Писатель Б. Н. Полевой, присутствовавший при казни, потом вспоминал: «Повешенный падал во внутренность виселицы, дно которой с одной стороны было завешено темными шторами, а с трех сторон было заставлено деревом, чтобы никто не видел предсмертные муки повешенных».
Но было два обстоятельства, замедлявших работу палача. Во-первых, приговоренные произносили длинные предсмертные речи. Во-вторых, они оказались невероятно живучими.
В частности, Иоахим фон Риббентроп хрипел в петле около 15 минут.
А потом его тело оставалось висеть до тех пор, пока медицинские эксперты не констатировали смерть. И так потом происходило со всеми.
Первым для исполнения приговора был введен Риббентроп. Он находился в состоянии полной прострации. Пастор прочел краткую молитву, на голову Риббентропа сержант армии США Джон Вудз быстро накинул черный колпак и петлю, нажал на рычаг механизированной виселицы — и осужденный упал в люк… Так один за другим были казнены приговоренные к смерти главные военные преступники.
МАРК ЮРЬЕВИЧ РАГИНСКИЙ, участник Нюрнбергского процесса
Следующим шел Вильгельм Кейтель. На эшафоте он заявил: «Я прошу всемогущего Господа быть милосердным к народу Германии. Более двух миллионов немецких солдат погибли за отчизну до меня. Я иду за моими сынами — во имя Германии». Уже с петлей на шее он воскликнул: «Германия превыше всего!»
Смерть не была к нему милосердна. Он не мог умереть целых 24 минуты.
Альфред Йодль мучился 18 минут, а вот Юлиус Штрейхер не умирал так долго, что палачам пришлось его душить. После этого было решено привязывать к ногам осужденных груз, чтобы они поскорее уходили из жизни.
Большинство «смертников», по воспоминаниям свидетелей, сохраняло присутствие духа. Но это не касалось одного из нацистских идеологов Юлиуса Штрейхера. Он единственный, кто продолжал кричать «Хайль Гитлер!» даже с надетым на голову мешком. «Теперь я отправляюсь к Богу! Большевики и вас когда-нибудь повесят. Хайль Гитлер!»
Эрнст Кальтенбруннер перед смертью крикнул: «Счастливо тебе выбраться, Германия!»
Альфред Йодль сказал: «Я салютую тебе, моя Германия!»
Вильгельм Фрик сказал примерно то же самое: «Да здравствует вечная Германия!»
Фриц Заукель констатировал: «Я уважаю американских офицеров и солдат, но не американскую юстицию».
Ганс Франк воскликнул: «Я благодарен за хорошее обращение во время моего заключения и прошу Бога принять меня с милостью».
Перед самым повешением к Альфреду Розенбергу подошел американский пастор-лютеранин. «Я не нуждаюсь в ваших услугах», — сказал ему главный идеолог нацизма. И он оказался единственным, кто отказался произнести последнее слово.
Последним был повешен Артур Зейсс-Инкварт. Стоя на эшафоте, он произнес: «Я надеюсь, что эта казнь явится последним актом в трагедии Второй мировой войны, будут восприняты ее уроки и воцарится мир и понимание между народами. Я верю в Германию».
После этого в зал внесли носилки с трупом Германа Геринга, которые символически поставили под виселицей.
Повешения начались в 1:11 и закончились к 2:45.
Сержанту Вудзу удалось завершить все казни так быстро только благодаря тому, что он применил усовершенствованный метод, использовав систему сменных виселиц, одноразовые веревки и мешки для осужденных.
Когда Джон Вудз вернулся в США, к нему некоторое время приставали коллекционеры. Один из них предлагал 2500 долларов за любую веревку, на которой были повешены нацистские преступники. Но Вудз ответил, что петля принадлежит повешенному и сжигается вместе с ним.
Это удивительно, но этот палач погиб при исполнении служебных обязанностей, испытывая в тюрьме Сан-Антонио новое орудие казни — электрический стул. Его не стало 21 июля 1950 года — он умер от поражения электрическим током.
