Она просит написать тебе, чтобы ты подыскала мне семью, где я мог бы жить. Ради Бога не делай этого. Чтобы ее успокоить, я делаю вид, что согласен. Какую мне приходится разыгрывать комедию! Страшно неприятно! Всё время нахожусь в нервном напряжении. О всем подробнее расскажу при свидании. В Москве ли Леня? Если Н<ютя> будет спрашивать — скажи, что всё устроила (с квартирой, тихим семейством и т. п.). Сейчас здесь мать A. B.!!![27] Итак скоро увидимся. С гимназией вышла страшная путаница.
Если Марина тебе не рассказывала о планах — то попроси рассказать.
Пока прощай! До свидания! Целую!
Сережа
<Начало декабря 1911 г., Москва>
<В Париж>
Милая Лилька!
Как доехала? Хотя я ясно представляю себе, как ты доехала: до Варшавы ты ела вовсю (ясно — с тобой ехала Ася, шоколадн<ые> конфеты и потому, чтобы не пропало даром…), от Варшавы ты перестала окончательно есть, но зато начала терять все свои вещи. Начала ты терять приблизительно в таком порядке: билет, деньги, перед самой границей паспорт, шубу, шляпу, перчатки, чулки, купленные оптом и потерянные в розницу etc, etc.
— У нас всё по-старому. Приходят и уходят: Людвиг, Леня, Волкенштейн,[28] Беркенгейм,[29] Маня,[30] Маня,[31] Сеня,[32] Белла,[33] Леня,[34] Алексей (не Леня),[35] Надя,[36] Туся[37]… студент без имени…….…………….. точки идут в бесконечность!
Недавно проводили на юг Аркадия.[38] С ним уехал и Леня (первый).
Ты, конечно, писать не будешь (Забыла адрес! — или — Пишу, пишу, а письма к вам все пропадают на почте!).
Прощай! Целую тебя и Ольгу Марковну.[39] Пожелай ей от меня скорейшего выздоровления.
P. S. Оставил напоследок. Сегодня, вчера, позавчера я пил по два стакана какао со взбитыми сливками.
Еще раз целую
Сережа
Наш адрес Сивцев Вражек д<ом> 19 кв<артира> 11
<В Париж>
Милая Лилька!
Вечер. На улице страшный холод. В соседней комнате покрякивает Пра. Сейчас должна придти Вера, которая идет сегодня с Пра в Большой Театр.
Должен тебе сказать, что ведешь ты себя, несмотря на почтенный возраст, возмутительно. Ни на одно из четырех писем ты не ответила. Ну, да к этому, конечно, я привык!
Господи, какое я пишу пустое, отвратительное письмо! На душе скверно сейчас!
Да, совсем забыл, могу сообщить тебе радостную новость: Надя Крандиевская получила премию за свою работу (памятник Ломоносову). Она переведена в старший класс.[40]
Позавчера из Сухума приехал Леня. Он благополучно довез Аркадия. Последнего в санаторию не приняли и он пока устроился в комнатке. С ним осталась тетя Саша.
Пока прощай Лилька.
Целую тебя и люблю сильно
Сережа
Москва
19 декабря <19>11 г.
<Двадцатые числа декабря 1911 г. Москва>
<В Париж>[41]
Ну не ожидал я от Вас, Елизавета Яковлевна, моя добрая, хорошая, распрекрасная, такого сюрприза, какой Вы сделали мне Вашим глубоко философским письмом.
— К чему вся эта философия?
Не проще ли было бы сказать на словах при одном из свиданий наших: «Сережа, будь моим мужем!» Кажись, ведь Ваша философия к этому сводится?
А Сережа бы поцеловал Вас и, представьте себе, не краснея, отвечал бы Вам: да!
О Вы еще не знаете, как я строг!
Позвольте преподнести Вам эти стишки:
«Вот матросики выходят!
Танцы быстрые заводят!
Вот они-и-и! Вот они-и-и!»
Читайте между строк!
Навеки твой
С.
P. S. Только не думайте, что я предлагаю Вам кровосмешение.
Москва
<В Париж>
Моя милая, славная и дорогая Лилька! На твое письмо я отвечать не буду, лучше переговорим обо всем при свидании. Я много думал в последнее время на темы, которые ты затрагиваешь в своем письме и пришел, наконец, к довольно ясному заключению. Но обо всем этом переговорим через несколько дней.
