Мюнхен называет себя, конечно, лукаво подмигивая и слегка подталкивая вас локотком, «самым северным городом Италии». Близлежащие озёра, расположение у подножия Альп, стиль жизни, в котором ценится семья, вкусная еда и терпимость: все это в сочетании делает баварскую столицу и ее окрестности пунктом назначения для тех, кто хочет урвать кусочек la dolce vita в пределах границ страны.
Многие бывшие футболисты поселились около Штарнбергер-Зе, включая и самого Бирхоффа, который приехал сюда после завершения успешной карьеры в итальянской Серии А, где он выступал за «Удинезе» и «Милан». Он забил «золотой гол», принесший Германии победу в финале Евро-96 на «Уэмбли», но, будучи сыном человека из зажиточной семьи – его отец был директором крупной энергетической компании – и игроком, чей настоящий прорыв случился лишь после переезда за границу в возрасте 23 лет, он не очень-то соответствовал образу народного героя. Как раз наоборот на самом деле. В статье, напечатанной в Der Spiegel в апреле 2006-го, отмечалось, что красноречивый генеральный менеджер национальной сборной, всегда одетый по последней моде и аккуратно подстриженный, «не был похож на футболиста». Ему не хватало того, что немцы именуют «Stallgeruch» — «запаха конюшни», если переводить дословно, «родословной» Бундеслиги, говоря иными словами. Четырьмя годами позже Die Zeit сочувственно назвала его статус в немецком футболе статусом «инородного объекта». «В консервативном окружении футбольного мира он всегда был посторонним», – заключала газета.
В начале его десятилетнего срока пребывания на посту главной задачей Бирхоффа было исполнение роли посредника между тогдашним тренером сборной Юргеном Клинсманном, пылавшим почти что революционным жаром, и нерешительными охранителями немецкой игры из числа представителей клубов и Немецкого футбольного союза (DFB). Как только Йоахим Лёв взял бразды правления в свои руки в 2006-м, Бирхофф вошел в образ «плохого парня», как он говорит, и исполнял эту роль в регулярных столкновениях с ancien régime[2] по вопросам организационного характера.
Освещение событий в Южном Тироле в негативном свете затронуло и его тоже. Репортажи из Италии сообщали о катастрофе, которую допустил Бирхофф, критиковали его за непозволительное высокомерие, глупость и неистовый торгашеский дух, которые, смешавшись, привели к ужасающим последствиям.
«По правде говоря, работа тренировочного лагеря прошла идеально, – говорит Бирхофф, – если оставить за скобками трагический инцидент». Бирхофф и два гонщика посетили тяжело травмированного мужчину в госпитале, но на команду эта история никак не повлияла, утверждает он. «Водительские права Лёва, случай с Гросскройцем и этот инцидент – ни одно из этих событий не отразилось на национальной команде. Внутри команды никаких конфликтов не было. Вспоминая Евро-2012, я думал, что должен был разжечь какой-нибудь пожар, атаковать кого-нибудь, дать СМИ информационный повод. Им там было очень скучно, потому что ничего не происходило. В Южном Тироле им было о чем писать, а команда тем временем могла спокойно и сосредоточенно работать. Более поздний приезд Лама и Нойера тоже был кстати, потому что у них было время прочистить голову. Внутренне мы все были очень спокойны. Я бы сказал, что ситуация напоминала мне первые дни зимы: за окном вдруг стало очень холодно, но внутри уже включили отопление. Нам было тепло и комфортно, мы всем были довольны. Ни у кого из нас никогда не было ощущения, что [тренировочный лагерь] может поставить под угрозу всю подготовку». Потеря командой Ройса была очень значимой в плане мастерства игрока, к тому же форвард «Боруссии» был на пике формы, но никаких сомнений относительно восстановления Лама и Нойера в срок у команды не было, добавил он.
Впрочем, Лам был куда менее убежден в том, что все сложится удачно. «Я не думаю, что люди по-настоящему беспокоились на мой счет, потому что я из тех ребят, кто на вопрос «Как дела?» всегда отвечает: «Все нормально». Но когда я приехал в Южный Тироль, меня еще мучили сильные боли. На последней тренировочной сессии я не мог свободно двигаться, опухание никак не проходило. Я сказал докторам: если все останется так, я не смогу играть – я только наврежу себе и команде. С плечом Нойера тоже не было никакой определенности». Ламу пришлось носить давящую повязку «днем и ночью на протяжении четырех недель». Командные доктора вынуждены были несколько раз удалять ему жидкость, скопившуюся в лодыжке.