В 1946 году Джону Вудзу было 35 лет, и его биография весьма необычна. В 1929 году он был призван служить в ВМС США, но самовольно покинул корабль, отсутствовал шесть месяцев, после чего попал под трибунал. Психиатрическая экспертиза выявила нарушения, и Вудза решили уволить со службы. Он женился, правда, детей в браке не родилось, а в 1943 году снова оказался в армии — в 37-м инженерном батальоне. После высадки в Нормандии в 1944 году появились случаи преступлений со стороны американских солдат, и Военная полиция США начала искать добровольцев на роль палача. Таким добровольцем оказался Джон Вудз — он сообщил, что до войны работал на этой должности в одной из американских тюрем. В результате за год он успел повесить около 30 приговоренных к смертной казни американских солдат.
А после Нюрнбергского процесса Джон Вудз приводил в действие смертные приговоры Токийского трибунала: 23 декабря 1948 года он повесил в тюрьме Сугамо семерых японских военных преступников.
Я думал, что палач — это свирепый, злой человек. А Вудз показался мне добряком. Здоровый такой, ручищи сильные, как у крестьянина. Говорил, что у него нервов нет, при его работе их нельзя иметь. Дома в Сан-Антонио привел в исполнение 347 смертных приговоров в отношении убийц и насильников. Джону Вудзу очень понравилась моя красная звездочка на пилотке. Я ему подарил ее на память. Вдруг смотрю: он снимает с руки свои швейцарские часы! Я обалдел, начал отказываться. Джон ни в какую: бери, а то обижусь. Они до сих пор хранятся у меня.
ИОСИФ ДАВЫДОВИЧ ГОФМАН, бывший охранник прокурора Р. А. Руденко
По указанию Союзнического контрольного совета четыре фотографии повешенных должны были быть сделаны для официальных отчетов, но никогда не публиковаться.
Потом тела мертвых положили в гробы, которые в дальнейшем были опечатаны.
В 4 часа утра 16 октября гробы погрузили в специально подготовленные грузовики и в сопровождении вооруженного конвоя тайно отправили в Мюнхен.
В 4 часа утра гробы погрузили в 2,5-тонные грузовики, ожидавшие в тюремном дворе, накрыли непромокаемым брезентом и повезли в сопровождении военного эскорта. Конвой прокатил по Нюрнбергу и, выехав из города, взял направление на юг. Репортеры было решили его преследовать, однако им посоветовали отказаться от этой идеи при помощи пулемета.
Автоколонна, отправившись в темноте раннего дождливого и туманного утра, была в пути несколько часов; сопровождающая охрана менялась четыре раза, но никто не спрашивал, что было в грузовиках. С рассветом они подъехали к Мюнхену и сразу направились на окраину города к крематорию, владельца которого предупредили о прибытии трупов «четырнадцати американских солдат». Трупов на самом деле было только одиннадцать, но так сказали затем, чтобы усыпить возможные подозрения персонала крематория.
ИОСИФ ДАВЫДОВИЧ ГОФМАН, бывший охранник прокурора Р. А. Руденко
Как видим, чтобы избежать попыток нацистов отбить тела главарей Третьего Рейха, были приняты специальные меры конспирации.
Крематорий окружили оцеплением. Была налажена радиосвязь на случай какой-нибудь тревоги. Всякому, кто заходил в крематорий, не разрешалось выйти обратно до конца дня.
ИОСИФ ДАВЫДОВИЧ ГОФМАН, бывший охранник прокурора Р. А. Руденко
Каждый гроб распечатывался в присутствии четырех офицеров: по одному от СССР, США, Великобритании и Франции. Убедившись, что тело не подменили по дороге, труп отправляли на кремацию.
Процедура продолжалась весь день. Когда она была окончена, к зданию подогнали автомобиль, в который загрузили пепел. Чуть позднее пепел высыпали с моста Мариенклаузен в реку Изар. Причем и это место тщательно скрывалось, дабы не дать единомышленникам казненных превратить его в «святилище».
Кремация продолжалась весь день. Когда и с этим делом покончили, к крематорию подъехал автомобиль, в него положили контейнер с пеплом, и он отправился куда-то в сельскую местность.
ИОСИФ ДАВЫДОВИЧ ГОФМАН, бывший охранник прокурора Р. А. Руденко
