Крупные изменения произошли в царствование Ивана IV (реформы 50-х гг. XVI в.). Конечно, самым драматичным, труднообъяснимым, противоречивым явлением той эпохи остается опричнина. Государство было поделено на две части: земщину (государственные территории) и опричнину (от слова «оприч», т. е. особо) – выделенные владения, принадлежащие государю. Доходы от последней шли в «особную», опричную, казну. Вместо выведенных из опричнины крупных землевладельцев (вотчинников) там разместились «опричные служилые люди», которые вошли в пресловутый корпус опричников. Последние давали присягу не иметь общения с земщиной и в знак своего звания и верности государю носили, притороченную к седлу, голову собаки – символ готовности грызть государевых изменников, а на колчане – кисть, символизирующую метлу, которой они обязывались выметать измену5.
В исторической науке по-разному оценивалось это явление. Часто это зависело от политической конъюнктуры, господствовавшей в данный момент в стране. В процитированном источнике советского периода дана такая оценка: «Опричнина имела целью окончательно ликвидировать пережитки феодальной раздробленности. В своей антибоярской политике Иван IV опирался на среднее и мелкое дворянство, которое составляло главную массу опричников»6. В ряде работ опричнина оправдывалась.
Российские историки Н.М. Карамзин, В.О. Ключевский негативно отозвались об опричнине, не видя в ней здравого смысла. В.О. Ключевский назвал опричников палачами своей земли. Такого же мнения придерживался С.Б. Веселовский. Другой видный историк С.Ф. Платонов, напротив, придавал этому явлению большое политическое и социально-экономическое значение.
Коллективный труд «История России», подготовленный группой авторов Российской экономической академии им. Г.В. Плеханова (М., 1993) считает опричнину неким полумонашеским, полурыцарским орденом, существовавшим «на щедрых земельных и денежных пожалованиях государя и на беспрекословном повиновении его воле», являясь «мощной военно-карательной организацией» (с. 55).
На полицейский характер опричного войска обращает внимание Р.Г. Скрынников, специализировавшийся на эпохе Ивана Грозного. «Лишившись поддержки значительной части правящего боярства и церковного руководства, – пишет историк, – царь не мог управлять страной обычными методами. Но он никогда не сумел бы расправиться с могущественной аристократической оппозицией без содействия дворянства. Приобрести поддержку дворян можно было двумя путями. Первый из них состоял врасширении сословных прав и привилегий дворянства, осуществлении дворянских реформ. Но правительство Грозного избрало другой путь. Отказавшись от ориентации на дворянское сословие в целом, оно решило создать особый полицейский корпус специальной дворянской охраны. Корпус комплектовался из относительно небольшого числа дворян. Его члены пользовались всевозможными привилегиями в ущерб всей остальной массе служивого сословия... Привилегии охранного корпуса со временем вызвали глубокое недовольство в среде земских служилых людей. Таким образом, опричная реформа способствовала, в конечном счете, сужению социальной базы правительства, что в дальнейшем привело к террору как единственному способу разрешения возникшего противоречия»7.
Это интересная точка зрения и верная в части характеристики опричного войска. Но вряд ли можно согласиться с мнением автора о неизбежности и безальтернативности террора Ивана Грозного в той исторически сложившейся ситуации. Террор, по нашему мнению, был тогда не следствием обстоятельств, а сознательной целью царя, использовавшего опричнину в качестве средства для осуществления своих замыслов.
Впрочем, спор об опричнине продолжается и поныне. «Опричнина, – пишет доктор исторических наук А.Л. Хорошкевич, – одно из наиболее «темных» явлений русской истории XVI в., по-прежнему привлекает внимание исследователей, как в России, так и за ее пределами. Разнообразны и концепции, объясняющие этот странный поворот в политике Ивана IV. Тем не менее, теории, дающей удовлетворительный ответ на все вопросы, связанные с опричниной, пока еще не существует»8.
В период так называемого «смутного времени» в городах образуется военно-административная власть в лице воевод. На них же лежали обязанности по осуществлению полицейских мероприятий (охрана безопасности и благочиния, пресечение и предупреждение преступлений, меры против пожаров, охранение общественной нравственности).
