Ознакомительная версия.
От Тацита известно также имя Веледы, провидицы, почитавшейся племенем бруктеров, которое участвовало в восстании Цивилиса (68–69 годы н. э.). «Veleda» – кельтское слово для обозначения женщины, занимающейся прорицаниями, и бруктеры были скорее кельтами, обитавшими по ту сторону Рейна (и в этом смысле – германцами), нежели тевтоноговорящим народом, заимствовавшим у соседей имя для своего оракула.
На страницах данного исследования подробное филологическое обсуждение кельтских заимствований в тевтонском языке не вполне уместно. Достаточно сказать, что современные немецкие слова «reich»[9] и «amt»[10] имеют древнее происхождение и свидетельствуют о волне кельтского влияния в политической и социальной сферах. И наконец, нельзя забывать о наблюдении Страбона: германское общество, по его мнению, очень походило на то, что существовало в Галлии до того, как римский урбанизм оказал на него свое разрушительное воздействие, а образ жизни и обычаи перемещавшихся по Средней Европе племен – взять хотя бы свевов с их кочевыми повозками и повсеместное использование кельтских личных имен – были продуктом смешения культур.
Кельтское наследие после крушения Римской империи. Настало время распрощаться с истинными кельтами Древнего мира и обратить взгляд на те народы, которые можно считать их потомками. Прежде всего, не вызывает сомнений, что большую часть Галлии до падения западной империи в V веке заселяли выходцы из кельтских племен. Последовавшие затем нашествия тевтонских завоевателей – вандалов, висиготов и франков, – будучи кратковременными, не смогли существенно повлиять на этнический состав населения. Франки дали стране новое имя и новый политический уклад, французская нация в значительной степени ведет свое происхождение от кельтских предков, и все же фундаментом этой цивилизации стали культура римских провинций, латинский язык, христианство и концепция гражданского правления. Лишь на окраинных северо-западных островах, в Британии и Ирландии, наследие древних кельтов стало основополагающим фактором формирования народов и языков и сохранялось на всем протяжении их истории. Помимо того что это наследие представляет собой богатейший материал для изучения жизни древней Европы, оно, к сожалению, служит благодатной почвой для прорастания бесчисленных псевдонаучных концепций, выдуманных политиками и писателями, которые вольно толкуют вопрос о том, кого можно считать кельтами, кого – нельзя. Впрочем, вместо того, чтобы лишний раз заострять на этом внимание, лучше перейдем к краткому обзору событий на островах, прежде всего в Британии, между I и VI веками н. э. Именно в этот промежуток времени создавались литературное наследие и эскиз языковой и политической карты Европы, которая окончательно оформилась в последующие века.
Римская Британия. Этапы римского завоевания Британии и судьба северных границ, пролегавших между Фортом и Клайдом (вал Антонина), а также между Тайном и Солуэем (вал Адриана), в данном контексте не имеют отношения к делу. Для нас важны племена, династии и даже отдельные личности, которые способствовали сохранению кельтского образа жизни и формированию новых, мелких народностей после крушения Римской империи. В период римского завоевания, начавшийся с вторжения в Британию легионеров Клавдия, главную роль в островной политике играла белгская династия Кунобелинов, правившая катувеллаунами. Вытесненные римлянами из своих владений на юге и востоке, именно они под предводительством Каратака возглавили союз небелгских племен на западе, призвав к сопротивлению силуров и ордовиков на территории современного Уэльса и рассчитывая в дальнейшей борьбе на поддержку бригантов, которые обитали у подножия Пеннинских гор. Но Каратака выдала римлянам Картимандуа, королева бригантов, возможно, так же как и он, имевшая белгское происхождение. Археологические материалы позволяют сделать вывод, что семьи белгских беженцев скрывались на западе Британии – об этом свидетельствуют такие произведения ремесленного искусства, как пивная кружка из Траусфинидда, железная подставка для дров из Кейпел-Гармона и множество металлических изделий белгских мастеров, найденные в торфянике Ллин-Керриг-Бах. И неудивительно, что устная традиция, существовавшая в Уэльсе до эпохи Средневековья, сохранила генеалогию королевского дома катувеллаунов.
