— Чтоб тебя здесь не было. Отправляйся туда, куда получил назначение. Я завтра же проверю.
И велел часовому отпустить меня. Вечером из разговора с ребятами выяснилось, что я попал не в первую, а во вторую лабораторию.
На другой день я отправился на Цветной бульвар к Солнцеву. Встретили меня очень хорошо, и вопросов, почему опоздал, не задавали. Единственное, о чем спросили, нужны ли деньги. Я не отказался. Так как Москву я знал неважно, мне было предложено к шести часам прийти в контору, откуда на грузовой машине меня доставят вместе с грузом в аэропорт Внуково. Я согласился и к 9 часам утра 25 октября был в аэропорту. Пассажиров, человек десять, повели к самолету — старенькому транспортному ЛИ-2 (копия американского Дугласа). Все расположились на откидных алюминиевых сиденьях вдоль борта самолета. На мой вопрос, куда мы полетим, кто-то из пассажиров ответил: «На базу 112». Такой ответ мне ясности не внес, оставалось ждать прилета на место, где я и узнал, что база 112 — это КБ-11.
Левый борт самолета был загружен саженцами смородины и ящиками с автомашины, на которой я ехал до аэропорта. Самолет взлетел и часа через два с половиной приземлился на грунтовом аэродроме со взлетной полосой, выложенной металлическими листами с отверстиями после штамповки.
Офицер проверил у всех документы, и нас проводили к автобусу. Автобус выехал с территории аэродрома, по дороге пересек поле и въехал в поселок сплошь из однотипных щитовых домиков. Как я узнал позже, он назывался «Финским». Автобус подъехал по аллее из старинных тополей к мосту через небольшую речку. За мостом висел лозунг: «Да здравствует XXXI годовщина Октября!» Некоторые буквы в слове «октября» были размыты дождем, читалось, как «онтабра», и смысл не сразу доходил до сознания.
Переехав через мост, автобус взобрался в гору и, повернув направо, остановился около мрачного здания с тремя входами.
Дальний вход был отгорожен деревянным забором с колючей проволокой. В заборе были ворота и проходная с охраной. Водитель автобуса направил меня к среднему входу, сказав:
— Иди на второй этаж, там находится администратор гостиницы, она тебя поселит.
Администратор дала мне направление в гостиницу № 2, которую сдали несколько дней назад, подробно рассказала, как туда добраться: «Нужно пройти под колокольней мимо пятиглавого собора до бань, затем по дороге вниз к поселку ИТР и по левой улице до двухэтажного здания. Это и будет ваша гостиница». Там меня хорошо приняли, поселили в четырехместном номере на первом этаже.
Городок в то время состоял из центральной части, в которую входило административное здание и гостиница. На месте нынешнего спортивного магазина стоял длинный барак, где проживали местные жители. Далее, через дорогу, идущую от моста, находились бухгалтерия и рядом с колокольней отдел КГБ и милиция. Напротив бухгалтерии, где сейчас городской музей, был клуб строителей, там иногда давали концерты заключенные. Интересно было смотреть на сцену, где по краям — вооруженная охрана, а в центре — выступающие зэки. Вскоре этот клуб был переделан в кинотеатр «Москва». Далее, за колокольней, находилась пятиглавка — собор, в котором размещался гараж. Впоследствии гараж был переделан в столовую, которую в народе называли «Веревочка», по-видимому, из-за того, что стена столовой была отделана лепниной с позолотой в виде каната. В пятидесятых годах собор был взорван, а на его месте был разбит сквер.
Напротив «Веревочки» в старинном монастырском здании расположился ресторан, где была небольшая эстрада. По вечерам здесь играл ансамбль под руководством освобожденного Гриши Геллера. Сам он играл на трубе и пел эстрадные песенки. Кроме того, на баяне играл Валентин Ефимов и еще отец с маленьким сынишкой (баян и аккордеон ¾). Иногда в свободное время мы ходили в ресторан в меру выпить, поужинать и послушать песенки в Гришином исполнении.
Вспоминаю такой случай. Недалеко от нашего столика сидел начальник отдела кадров полковник A.M. Астахов, естественно, с женщиной. Какой заказ он сделал, мы не слышали, а обратили внимание на басовитый голос Астахова:
— Ты что мне принес? Вместо пива болотную воду, — кричал Астахов, делая ударение в слове «воду» на последнем слоге.
