Эхо Планеты, 2003
Заслуженные члены общества
Раз в год во время праздника Махашиваратри индуисты получают прощение всех грехов, совершая подношения фаллическому символу — лингаму.
«Ом Намах Шивая!» — шумной разноголосицей повторяется одна и та же мантра. Приближается Великая ночь Шивы — Махашиваратри. Я в городе Гокарна, что в индийском штате Карнатака.
Праздник случается раз в год в 14-й день новолуния месяца Фалгун, в феврале — начале марта. В этот день истинно верующие шиваиты получают возможность выпросить у бога Шивы прощение всех грехов. Важно лишь соблюсти ритуал.
В Карнатаке рассказывают легенду. Один незадачливый охотник, грешный и нерелигиозный человек, отправился в лес в поисках добычи. Ходил день и ночь, но без результата. Разочарованный и голодный бедняга жаловался на судьбу, повторяя имя бога: «Ох, Шива, Шива, Шива…» Затем забрался на бенгальскую айву, чтобы немного вздремнуть в её ветвях, и случайно обронил на землю несколько листьев. Под деревом же находился лингам, олицетворяющий Шиву.
Листья упали на лингам, и, сам того не ожидая, охотник выполнил все части ритуала Махашиваратри: пост, молитву и подношение листьев. Охотнику были прощены грехи и открыта дорога в рай.
Шива — бог-разрушитель. Но он владеет способностью к созиданию. Традиционно Разрушителя изображают в виде длинноволосого аскета в тигровой шкуре, держащего в руках трезубец, символ тримурти — основной троицы индийского пантеона, в которую помимо Шивы входят Брахма и Вишну. Многочисленные поклонники Шивы считают именно его главным в божественной тройке. Символ Шивы-создателя — лингам, стоящий в чаше йони, олицетворяющей женское начало. Подобные символы единения женского и мужского встречаются и в других культурах: инь и ян, звезда Давида, колокольчик и ваджра в тибетском буддизме.
Шива объединяет жизнь и смерть, разрушение и созидание. Он учитель всех йогов и аскетов, гуру всех гуру. Он исполняет желания тех, кто поклоняется ему. По крайней мере, в это верят собравшиеся на праздник Махашиваратри в Гокарне. С вечера люди выстраиваются в очередь к двум священным храмам города: Махабелишвару, посвящённому Шиве, и Махаганапати, посвящённому сыну Шивы слоноголовому Ганеше. «Маха» означает «великий», и мало кто в Гокарне способен усомниться в величии того, что связано с Шивой.
Святилища открывают под утро. Люди бодрствуют всю ночь, распевая религиозные гимны. Очередь тянется к храмам через весь город от священного водоёма Котитирт. Водоемы обычно делают возле каждого крупного храма, чтобы паломники могли совершить омовение и смыть дорожную грязь перед входом в святое место. Мужчины моются в набедренных повязках, женщины — не снимая сари. Здесь же набирают в металлические кувшины священную воду, а сидящие возле водоема бабушки продают всем желающим листья и цветы для подношений в храме. В центре водоёма стоит маленькая беседка, в ней — лингам. Днём сюда на лодках возят паломников, и те украшают округлый каменный столбик цветами и поливают молоком.
В праздник Шиваратри принято поститься. Большинство ограничивается водой и фруктами, фанатично верующие не берут в рот даже капли воды.
Я иду от центра города к берегу Индийского океана. Вдоль дороги к пляжу расположились рядами приехавшие на праздник нищие — это самый низкий слой индийского социума. Но они не выглядят несчастными: улыбаются, смеются, сооружают палатки из палок и тряпок, чтобы укрыться в них от грядущей дневной жары. Нищие настолько полны жизни, что от переизбытка сил затевают драку — кажется, из-за лучшего места. Женщины яростно визжат и пихают друг друга в грудь, мужчины хватаются за палки. Однако, как только я пытаюсь сфотографировать потасовку, меня с камерой замечают и начинают толпиться вокруг плотной стеной — не вырвешься. И каждый кричит: «Фото! Фото!» — снимай их, дескать, на память.
Неподалёку отдельной группой собрались садху, бродячие святые, и снисходительно наблюдают за нами, покуривая чилом, трубочки с марихуаной. Считается, что сам Шива позволял себе «расширяющие сознание» вещества. На Махашиваратри адепты бога готовят себе специальный напиток тандай из молока с миндалем и марихуаной. Садху смолят одну трубочку за другой. Наверное, их сознание уже простирается от южной границы Индии до северной, захватывая и Непал.
Я сбегаю от нищих, но не присоединяюсь и к садху. Какой из меня святой? Иду спать.