Племена, обитавшие на западе Британии в гористых районах между Северном и Ди, находились под постоянным военным контролем римлян, но бурное развитие городов и гражданских институтов, начавшееся на равнинных землях, их не коснулось. Крепости на вершинах холмов пришли в упадок, некоторые были разрушены до основания, а в Честере и Кэрлеоне выросли дозорные башни легионеров. Таким образом, в процессе романизации Британии кельтская национальная традиция постепенно уступала место новому социальному укладу на восточных и южных территориях, а на западе, у обитателей нагорий, угасала в неразберихе и распаде племенной жизни. Аристократия и особенно ученое сословие потеряли свой статус в условиях римской оккупации, и это – основная причина того, что древнейшие пласты сохранившейся валлийской традиции не созданы коренным населением Уэльса, а привнесены извне другими кельтами на закате военного могущества римлян. Новое влияние исходило из Ирландии, откуда в Уэльс переправлялись поселенцы и разбойничьи шайки, а также из Северной Британии в форме целенаправленной колонизации, возможно являвшейся частью римской оборонительной политики (карта 9).
В конце III века ирландские иммигранты появились в Уэльсе и, судя по следам культа Ноденса в Лидни, продвинулись достаточно далеко на восток, по крайней мере до эстуария Северна. В Юго-Западном Уэльсе новые колонисты, известные под именем десиев (dési), заняли древние племенные владения деметов (demetae; от этого слова происходит название поселения Дивед (Dyfed). Поскольку особой военной активности римлян на землях к западу от Тоуи и Кармартена (древний Маридун) археологией не выявлено, можно предположить, что деметы были зависимым племенем, враждебным силурам, и пристального внимания со стороны римских властей здесь не требовалось. Каковы были отношения между деметами и десиями, неизвестно, но ирландское племя основало династию, правившую в Диведе на протяжении пяти веков, и внесло вклад в создание валлийской литературы – свидетельства того, что высадка десиев в Британии была не простым разбойничьим набегом.
В Северном Уэльсе складывалась совершенно противоположная ситуация. Здесь ирландцы предавались грабежам и пытались закрепиться на землях, которые оставались театром военных действий со времен походов Агриколы. Этимология названия северной местности Гвинедд (Gwynedd) и другие признаки свидетельствуют, что это были фении (feni), самая влиятельная часть населения Центральной Ирландии тех времен. Возможно, именно под давлением их правящей династии десии мигрировали из центральных областей Ирландии на юг, а затем, как минимум, некоторые из них вынуждены были перебраться на другой остров. Очевидно, десии и фении враждовали, о чем свидетельствует и то, что римляне по-разному отреагировали на их появление в Британии.
Карта 9. Основные направления миграций кельтов в IV–V веках н. э.
В отличие от жителей Диведа ирландцы, облюбовавшие северо-западные земли острова, надолго там не задержались, а история сохранила лишь британский вариант названия их племени. Это связано с отчуждением территории колонистами из Северной Британии – хорошо организованным бриттским племенем с надежным войском. Такова была практика римских завоевателей, известная по ситуации на других европейских границах Римской империи: сильному, но дружественному племени римляне уступали часть своих владений в обмен на защиту от внезапных нападений внешних врагов. Валлийская традиция и этимология личных имен колонистов свидетельствуют, что основать поселение в Северо-Западном Уэльсе было дозволено вотадинам (votadini; ср. валлийское название Gododdin), чья родина находилась между Тайном и Фортом. Дата их переселения спорна, но это событие должно было произойти где-то на стыке IV и V веков. В путешествие отправились вотадины, известные под именем «сыновья Кунедды», и от них ведут свое происхождение почти все королевские дома Уэльса эпохи раннего Средневековья. Для распространения бриттского языка, связанной с ним литературы и традиционного знания миграция «сыновей Кунедды» имела важнейшее значение. Они принадлежали к бриттскому племени, чья кельтская социальная структура и кельтское наследие в целом сохранились в первоначальном виде благодаря тому, что их политические интересы согласовывались с интересами римлян, а географическое положение владений на самом севере Римской империи спасло их от полной латинизации.
Ознакомительная версия.
