Ознакомительная версия.
Выбранный момент, с одной стороны, был благоприятным для восставших, так как в провинции как раз сменился ее правитель. Новый представитель Рима был сторонником более жестких мер по отношению к германцам, поэтому оказалось легче поднять население на всеобщее восстание. Тиберий, ставший впоследствии римским императором, был недавно отозван из Германии и направлен на подавление восстания Паннонии, угрожавшего интересам империи. Таким образом, патриоты на какое-то время были избавлены от жесткого контроля одного из самых подозрительных наместников Рима, который к тому же обладал большим военным талантом и имел большой опыт командования войсками. Тиберий сумел хорошо понять страну и нравы народа, который он сам же и подчинил. На место Тиберия Август направил в Германию Публия Квинкцилия (Квинтилия) Вара, который ранее управлял Сирией. Вар был типичным представителем правящих кругов Рима. Он имел хороший литературный вкус, был восприимчив к лести, досконально знал законы своей страны, прошел обучение в школе риторики, любил участвовать или наблюдать за ходом интеллектуальной борьбы во время судебных процессов. Вар сочетал в себе причудливую смесь самых различных человеческих качеств. Но он не сумел смягчить в себе истинно римское жестокое равнодушие к человеческим чувствам и страданиям или, по крайней мере, заглушить в себе беспринципную алчность и амбиции, уживавшиеся с проявлениями распутства и расточительности. Привыкнув править бесправным раздавленным народом Сирии, где уже многие столетия мужчины забыли о храбрости, а женщины о добродетели, Вар полагал, что может так же безнаказанно дать волю своему развращенному нраву, находясь среди гордых сынов и добродетельных дочерей Германии. Если полководец подает такой пример своей армии, вскоре его манеры начинают копировать подчиненные командиры, а затем им в еще большей мере начинает следовать грубая солдатская масса. Римляне стали откровенно попирать священный для германцев жизненный уклад, а такие болезненные оскорбления чести и достоинства приводят к тому, что даже менее храбрый народ, чем наши тевтонские предки, поднимает восстание.
Арминий обнаружил среди других германских вождей много сторонников, возмущенных унижением своей страны. Некоторые из них лично жестоко пострадали от политики римлян. Поэтому ему не было трудно собрать храбрых командиров для будущего нападения на захватчиков. Население тоже было готово без страха подняться по первому зову вождей. Но объявить открытую войну Риму и встретиться с армией Вара в кровавой битве означало почти наверняка обречь себя на жестокое поражение. Под началом Вара было три легиона, то есть не менее 14 тыс. римских пехотинцев. Кроме того, 800–900 воинов римской кавалерии и еще примерно столько же всадников, прибывших из стран – союзниц Рима и покоренных провинций.
Но эту силу делало внушительной не количество, а качество. И как бы Арминий ни презирал Вара как полководца, ему было хорошо известно, насколько прекрасно были организованы римские армии и каким превосходным командным составом они были укомплектованы, как прекрасно легионеры понимали каждый маневр и как каждый из них должен действовать в случае непредвиденного изменения обстановки на поле боя. Поэтому нужно было изобрести военную хитрость, чтобы усыпить бдительность Вара, предоставить ему продолжать в неведении заниматься излюбленными играми до тех пор, пока не представится благоприятная возможность нанести ему решающий удар.
С этой целью повстанцы часто посещали ставку Вара, находившуюся почти в центре современной Вестфалии. Здесь расположился сам Вар, в заносчивом самомнении полагавший, что является правителем полностью покоренной Германии. Здесь он мог потешить свое тщеславие, попрактиковаться в риторике и удовлетворить свою алчность, верша суд, на который являлись покоренные германцы для разрешения споров, где свора римских юристов творила правосудие и оглашала решения трибунала проконсула. При этом никогда не упускалась возможность взыскания со сторон судебных издержек и получения взяток. Вар был в полной уверенности, что он имеет законное право брать плату за свои услуги в качестве судьи, а германцы действительно заинтересованы в красноречии адвокатов своих завоевателей. Между тем наступило время дождей, когда действия регулярной армии существенно затруднялись. Вар был страстно увлечен столь милыми ему судебными тяжбами. В это время племена, жившие в районе Везера и Эмса, получили секретный приказ взяться за оружие и поднять открытое восстание против римлян. Это потребовало от Вара незамедлительно отправиться в район восстания. Но он не мог даже предположить, что данное восстание является лишь частью общей войны против завоевателей. Он все еще продолжал считать Арминия верным вассалом, на которого он может положиться в обеспечении марша римских войск против восставших. Арминий, как полагал Вар, должен был помочь ему потушить очаг недовольства. Вар поднял армию и отправился с ней в восточном направлении параллельно течению реки Липпе. Некоторое время маршрут проходил по открытой равнине. Но когда армия достигла участка между излучиной в верховьях реки и истока Эмса, характер местности изменился. Здесь, на территории современного небольшого княжества Липпе, Арминий намеревался дать римлянам сражение.