Команда отчаянно нуждалась в капитане для исполнения главной роли, поскольку ни по Хедире, ни по Швайнштайгеру не было видно, что они будут в своей лучшей форме к старту турнира. Бирхофф говорит: «Мы были обеспокоены этими двумя игроками. Нас также тревожили крайние защитники. В общем и целом у меня не было ощущения уверенности, аналогичного тому, что было перед Евро, тогда я больше верил в команду. В этот раз, думал я, многое может произойти. Групповой этап мы точно преодолеем, это я знал наверняка. Но потом… будет всего одна игра. И не знаешь, кого получишь в соперники и в каком физическом состоянии подойдешь к нему. Были большие сомнения относительно того, сможем ли мы держаться курса, учитывая то, как много игроков у нас не имели стабильной игровой практики на дистанции».
Серьезное количество неизвестных в этом уравнении подорвало веру общественности в Лёва и компанию, и наконец выигрышная формула была найдена. «Это было не так уж и плохо на самом деле, – говорит Бирхофф. – Год назад я озвучил намеренно провокационную теорию о том, что выиграть в Бразилии практически невозможно. Мне не понравились поверхностные суждения людей, говоривших об успехах «Баварии» и «Дортмунда», которые дошли до финала Лиги чемпионов на «Уэмбли» [в 2013 году], не понравилось, как эти успехи были расценены. Опять всюду было это мнение, что мы лучшие в мире и всех победим. Но кто забивал голы за эти две команды, сколько иностранцев было у них на важных позициях? Эмоции захватывали людей, туманя их разум. Так что я специально выступил с аргументом против этого ощущения предначертанной нам победы, и, разумеется, меня снова раскритиковали. Потом, за три месяца до начала Чемпионата мира, настроение людей поменялось. Красный уровень тревоги. Люди теперь считали, что нам не под силу будет выйти из группы. Меня это не беспокоило, потому что теперь все стали думать о том, что по-настоящему важно: о нашей работе и командных выступлениях».
Тренерский штаб опасался другой проблемы, которую обсуждали куда менее активно. Лишь ограниченный круг посвященных знает, каким скверным было настроение в лагере сборной на Евро, внушительные фракции игроков «Баварии» и «Дортмунда» не общались друг с другом, а целый ряд молодых игроков требовали себе больше игрового времени. В повторении финала Кубка Германии-2012 два ведущих клуба страны вновь встретились друг с другом в финале в Берлине, в заключительной игре сезона, за 4 дня до сборов в Южном Тироле, и этот матч завершился скандальным образом: баварцы забили два гола в дополнительное время после того, как гол Матса Хуммельса головой, выглядевший исполненным по всем правилам, не был засчитан в пользу «Дортмунда».
Шестеро раздосадованных игроков BVB (полное наименование клуба – «Ballspielverein Borussia 09 e.V. Dortmund») встретились в Италии с семью обладателями золотого дубля из «Баварии». Лёв не мог допустить того, чтобы племенная вражда и эго отдельных личностей вторично помешали работе национальной команды. Его беспокойство было так сильно, что он практически гарантировал Сами Хедире место в заявке Германии на Чемпионат мира за несколько недель до того, как полузащитник мадридского «Реала» набрал нужную форму. Рожденный в Штутгарте Хедира, сын тунисского сталевара, был тем человеком, кто мог повлиять на других своим позитивным отношением к делу и стать мостиком между игроками «Баварии» и «Дортмунда», поскольку не примыкал ни к одному из лагерей. Лёв нуждался в его присутствии в раздевалке команды.
Тренер и его штаб надеялись, что значимость стоящего перед командой бразильского вызова отодвинет гордыню и личные претензии игроков на второй план. Но лишь в последнюю ночь в лагере в Сан-Мартине генеральный менеджер сборной увидел, что игроки команды стали друг другу ближе. Очень близко, говоря по правде.
Лёв не мог допустить того, чтобы племенная вражда и эго отдельных личностей вторично помешали работе национальной команды.
Совет игроков – Лам, Швайнштайгер, Пер Мертезакер и Клозе – пригласил всю делегацию DFB (Немецкого футбольного союза) «попотеть за трофей» в отдельную «сауну для мероприятий», просторное помещение, вместившее в себя 80 человек. Бирхофф вспоминает: «Там присутствовал победитель Чемпионата мира по саунам 2014 года – нет, я тоже не знал, что такие соревнования вообще проводятся, – и он выступал с музыкальным и световым шоу, размахивал полотенцами. Мы присутствовали там в компании шестидесяти мужчин. Каждый игрок, все члены тренерского штаба символическим образом потели ради победы на этом мундиале. Игроки придумали просто невероятную идею. Это была их инициатива. Я не очень-то верю в то, что есть какие-то «ключевые моменты». Но в ту ночь помню, как думал про себя: тут происходит что-то особенное».
