ли? Организация переживала серьезный раскол. Иран, Алжир и Ливия хотели, чтобы ОПЕК приняла новые, более низкие квоты и таким образом вернула цену к $29 за баррель. Страны с большим объемом нефтедобычи, главным образом Саудовская Аравия и Кувейт, не оставляли намерение вернуть утраченный рынок. Ямани обвинял во всем покупателей, заявив руководителю одной из крупных компаний: «Я не продал ни барреля тому, кто этого не хотел». Между тем Иран и Ирак, два основных члена ОПЕК, по-прежнему вели смертельную схватку, и вражда Ирана к экспортерам-арабам не ослабевала.
Не входящие в ОПЕК страны из-за потери доходов страдали не меньше. Они с опозданием поняли всю серьезность предупреждений ОПЕК и теперь делали первые шаги к началу «диалога». Весной 1986 г. Мексика, Египет, Оман, Малайзия и Ангола присутствовали на совещании ОПЕК в качестве наблюдателей. Консервативное правительство Норвегии поначалу заявило, что как член западного сообщества не будет участвовать в переговорах с ОПЕК. Однако нефть обеспечивала 20 % доходов правительства, которое испытывало трудности с бюджетом. В результате правящую партию у власти сменила лейбористская оппозиция. Новый премьер-министр сразу же объявил, что Норвегия предпримет шаги по стабилизации цен. И в Венецию на яхту Ямани прибыл министр энергетики нового правительства, чтобы во время круиза обсудить ценовой вопрос. Но в целом диалог между ОПЕК и не входящими в нее странами не принес существенных результатов. Таким образом, в отсутствие согласия как внутри ОПЕК, так и между ОПЕК и не входящими в нее странами «хорошая встряска» продолжалась всю весну 1986 г.
«Немного действия»
Для многих нефтяных компаний новый кризис оказался неожиданным. Их руководители были убеждены, что «они», т. е. страны ОПЕК, не сделают такой глупости и не откажутся от значительной части своих доходов. Тем не менее некоторые думали иначе. В Лондоне специалисты по планированию из Shell, тщательно изучив конъюнктуру, разработали так называемый СПЦН – сценарий падения цен на нефть. Компания утверждала, что главные менеджеры относятся к нему со всей серьезностью и, хотя считают его несколько неправдоподобным, обсуждают дальнейшие действия и приступают к профилактическим мерам. Таким образом, когда цены обвалились, на берегу Темзы в здании Shell, в отличие от многих других нефтяных компаний, царило мрачное спокойствие и порядок. Там, как и на местах, менеджеры занимались своей работой, словно действовали по плану гражданской обороны в условиях чрезвычайного положения, к которому они уже давно подготовились.
В итоге нефтяная промышленность, очнувшись от шока, ответила масштабным сокращением расходов. Особенно сильный удар пришелся на нефтеразведку и нефтедобычу в Соединенных Штатах. В США они были самыми дорогостоящими и приносили самые большие разочарования. Кто мог забыть Муклук – безрезультатную скважину на Аляске, обошедшуюся в $2 млрд? В Америке компании могли проявлять максимальную гибкость – им не приходилось беспокоиться о нарушении давно заключенных соглашений с национальными правительствами, как это было во всем развивающемся мире.
Потребители, конечно, ликовали. Страхи по поводу постоянной нехватки нефти теперь улеглись. Их образу и стилю жизни ничто больше не угрожало. Нефть снова стала дешевой. Предсказания рокового конца не сбылись, власть нефти оказалась не такой уж опасной и страшной. «Бензиновые войны» за потребителя на местных бензоколонках, которые вроде бы затихли в 1950-е и 1960-е гг., вернулись обратно, но были теперь уже результатом глобальной нефтяной войны. И как низко могли на самом деле упасть цены? Предел был установлен в северной части Остина в Техасе во время однодневной рекламной кампании в начале апреля 1986 г., спонсором которой выступила местная радиостанция, передававшая музыку кантри. В тот день на колонке Exxon, где оператором работал Билли Джек Мейсон, цена неэтилированного бензина снизилась до ноля центов. Бесплатно! Такую цену нельзя было побить, результатом чего стало своего рода стихийное бедствие: к девяти часам утра очередь ожидавших заправки автомашин растянулась на шесть миль, некоторые водители приехали даже из столь отдаленных мест, как Уэйко. «Для этого надо было просто что-нибудь сделать», – пояснил Билли Джек. И когда его как нефтяного эксперта спрашивали, что он думает о ценах в будущем, он уверенно отвечал: «Это зависит от других стран. Мы здесь ничего не можем поделать, пока арабы не найдут правильную цену».
Другой техасец, правда, из вновь прибывших, соглашался с Билли Джеком, что если не все, то по крайней мере многое зависит от арабов. Это был вице-президент Соединенных Штатов Джордж Буш. В то время, когда Билли Джек отпускал бензин по цене ноль центов за галлон, он собирался отправиться со специальной миссией на Ближний Восток, чтобы обсудить ряд вопросов, в том числе и нефть. Визит в Саудовскую Аравию и другие страны Персидского залива был включен в его рабочую программу за несколько месяцев до обвала цен. Он отправлялся с визитом в момент, когда американская нефтегазовая отрасль, экспортеры нефти, потребители, союзники Америки – буквально все задавали один и тот же вопрос: собирается ли правительство Соединенных Штатов что-либо предпринять в связи с обвалом цен? Время поездки, положение, а также прошлая деятельность Буша говорили о том, что он является ключевой фигурой администрации Рейгана в реализации политики Соединенных Штатов в этом крайне деликатном аспекте международных отношений [580].
Джордж буш
Через несколько лет, в 1989 г., накануне своей инаугурации Буш говорил: «Я сказал бы так: президентом Соединенных Штатов стал человек, который вышел из нефтегазовой отрасли и который хорошо ее знает». Действительно, он хорошо знал опасный и рискованный мир независимых нефтепромышленников, на которых держалась нефтеразведка США и которые были сломлены обвалом цен. Это был мир, в котором формировалось его мировоззрение. Закончив в 1948 г. Йельский университет, Буш отклонил ряд предложений поработать на Уолл-стрит, типичных для его социальной среды: его отец был партнером фирмы Brown Brothers, Harriman, а затем сенатором от штата Коннектикут. В поисках работы Буш обратился в Procter and Gamble, прошел там собеседование, но не был принят. Тогда он погрузил вещи в своей красный Studebaker 1947 г. выпуска и отправился в Техас, сначала в Одессу, затем в соседний Мидленд, который вскоре стал называться «нефтяной столицей Западного Техаса». Он начинал с самых низов – с должности стажера, которому поручали покраску нефтяного оборудования, затем стал коммивояжером, который объезжал вышку за вышкой, выясняя нужные покупателям размеры буров и в какой породе они ведут бурение, стараясь получить заказы.
Буш был человеком с cеверо-востока, где уклад жизни, привычки и стиль поведения в представлении жителей Запада являются аристократическими. И он не был исключением. У жителей Восточного побережья существовала благородная традиция отправляться на нефтепромыслы Техаса и сколачивать состояние на тамошней нефти. Так было со времен Меллонов и Пью в Спиндлтопе, т. е. тех, кого журнал Fortune назвал «десантом молодых членов Лиги плюща»,