Лесисто-холмистый участок пролегает между верховьями двух рек; отсюда они берут свое начало. Это место до сих пор сохранило свое название Teutoburger Wald (Тевтобургский лес), которое идет от времен Арминия. Характер местности, скорее всего, тоже не изменился. Ее восточная часть вокруг нынешней столицы княжества Липпе города Детмольд описана современным немецким ученым доктором Плате так: «Ровная земля, испещренная множеством глубоких узких лощин, которые на некоторых участках сами представляют собой небольшие равнины, окруженные крутыми холмами и скалами, и к которым ведут лишь узкие дефиле. Все лощины пересекают небольшие быстрые реки, которые пересыхают в засушливый сезон, но внезапно переполняются водой осенью и зимой. Обширные леса, в основном дубовые, покрывают вершины и склоны холмов. Здесь практически нет кустарников, и леса хорошо проходимы для людей и лошадей, если ливневые потоки не размоют почву или если в них не будут созданы искусственные завалы из стволов деревьев». Именно сюда двигалась армия Вара. Доктор Плате продолжает: «Некоторые местные названия указывают на то, что здесь когда-то состоялась грандиозная битва. Здесь можно найти «das Winnefeld» (поле победы), «die Knochenbahn» (дорога костей), «die Knochenleke» (ручей костей), «der Mordkessel» (котловина смерти) и т. д.[57]
Вопреки обычным очень строгим правилам дисциплины, Вар позволил своей армии идти обремененной громоздким обозом из многочисленных повозок и толпой примкнувших к ней гражданских лиц, как если бы по территории дружественной страны совершался марш с целью смены района дислокации. Как только римляне миновали участок твердой земли и начали прокладывать себе путь через леса, болота и лощины, стало очевидно, что двигаться становится все сложнее даже без столкновения с противником. На многих участках размытая дождями земля стала непроходимой не только для кавалерии, но и для пехоты. Приходилось рубить деревья и мостить дорогу через болота.
В римской армии все воины были знакомы с инженерным делом. Но скученность и неразбериха в колоннах на марше мешали рабочим командам выполнять свои обязанности. Внезапно по рядам прошел крик, что арьергард атакован варварами. Вар принял решение продолжать пробиваться вперед. Но тяжелые завалы из деревьев по обе стороны дороги заставили его осознать, насколько серьезной была опасность. Он видел, как его лучшие солдаты падают мертвыми, не имея возможности дать отпор врагу, так как его собственные легковооруженные воины, набранные в основном из германских племен, сразу же дезертировали, а бросать в бой легионы на пересеченной местности было невозможно. Римляне пробились на относительно открытый участок, где решили остановиться на ночь. Верные чувству дисциплины и следуя своей обычной тактике, они под ударами быстро растущего числа врагов разбили лагерь с тем искусством и непревзойденным мастерством, следы которого продолжают поражать историков на территориях тех многих европейских стран, где когда-то, в давно ушедшие времена, приземлялся римский имперский орел.
На следующее утро римляне возобновили движение. Возможно, боем теперь руководили ветераны-полководцы, служившие под началом Вара. Они пытались нащупать противника и навязать ему бой. В случае, если им это удастся, они рассчитывали на превосходство в тактике и дисциплине, которые постоянно обеспечивали превосходство римских солдат. Но Арминий был слишком мудрым военачальником, чтобы позволить своим соплеменникам с их большими широкими мечами, практически не защищенными доспехами, вступать в бой с римскими легионерами, хорошо вооруженными, имевшими шлемы, панцири, поножи и щиты. Он знал римскую тактику начинать сражение с убийственного залпа тяжелых копий на расстоянии нескольких метров от противника, а затем ломать его сопротивление в рукопашных схватках короткими мечами, одинаково приспособленными для того, чтобы и резать, и колоть. При этом римляне сохраняли поразительное хладнокровие и четко выполняли все команды, подававшиеся в пылу самой жаркой схватки четко и неукоснительно, как на параде[58].
Ознакомительная версия.
