и, желая получить как можно больше доходов, временно провозгласила политический лозунг «Нигерия – прежде всего», направленный на максимальное увеличение экспорта.
Как нередко бывало в прошлом, многое зависело от саудовцев. В 1983 г. Саудовская Аравия открыто взяла на себя функции производителя-балансира, варьируя объем своей нефтедобычи, чтобы поддерживать цену ОПЕК. Но к 1985 г. ее издержки по сравнению с другими странами ОПЕК стали непропорционально большими. Поддержка цены означала огромное падение нефтедобычи и потерю обширной доли рынка, а значит, и доходов. В 1981 г. доходы Саудовской Аравии достигли наивысшей точки и составили $119 млрд. К 1984 г. они упали до $36 млрд и продолжали падать, составив в 1985 г. $26 млрд. Между тем Саудовская Аравия, как и другие экспортеры, осуществляла дорогостоящую программу развития, которую теперь приходилось свертывать. В стране образовался крупный бюджетный дефицит, шло расходование валютных резервов. Ситуация была настолько тревожной, что обнародование бюджета было отложено на неопределенный период.
Потеря доли рынка имела еще одно последствие – роль Саудовской Аравии на мировой арене была сведена к минимуму. Быстрое падение политического влияния и веса, а также вероятность дальнейшего ухудшения ситуации противоречили основным принципам политики безопасности, и это происходило в то время, когда региону угрожала ирано-иракская война, а против Саудовской Аравии продолжал выступать аятолла Хомейни. Серьезная потеря рынков сократила и влияние саудовцев на политику стран Ближнего Востока, на ход арабо-израильского конфликта и на промышленно развитые страны Запада. Власть нефти таяла. «В принципе мы должны провести черту между экономикой и политикой, – сказал, выступая по саудовскому телевидению, Ямани. – Другими словами, политические решения не должны определяться требованиями экономики. Но нефть – это политическая сила, и никто не может отрицать, что политическая сила арабов в 1970 г. была обязана нефти и что в 1973 г. их влияние на страны Запада достигло наивысшей точки тоже благодаря нефти. В настоящее время мы переживаем трудности в связи с ослаблением политической силы арабов опять же из-за нефти. Это элементарные факты, известные даже "человеку с улицы"».
Саудовцы направили ряд предупреждений всем странам ОПЕК и производителям нефти в других странах. Саудовская Аравия, говорилось в них, не примирится с потерей своей доли рынка, она не будет бесконечно терпеть и закрывать глаза на манипуляции стран ОПЕК с квотами и увеличение нефтедобычи другими странами, на нее также не следует далее рассчитывать как на производителя-балансира. В случае необходимости она затопит рынок нефтью. Были эти предупреждения серьезной угрозой, прямым указанием на намерения или же маневром, рассчитанным на запугивание? Однако если саудовцам не удастся осуществить некоторые перемены, то вполне логично было ожидать, что их нефтедобыча упадет до миллиона баррелей в день, а возможно, и ниже, поскольку теперь экспортные рынки у страны почти полностью отсутствовали. При таком положении Саудовская Аравия как страна, облик и влияние которой в прямом смысле определяла нефть, может почти полностью утратить свой вес на мировой арене [578].
Доля рынка
В первые дни июня 1985 г. министры ОПЕК собрались в Таифе, в Саудовской Аравии. Ямани зачитал послание короля Фахда, который резко критиковал нарушение квотового соглашения и снижение цены другими странами ОПЕК, что привело «к потере рынков для Саудовской Аравии». Саудовская Аравия, говорилось в послании, не будет вечно терпеть подобное положение. «Если страны – члены Организации считают, что им предоставлена полная свобода действий, – заявлял король, – то такая свобода должна распространяться на всех членов ОПЕК, и Саудовская Аравия будет, конечно, защищать свои собственные интересы».
После оглашения послания нигерийский министр нефти выразил надежду, что «это мудрое послание будет принято во внимание». Но в последовавшие недели никаких заметных признаков этого не было, и саудовская нефтедобыча упала до 2,2 млн баррелей в день, т. е. до половины ее квоты и немногим выше пятой части того, что она добывала 10 лет назад. Экспорт в Соединенные Штаты, который в 1979 г. достигал 1,4 млн баррелей в день, в июне 1985 г. опустился до 26 000 баррелей, что в сущности было почти ничем.
Летом 1985 г. саудовская нефтедобыча временами была ниже той, что давал британский сектор Северного моря. Это было последним унижением для саудовцев. Получалось, что они поддерживают цену ради того, чтобы британцы увеличивали нефтедобычу, и это в тот момент, когда премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер продолжала демонстрировать свою приверженность к свободным рынкам и безразличие к ценам на нефть. Еще большая угроза находилась ближе к дому. Иракцы занялись восстановлением своих экспортных мощностей, продлевая старые и прокладывая новые трубопроводы, причем некоторые из них через территорию Саудовской Аравии. Как бы дальше ни развивались события, огромные дополнительные объемы иракской нефти были на пути к уже перенасыщенному рынку. Такое положение терпеть было нельзя. Что-то надо было делать, и снова, как в 1970-е гг., выходом стала цена, только теперь она должна пойти в обратном направлении. Однако как низко она опустится?
В нефтяной промышленности опять появилась тень прошлого – Джон Рокфеллер и перспектива всеобщей ценовой войны. В конце XIX и начале XX столетий Рокфеллер и его коллеги неоднократно устраивали своим конкурентам «хорошую встряску», перенасыщая рынок и сбивая цены. Конкурентам приходилось заключать перемирие на условиях Standard Oil, или, если они не обладали адекватной мощью, их выталкивали из бизнеса или поглощали. Конечно, в середине 1980-х гг. обстоятельства были совершенно другими, но все же не настолько. И «хорошая встряска» грозила повториться.
Саудовцы перешли от защиты цены к защите объема нефтедобычи, своего желаемого уровня, и выбрали для этого оригинальное оружие: сделки «нетбэк» с партнерами Aramco и другими нефтяными компаниями, занимавшими стратегическое положение на ключевых рынках. По таким сделкам Саудовская Аравия не устанавливала фиксированной цены для переработчика и получала оплату исходя из того, сколько давала продажа нефтепродуктов на рынке. Переработчику, однако, заранее гарантировалась определенная прибыль, например $2 за баррель. Не важно, была ли розничная цена нефтепродуктов $2, $19 или же $9, он получал свои $2, а саудовцы остальное (за минусом затрат). Прибыль переработчика была фиксированной. Так что его особо не волновало, какой была цена в точке продажи, высокая или низкая, он получал стимул продать как можно больше. Он знал, что независимо от цены каждый дополнительный баррель принесет ему дополнительные $2 прибыли. Но рост объема продаж и относительное равнодушие по поводу розничной цены оказались идеальным средством, вызывающим падение цен. Со своей стороны саудовцы надеялись покрыть убытки из-за более низких цен увеличением объемов. Но они старались не создавать слишком серьезной конфронтации, их целью было вернуться на уровень установленной квоты – и только, и они ограничили максимальный объем сделок «нетбэк». Таким образом, эта новая политика была направлена как против других стран ОПЕК, которые, нарушая квоты, забирали их долю рынка, так и против других стран,