В XVII в. полицейская деятельность становится прерогативой правительственной власти, проявляемой на первых порах в столицах. Любопытные свидетельства порядков в Московском государстве середины XVII в. оставил Григорий Котошихин, рожденный в Москве и казненный в Стокгольме, чья полная приключений жизнь и трагическая судьба похожи на авантюрный роман. В г. Упсала сохранилась в библиотеке его рукопись на русском языке на 249 листах. В России это сочинение увидело свет в 1840 г. и с тех пор привлекает внимание историков точным описанием жизни, быта и обычаев Московского государства середины XVII в. Есть в нем и такие строки: «...А для остерегания или оберегания города в больших городах устроены стрельцы и казаки вечным житьем, пушкари, и затинщики, и воротники, а в иных местах солдаты; и бывают около казны, и по городу, и у ворот на стороне, и посылают их во всякие посылки. А в иных не в порубежных городех для оберегания города устроены только одне пушкари, и затинщики, и воротники»9 (затинщики – стрелки у затинной, т. е. скрытой за оградой пищали; воротники – привратники, сторожа у ворот).
Нельзя обойти вниманием сочинение Ивана Посошкова, бывшего крестьянина, затем заводчика, жившего в эпоху Петра I, автора ряда сочинений, в том числе «О скудости и богатстве», в котором он утверждал, что «без насаждения правды и без истребления обидчиков и воров, и разбойников, и всяких разных и потаенных грабителей, никоими мерами народу всесовершенно обагатитися невозможно»10. Автор высказывается за силовое решение проблемы.
Какими же силами должно все это осуществляться? Пока четкого разграничения в исполнении охранительных функций между местными органами административного управления и воинской силой нет. Не была еще оформлена такая военизированная организация как полиция, да и сам термин этот, заимствованный из Западной Европы, появился в российском законодательстве и обиходе при Петре I. На учрежденную в 1718 г. полицию возлагается: поимка воров, надзор за гулящими людьми, прекращение драк и ссор на улицах, наблюдение за выполнением строительных и противопожарных правил, чистотой улиц, безвредностью продаваемых жизненных припасов, недопущение обмеров и обвесов в торговле. Петр занялся также устройством смирительных домов, а «для непотребного ж и неистового женского пола» открытием прядильных домов, созданием сиротских домов и школ для бедных детей, богаделен, установлением надзора за праздношатающимися и определением их на разные общественные работы. С самого начала становления полиции в России борьба с преступностью в ее деятельности сочетается с мерами, направленными на возможность предотвращения преступных, антиобщественных деяний.
Создание регулярной армии открыло новые и более радикальные возможности использования ее и в сфере охранительной деятельности. Размещенные по губерниям полки выделяли офицеров и писарей в помощь земским комиссарам для сбора подушной подати, которая шла по указу от 16 января 1621 г. на содержание сухопутной армии. Но помимо фискальных поручений указанные полки должны были выполнять и полицейские функции: искоренять разбой, удерживать крестьян от побегов, ловить их и передавать помещикам для наказания. В обязанности полковников входило осуществление наблюдения за земской полицией11.
Екатерина II, подвергшая полицию реформе, в своем «Наказе» от 14 декабря 1766 г. указывала, что лучше предупредить преступление, чем наказывать за него. Поэтому важнейшей обязанностью полиции являлось предотвращение преступлений. В этих целях полиции предоставлялось право административной расправы, поскольку «вещи, относящиеся к благочинию, всякий час случаются и тут не место пространным судебным порядкам, и здесь есть власть полиции», действия которой «должны быть не маломедлительны» и заключаться в «обуздании особ и в исправлении их»12. В результате реформирования полиции часть полицейских функций с армии была снята. Однако военные гарнизоны оставались основной силой, обеспечивавшей внутреннюю безопасность страны.
Екатерина провозгласила, что осуществит в России реформы в духе Монтескье, заявив, что «изрядно обобрала г-на президента Монтескье для блага своих подданных». Но она лукавила. «Наказ» был издан ограниченным тиражом (всего 57 экземпляров) и его запрещалось читать даже царским чиновникам. В тех условиях заявление великой императрицы было лишь благим пожеланием. А взгляды великих просветителей и философов пробивали свою дорогу и в Россию.