Мои планы на будущее приблизительно таковы: лето провожу за границей, занимаюсь языками и математикой, осенью по приезде в Москву поступаю в группу и за два месяца до экзаменов еду в Ялту с письмом отца Марины к директору гимназии. Кроме этого в Ялтинской гимназии мне знаком инспектор. Эти два месяца я буду брать уроки у местных гимназических учителей. Надеюсь, что экзамены выдержу.
В последнее время у меня установились очень ласковые и близкие отношения с Верой. Временами мне бывает ее так жалко. Дай Бог, чтобы сцена не принесла ей разочарований. На Рождество мы с Мариной подарили ей бриллиантовый крестик. Она была в восторге.
У нас была елка, представь себе и на этот <раз> повторился традиционный Рождественский пожар. Гости выбежали на лестницу поднялся крик, суматоха. Конечно, все это произошло от твоих «сугробов».
Со мной был ужасный, страшный, кошмарный скандал в Кустарном музее. О нем не хочется писать в письме, лучше расскажу лично.
Бедная, дорогая Лилька, почему ты себя так плохо чувствуешь? Хотя спрашивать не буду, т<ак> к<ак> почти знаю почему. Как мне хотелось бы помочь тебе! Милая, знай, что у тебя есть брат, который любит тебя очень сильно и нежно и который часто, часто думает о тебе.
Мне хотелось бы сказать тебе на прощание что-нибудь очень ласковое, очень теплое. Ну хорошо, скажу: Пудик, Пудик!
Крепко целую и люблю тебя!
Сережа
Непременно приезжай к венчанию.
Просьбу твою исполнил.
С Новым годом! Желаю главным образом тебе того, чтобы устранились причины, вызывающие твое тяжелое настроение.
Пью вместе с тобою за твое счастье!
29 марта <19>12 <Неаполь>
<В Москву>[42]
Милая Лилька,
Сейчас сидим в ресторане Неаполя. Через час едем дальше.
От Неаполя я не в восторге. Два часа были в Милане.
Notre Dame поразил внутренним видом больше чем Миланский собор. В последнем больше реставрации, холода и темноты.
За недостатком времени и места сейчас ограничиваюсь общими фразами.
Крепко целую
Сережа
il 30 <marzo>[43] <1912 г.>
<В Москву> Genova
Милая Лиля!
Не забывай Марины и меня. Мы только что приехали в Геную. Я очень устал.
По приезде в Willach[44] мы пошли осматривать город: масса зелени, цветов, улицы обсажены каштанами. На площади старинная готическая церковь — бывший францисканский монастырь, — с маленьким тенистым садом.
— Вечером того же дня мы выехали в Вену. Представь себе, что больше всего поразило Марину: разноцветный гравий в Императорском саду.[45] Она в каком-то экстазе встала на колени и долго рылась в камешках. Вспомнился Коктебель!
— Сад чудный, с массой аллей, фонтанов и беседок. В одной из аллей, крытой диким виноградом, мы сели на скамейку и говорили об Италии.
Перед отъездом из Вены случилось недоразумение — кучер, не поняв нашего чистого немецкого языка (моего-то!), завез нас в какую-то окраину. Мы собственно нанимали его на вокзал. Из-за этого мы опоздали на вокзал.
Дорогу через Тироль опишу тебе в отдельном письме. Сейчас нет времени — идем отыскивать себе квартиру.
— Итальянская граница была ночью. Какой-то человек с бляхой что-то спросил меня по-итальянски. Я с достоинством ответил: «Non capisco».[46]
В Nervi[47] мы оставались недолго. Но каково же было наше разочарование, когда мы из вагона увидели небольшую серую полоску воды и нам сказали, что это Средиземное море! Но это оказался только один залив.
Ну прощай!
Скоро напишу еще. Пиши нам
Целую
Сережа
Привет от Марины.
Roma
<В Москву>
Лилька!
Сейчас проездом в Риме. Решили не осматривать его совсем до тех пор, пока не будем в состоянии отложить на это много времени. Сейчас так устали от Сицилии, что еле ноги идут.
