Мортимер Уилер - Древний Индостан. Раннеиндийская цивилизация

Ознакомительная версия.

Мы не ставим задачей описывать в деталях жизнь Ашоки и его правление. С этой задачей, по-моему, вполне справились В. Смит и Ф. Томас, работы которых на эту тему известны и доступны, хотя, конечно, нуждаются в некоторых дополнениях. Достаточно упомянуть, что дед Ашоки Чандрагупта в 326 г. до н. э. встретился в Пенджабе с Александром Македонским[145], а затем в течение двух-трех лет захватил магадхский трон в Бихаре, что положило начало правления династии Маурьев, управлявшей самым мощным и процветающим государством из возникших на севере Индии. Примерно в это же время он напал на оставленные Александром гарнизоны в бассейне Инда и уничтожил их[146]; попытка Селевка, одного из четырех наследников империи Александра[147], вернуть потерянные земли окончилась неудачей; перевес оказался на стороне Чандрагупты, и ближе к концу столетия[148] был заключен мир, один из пунктов которого предусматривал брачный союз Чандрагупты с дочерью Селевка.

Царство Маурьев, основанное в долине Ганга, распространило свою власть до Гиндукуша на западе и Бенгала на востоке. Его южная граница на момент смерти Чандрагупты в 298 г. до н. э. точно не установлена; но его наследник Биндусара, которого называли Амитрахата[149], или «сокрушитель врагов»[150], распространил власть Маурьев на полуостровную часть Индостана, и к моменту восхождения Ашоки на престол его империя простиралась уже до северной части Майсура. Причем не номинально; действовала четко выстроенная система государственного управления, за которой неустанно следил сам Ашока. Он постоянно объезжал свои владения и, по его собственным словам, «следил за тем, как живет страна и народ». С точки зрения археолога, место было вполне подготовлено для проникновения тех определяющих и задающих направление общественного развития культурных идей, которые должны были занять ведущее и направляющее положение среди бесчисленного множества местных традиций.

Свидетелями этого мы и являемся. Как я уже отмечал ранее, в VI в. до н. э. распространение власти ахеменидской Персии на районы Северной Индии привело к появлению не только персидских наместников и управленцев, но также новых материалов и идей. В первую очередь это культура производства железных орудий, быстро распространившаяся на севере Индии, а также идея денежного обращения; в Таксиле начали чеканку местных монет по персидским образцам, получившим хождение в долине Ганга в V в. до н. э. или немного позже. Индия также заимствовала у персов арамейский алфавит, который, как и арамейский язык, был официальным средством общения в Ахеменидской империи. В Индии эта письменность была адаптирована к местному пракритскому языку; именно этот шрифт, как и другой – кхароштхи, был использован при выполнении надписей обращений Ашоки в северо-западных районах. Кхароштхи Ашока использовал даже в южных районах, хотя большинство районов Индии, входящих в его империю, использовали шрифт письма брахми.

Однако Персия дала Индии не только железные орудия, деньги и шрифт кхароштхи. Они были лишь символами той безопасной среды, которую распространяющая свое влияние империя создавала для экономического обмена, развития торговых путей и торговли, бурно развивавшихся в этих регионах. Столицы государств были одновременно крупными торговыми центрами на главных караванных путях: вероятно, это Баграм, к северу от Кабула; безусловно, как показывают недавние археологические исследования, Чарсадда[151], расположенная на Пешаварской равнине; знаменитая Таксила в Пенджабе. Эти сегодня покинутые и покрытые вековой пылью города являются памятниками великой империи пакс – Персии, существовавшей во второй половине VI в. до н. э. Два столетия спустя на север Индии пришли войска захватчиков, ведомые Александром Македонским; он пришел как новый хозяин покоренной им Персидской империи и претендовал на ту же часть Индостана, которая входила в империю Ахеменидов; но слава завоевателя, которому всегда мало достигнутого и который, не в силах остановиться, идет за миражом, опережала его. Однако в долгосрочной перспективе более важным для Индии оказался не сам приход Александра, а разгром им Персии. Под властью Ахеменидов ремесла и искусства Древней Персии, в том числе архитектура, хотя не только она, достигли поистине высокого уровня. Но с сожжением Персеполя в 330 г. до н. э.[152] оказываемое в течение двух столетий государственное покровительство резко прекратилось. Персидские мастера и умельцы оказались невостребованными и лишились работы.