Утром снова выхожу на пляж. Ярко светит солнце. Океанский прибой со вкусом облизывает песок, как индийский ребенок — местное мороженое со свежими фруктами. На песке сидят сотни индусов и лепят куличики. Забавное занятие для серьёзных лысоватых дядек и тёток в сари. Хотя, погодите… Постепенно куличики приобретают определённую форму: это же лингамы! Сотни и сотни песчаных фаллосов украшают океанское побережье. Один пожилой индус лепит лингам прямо у себя на коленях, а другой… на голове. Рядом строительством занимается целая семья, и объект поклонения у них выходит грандиозный — куда там самым вычурным европейским песочным замкам! Кое-где священный кулич украшают листьями и цветами, жгут возле них ароматические палочки или же устраивают алтарь с настоящим жертвенным огнём. Иногда напротив лингама вылеплен Нанди — ездовой бык Шивы, непременный спутник грозного бога и завсегдатай шиваитских храмов.
Всеобщее настроение затягивает и меня. Чувствую, ещё чуть-чуть и тоже начну лепить из песка нечто божественное. Но не все из собравшихся следуют религиозному канону. Вот, например, индийские парни вместо священного изображения слепили из песка голую женщину.
Шиваратри — праздник, особенно почитаемый женщинами. В этот день замужние дамы просят благополучия для своих мужей и сыновей, а незамужние молятся об идеальном муже, таком, как Шива. Группа индианок отнеслась к строительству фаллоса со всей серьёзностью: они ползают на коленях и создают архитектурное чудо. Одна из женщин случайно задевает ногой стоящий позади неё соседский лингам, и тот рушится. Это катастрофа. Женщина бросается к пострадавшему «куличу», быстро восстанавливает его и просит прощения, кланяясь, прижимаясь к нему головой и гладя руками. Гордо торчащий вертикальный столб прощает неловкую даму, Шива — бог незлопамятный.
Теперь становится понятно, почему попрошайки выбрали местом обитания дорогу на пляж. Все паломники будут проходить мимо шеренг с нищими и подавать им рис, монеты или одежду. На Махашиваратри принято помогать бедным, а их здесь немало. На циновках у неприкасаемых растут горки риса, а деньги тут же исчезают в складках тряпок, заменяющих нищим одежду. На второй день праздника рис перекочевывает в миски и корзины, но попрошайки не уходят — священные три дня обеспечат их едой и деньгами надолго.
Некрасивая смуглая девочка дёргает меня за рукав и с монотонностью заевшей пластинки повторяет:
— Хело… Бакшиш… Хело… Бакшиш…
От профессиональных индийских нищих редко удается отделаться словом «нет». Их настойчивости могли бы позавидовать даже термиты, поставившие себе целью сгрызть до основания индийский дом. Какое психологическое оружие можно противопоставить маленькой девочке, стойкому оловянному солдатику непобедимой армады индийского нищенства?! С другой стороны, дети должны понимать, что попрошайничество — это плохо. В Индии, где официально запрещена кастовая дискриминация, даже у выходцев из самых низших общественных слоев есть шанс выбиться в нормальную жизнь. Вот пусть эта девочка сама посмотрит, как выглядит со стороны. Я надвигаюсь на нее, страшно завывая:
— Хелобакшиш-ш! Хелобакшиш-ш!
Девочка отскакивает, но я бросаюсь за ней:
— Хелобакши-иш-ш!
Маленькая нищенка удирает от меня по пляжу и в ужасе забивается под один из тряпочных навесов. Её тут же закрывают от безумного иностранца сдвинувшие плечи тётки и мамки в сари — работодатели девочки и ее же «крыша».
В Индии начинаешь философски относиться к жизни и смерти. Едва взглянув на окружающий мир, понимаешь, почему индусы считают, что основа жизни — страдание, а смерть — избавление от них. Жить в Индии — нелегко. Здесь верят, что если, несмотря на все трудности, ты жил праведно, то есть шанс переродиться в новое благополучное тело — будешь богат и счастлив. Если же грешил, то баобабом, возможно, не станешь, но место на дороге в сторону пляжа найдется и для тебя. Вот на носилках из тростника несут мёртвое тело, обвязанное банановыми листьями. Тело сожгут, а пепел бросят в реку — грязную, но священную. А душа покойника снова вернётся в этот мир, и так будет продолжаться вновь и вновь.
Гокарна — небольшой город. Здесь нет названий улиц, даже номера домов написаны мелом на стене, а то и вовсе отсутствуют. Двери открыты, и сквозь проемы видны люди со всем своим скромным бытом. По утрам на узкие улочки выходят женщины и рисуют перед дверьми ранголи — благие символы, привлекающие в дом божественную благодать. Ранголи — это замысловатый орнамент, графическое изображение божественных энергий, у каждой хозяйки своя техника и своё представление о том, каким должен быть рисунок. Мама учит дочку, рисуя на асфальте точки, у а малышка, рассыпая цветной порошок, соединяет их в хитроумную многоконечную звезду. Впрочем, ранголи — не всегда орнамент. Это может быть и изображение Микки Мауса или священной колесницы, везущей лингам. Кто способен сказать точно, какой именно рисунок привлечет к дому внимание бога?