Официант, некто Горшков, дрожащими руками убрал кувшин с пивом. Прибежал директор ресторана и кое-как уладил конфликт. Позже Горшков перешел работать в театр и был неплохим артистом, нашел свое призвание.
Рядом с рестораном был построен театр с партером и балконом. Здания с правой и левой сторон от пятиглавого собора ("Веревочки") заканчивались аркой, которая уже тогда была разрушена, завалена камнями, через которые был расчищен проход. Слева от колокольни, где еще недавно находился Промстройбанк, была парикмахерская, в которой работали отец и сын евреи, тоже из освобожденных. Дальше по левой стороне находилась пожарная часть, а за ней и с правой, и с левой стороны размещался 28-й корпус. В правой стороне было общежитие для приезжих, с левой — жили местные жители, а дальше — бани, построенные еще при монастыре.
От бань дорога поворачивала налево вниз, и за мостиком начиналась новостройка — поселок ИТР. В то время было построено несколько коттеджей, пять двухэтажных домов, магазин, гостиница. Строились аптека и школа № 1.
По праздникам, в годовщину Октябрьской революции, Первого мая, проходили демонстрации. Колонна собиралась у бань и двигалась по направлению к колокольне. При входе в ресторан было высокое, широкое крыльцо, с которого во время демонстрации руководство объекта и стройки приветствовало праздничное шествие. В ответ неслись крики «Ура!», которые усиливались эхом при проходе под сводами колокольни.
Вспоминается такой случай. Во время шествия колонны на первомайской демонстрации несколько человек решили перейти на другую сторону улицы и смешали строй колонны. Алферов В.И. решил навести порядок, закричал на них, но не тут-то было. Его окружили, сбили шляпу, пришлось вмешаться милиции. Оказалось, что это были освобожденные, отсидевшие свой срок. Первое время их никуда не отпускали из нашего города. Некоторые устраивались на работу, конечно, не на основное производство, некоторые занялись старыми делами. Криминальная обстановка в городе стала напряженной. Наконец пришло распоряжение всех освобожденных отправить эшелоном. Прошел слух, что их повезут куда-то на восток, чуть ли не в Магадан. В городе же осталась небольшая группа бывших заключенных, которые устроились на работу или создали семьи.
В 1958 году заключенными был сдан последний жилой дом, в котором я живу и сейчас. А в город приехала воинская строительная часть и продолжила строительство развивающегося предприятия и города.
Тогда, в конце 40-х, основная часть сотрудников проживала в поселке, называемом «Финским», в домах на две семьи. Дорога с аэродрома проходила по главной улице поселка до моста через Сатис, а вторая дорога от аэродрома шла мимо Маслихи через поселок ИТР.
На следующий день после приезда я отправился в отдел кадров, который находился в административном здании. Там сидели тучный полковник госбезопасности Астахов Александр Михайлович и секретарь-машинистка. Сдав свои документы, я сел заполнять анкету, такую же, как заполнял в техникуме. Затем Астахов отправил меня на проходную завода для переговоров к Голованову Дмитрию Адамовичу, заместителю начальника отдела 24/21 (начальником отдела был Комельков Владимир Степанович, кандидат технических наук). От колокольни, спустившись по деревянной лестнице к Саровке, я прошел по дорожке до узкоколейной железной дороги. На насыпи стоял столб с доской, на которой было написано «Саровонь», что, видимо, означало название железнодорожной станции на мордовском языке.
Перейдя через насыпь, я увидел проходную и ожидающего меня человека. После знакомства Дмитрий Адамович почему-то начал меня спрашивать, как устроен радиоприемник, как производится его настройка. Оставшись довольным моими ответами, он подписал приемную записку, и я отправился назад в отдел кадров. Там мне дали заявку в бюро пропусков, начальником которого был Тренев Владимир Петрович, а документы оформляла Лидия Оттовна Лысых. Мне сказали номер ячейки пропуска в проходной, и на этом мое оформление закончилось.
Получилось так, что в гостинице меня поселили в одном номере с Евгением Владимировичем Борисенко, москвичом, работавшим техником-радистом на радиостанции им. Коминтерна РВ-1. А здесь он работал в отделе 24/21, куда был направлен и я (впоследствии отдел 48 научно-конструкторского сектора). С Женей Борисенко мне пришлось поработать до 1957 года, потом он согласился перейти на «новый объект», как у нас называли в то время НИИ-1011 (в шутку — «ни 10, ни 11"), потом — Челябинск-70.
