9 мая 1933 года, выступая в Бойтхене, президент Верхней Силезии Брюкнер яростно обрушился на крупных промышленников, «жизнь которых есть непрерывная провокация». Он был смещен со своего поста, исключен из партии, а в следующем году арестован. В Берлине представитель нацистской рабочей федерации Келер подчеркнул: «Капитализм присвоил себе исключительное право давать трудящимся работу на условиях, которые сам и устанавливает. Такое доминирование аморально, его нужно сломать». В июле того же года глава нацистской группы в прусском ландтаге Кубе ополчился на помещиков. «Национал-социалистическое правительство, – заявил он, – должно заставить крупных помещиков разделить свои земли и передать большую их часть в распоряжение крестьян».
Эти наивные люди забывали, что согласно принципу фюрерства директивы должны идти лишь сверху. На деле же идущие от «верхов» приказы совсем не были похожи на эти пламенные речи. Когда Гитлер приступил к реорганизации германской промышленности «в соответствии с новыми идеями», то господин Крупп фон Болен был поставлен ее главой[6].
Эти пересуды Гитлера не беспокоили. Здесь было легко навести порядок. Напротив, Рем занимал его мысли гораздо чаще. И пусть фюрер формально считался верховным главой штурмовых отрядов, их главнокомандующий Рем сделал из СА свою личную армию. Она была действительно опасна, а ее мощь превосходила силу рейхсвера. Нужно было задушить в зародыше бунт, который неминуемо поглотил бы Гитлера и его верных соратников. 1 июля Гитлер собрал в Бад-Рехенхалле, что в Баварии, руководителей штурмовых отрядов, где заявил, что второй революции не будет. Это сообщение было одновременно и недвусмысленным предупреждением. «Я готов, – сказал он, – грубо пресечь любую попытку, направленную на нарушение существующего порядка. Я приложу все силы для того, чтобы воспротивиться второй революционной волне, так как она повлечет за собой настоящий хаос. А тех, кто поднимется против законной государственной власти, мы возьмем за шиворот, какое бы положение они ни занимали».
6 июля, выступая на собрании рейхсштатгальтеров, Гитлер снова повторил свое предупреждение. «Революция не может быть перманентным состоянием. Поток революции необходимо направить в спокойное русло эволюции, – сказал он. – <…> Особенно важно поддерживать порядок в аппарате экономики, потому что экономика есть живой организм, который нельзя преобразовать одним махом. Она строится на первичных законах, глубоко укоренившихся в человеческой природе». Те, кто хотел бы направить машину в другую сторону, являются «носителями бацилл, разносящих вредоносные идеи», и должны быть лишены возможности вредить, так как они «представляют опасность для государства и нации». Таким образом, штатгальтерам предлагалось следить за тем, чтобы ни один орган партии не принимал никаких мер экономического характера, поскольку эта сфера находилась в исключительной компетенции министра экономики. 11 июля министр внутренних дел Фрик подписал постановление, в котором сообщалось о завершении «победоносной германской революции, вошедшей отныне в фазу эволюции».
Рем, таким образом, был предупрежден. Замена Гугенберга на посту министра экономики Шмидтом, представителем промышленников, завершила изменение ситуации. Многочисленные статьи, напечатанные в главных нацистских газетах «Кройццайтунг» и «Дойче альгемайне цайтунг», обсуждали и развивали идеи, высказанные фюрером, аплодируя по поводу достижения «конечной точки германской революции», что не оставляло места для другой интерпретации. Оставалось встать в общие ряды или вступить в борьбу с Гитлером, который уже пользовался поддержкой крупного германского капитала, почувствовавшего себя увереннее.
Однако Рем счел эти предупреждения пустыми и возможный конфликт с Гитлером рассматривал как маловероятную возможность. Он, очевидно, представлял его как соперничество внутри НСДАП, где перевес Гитлера не был явным. Если бы масса членов партии должна была решать исход спорного вопроса, не было уверенности в том, что фюрер выиграет.
Тем не менее существовала сила, которую Рем не принял в расчет. Это была двойная армия, возглавляемая Гиммлером. На тот момент СС представляли грозную преторианскую гвардию. Хотя численно организация была меньше СА, но в 1934 году насчитывала уже 200 тысяч человек. Сгруппированные в 85 полков, эти охранные отряды представляли собой отборные части, по всем статьям превосходившие штурмовиков СА.
К тому же Рем явно недооценивал тайной армии Гиммлера – гестапо. Уверенный в своих силах, он не старался скрывать свои чувства. Фактически он хотел получить пост министра рейхсвера в первом кабинете Гитлера. Это была его главная задача, единственный способ выковать такую армию, о какой он мечтал: традиционную и в то же время народную, армию политических солдат, которая будет править страной. Чтобы получить этот пост, он вернулся по призыву фюрера из Боливии и никак не мог смириться с тем, что «его» место занял один из презираемых им генералов – Бломберг. Он расположил штаб-квартиру СА в Мюнхене и, наезжая в Берлин, без всяких предосторожностей принимал в отеле «Фазаненхоф» в Шарлоттенбурге, где всегда останавливался, тех, кто более или менее открыто критиковал политику Гитлера. Обычно он обедал в ресторане Кемпински на Лейпцигерштрассе, приглашая их к себе за стол. Разговоры там велись крамольные, а тон задавал сам Рем.
«Адольф подлец, – говорил он, – он нас всех предал. Он общается теперь только с реакционерами и выбирает себе в наперсники генералов из Восточной Пруссии! Хотя Адольф ученик моей школы. У меня он получил все знания по военным вопросам. Но Адольф был и остается штатским человеком, крючкотвором и мечтателем. Мещанином, который мечтает о том, чтобы ему швырнули венское перемирие. А мы тем временем вертим пальцами, когда у нас чешутся руки».
Рем закусил удила и не пытался это скрывать. Его бесило то, что у него обманом отняли победу.
Гитлер надеялся удовлетворить его жажду власти и почестей, назначив его министром без портфеля законом от 1 декабря 1933 года, в котором партия приравнивалась к государству. Но Рем ограничился замечанием, что это отличие было в тот же день пожаловано и Рудольфу Гессу, назначенному фюрером председателем центральной политической комиссии НСДАП.
Ознакомительная версия.