Александр Македонский и его наследник Селевк подготовили почву воцарения Чандрагупты и династии Маурьев. Возникла величайшая из когда-либо существовавших в Индии империй, крупнее той, что существовала в долине Инда за два тысячелетия до этого. Появилась возможность попасть под покровительство могучей и расширяющейся империи, не имеющей пока собственной культуры и искусства, достойных уровня ее мощи. Это был новый дом, новая родина для художников и мастеров из Персии. Сюда они и пришли.

Не будет преувеличением сказать, что именно на этом этапе культурного взаимодействия между Индией и Персией было положено начало архитектуре сооружений из камня в Индии. Конечно, постройки из камня и кирпича делались еще в 3-м тысячелетии до н. э., но называть все это архитектурой в полном смысле слова нельзя. Первые обнаруженные после 3-го тысячелетия строения из камня, датировка которых может быть лишь приблизительной, – это остатки крепостных сооружений в старом Раджгире в Бихаре. Длина этих сооружений равняется 40 километрам, а находятся они в черте города, который связывают с VI в. до н. э. и деятельностью Будды и Махавиры в эпоху раннего становления буддизма и джайнизма[153]. Сооружение состоит из массивной стены, выполненной из каменных глыб, не обмазанных глиной, на небольшом расстоянии друг от друга располагаются квадратные бойницы. К этим грубо выполненным строениям также не может быть применимо понятие «архитектура». То же самое можно сказать о ранних строениях в Таксиле, которую в 326 г. до н. э. посетил Александр Македонский. Местный правитель принял своего гостя там же, где расположен Бхир-Маунд, и показывал ему расположенные вокруг строения, которые были весьма скромны; проводивший в Таксиле раскопки сэр Джон Маршалл признал, что «в то время здесь не было ничего, что можно было бы назвать архитектурными сооружениями». За редкими исключениями постройки представляли собой набор беспорядочно расположенных строений с плохо возведенными стенами из кое-как скрепленных камней, больше напоминающих трущобы нищей окраины какого-нибудь столичного города. Единственное, что можно с большой натяжкой назвать архитектурным сооружением, – это иногда встречающиеся грубо и неаккуратно выполненные каменные опоры для подпорки деревянных крыш. Общий культурный уровень города был также весьма низок: только в конце IV в. до н. э. по прибытии Александра Македонского или несколько позже здесь появляются изделия из драгоценных камней, в том числе к этому времени относятся три роскошных драгоценных камня работы ахеменидских мастеров[154]. Возможно, это была часть добычи, привезенная в Таксилу вслед за Александром, либо же они обязаны своим появлением персидским мастерам, появившимся здесь после падения Ахеменидской империи.

Термин «архитектура» в «арийской» Индии[155] впервые может быть применен к знаменитым колоннам из песчаника (их более 30), которые были возведены по указанию Ашоки после его обращения в буддизм в качестве памятников, с высеченными на них благочестивыми воззваниями к подданным. Давно признано, что подобные архитектурные формы были до того неизвестны в Индии и что они были выполнены в традициях персидских мастеров. В литературе по индийской архитектуре упомянутые колонны называют «персепольскими», что не вполне верно, поскольку все колонны в Персеполе имели каннелюры, а колонны Ашоки – не каннелированы, что было в целом характерно для Персии[156]. Поэтому лучше назвать их «персидскими» или, еще точнее, «ахеменидскими». На колоннах Ашоки, сделанных из гхунарского песчаника, надписи высечены с высочайшим техническим мастерством; колонны также отполированы на завершающей стадии работы таким образом, что обладают и блеском и прочностью – подобная техника никогда не встречалась в Индии ни до Ашоки, ни после него. Это персидская техника: каменная отделка дворцов Дария и Ксеркса была выполнена на редкость искусно; камни были отполированы таким образом, что при соответствующем уходе за ними выглядели как зеркала из черного мрамора. Также в персидских традициях выполнена находящаяся рядом с Банарасом знаменитая колонна с сарнатскими львами, изображенными на национальном гербе современной Индии. Возведение культовых сооружений или колонн из дерева действительно является индийской, а не персидской традицией, но колонны Ашоки и по форме, и по технике выполнения совершенно не соответствуют ей. Только после возведения в Индии великим императором-буддистом этой знаменитой ахеменидской колонны в индийской архитектуре возникла соответствующая традиция; колонна с лотосовидной колоколообразной капителью, изваянием животных на импосте или без него многократно воспроизводилась в видоизмененном виде многими индийскими архитекторами и мастерами работы по камню как буддийского, так и других вероисповеданий в течение многих столетий после Ашоки.

Ознакомительная версия.