Ознакомительная версия.
Обратите внимание и на то, что колхоз А.А. Шумского устоял и держится до сих пор не потому, что там работает трезвый трудяга О.А. Лясковский, у которого, как у израильтян, «большая тяга к городской жизни». Там работают те, о которых Лясковский презрительно пишет: «Сами колхозники не желают вкалывать».
А.А. Шумский не раздал землю и скот, не создал пресловутые кооперативы, вся земля у него в общем пользовании. Он только частично делократизировал управление, но посмотрите, какой эффект!
Теперь по поводу презрительного замечания Лясковского о книге А.П. Паршева, о том, что «нам бы солнышка побольше и забор на границе от их товаров».
А.А. Шумский добился от своих коров и овец производительности такой же, как и на Западе. А его молоко и шерсть на общем с Западом рынке все равно неконкурентоспособны! Это еще один пример, подтверждающий идеи, заложенные в книге А.П. Паршева. Но дуракам это не объяснишь, поэтому должен ответить: «Понимаете, Т. Лясковский, я с Вами опять согласен — для России не солнышко и забор главное, нам бы от идиотов, ни бельмеса не смыслящих в экономике, но лезущих ее перестраивать, избавиться.
Вот в чем вопрос.
Итак, статья А. Иващенко, которую я даю отдельной главкой и нормальным шрифтом.
«Если бы я работал, как Черномырдин, мои колхозники давно бы меня выгнали»
Есть в России колхоз «Казьминский», председатель которого Александр Шумский не боится открыто сказать, что там, где крестьяне в бывших колхозах получают мизерную зарплату, главы этих хозяйств — просто бессовестные люди.
Две тысячи крестьянских дворов «Казьминского» владеют личным миллионным состоянием. Совокупный годовой доход каждого казьминца, в том числе и пенсионеров, составляет сегодня сотни тысяч рублей. Самый мощный источник их благосостояния — доходы с коммерческих проектов хозяйства. Так, казьминцы вложили свои кровные в колхозный калибровочный завод — единственный в регионе по производству семян кукурузы, потом в кирпичный, потом в пивоваренный и т. д.
Почему же тогда «колхоз», а не, скажем, агрофирма? «Название «колхоз» мы сохраняем принципиально, — говорит Шумский. — У нас коллективное хозяйство, причем одно из лучших в стране. Мы сохраняем российский общинный уклад вспомоществования, поскольку это стержневое свойство национального характера.
Мы в «Казьминском» заложили основы рыночной системы, но с человеческим лицом. Подошли к рынку не революционным, а эволюционным путем, не сломали, не уничтожили, что строили, а заложили все лучшее в новую систему экономических отношений».
Про Шумского недоброжелатели говорят: «Да это же с ног до головы «красный помещик», нахватал больше всех по всему Ставропольскому краю — вот и процветает. Весь Кочубеевский район в придачу с соседним Новоалександровским не производят столько, сколько его АО «Колхоз-племзавод «Казьминское». Так что плевать ему на всякие реформы».
Первую половину этих ярлыков «помещик» пропускает мимо ушей, от остального не отмахивается, более того, категорично заявляет буквально следующее: «Еще в 1985 году меня спрашивали о перестройке в «Казьминском», и я отвечал, что перестройка у нас завершилась в 1978 году, через четыре года после моего прихода в хозяйство. В 1997 году меня спрашивали, как изменяется форма хозяйствования в «Казьминском» в свете новых экономических реформ? Я опять ответил, что преобразования мы давно закончили. Колхоз был и остается именно колхозом, ибо от добра добра не ищут.
В подтверждение могу добавить, как шли у нас дела: 9-я пятилетка против 8-й — рост производства в полтора раза, 10-я пятилетка против 9-й — рост еще 60 %. Иными словами, ежегодный рост производства в сопоставимых ценах составлял 10–12 %».
Пятилетка — это что-то из прошлого. Большинство сегодняшних «колхозов» не знают, что завтра-то будет. В «Казьминском» знают…
С луны Александр Шумский на берега степной речки Казьма, понятно, не свалился, по импорту из-за границы его не купили. От других не отличался и став председателем.
От зари до зари мотался по бригадам, выяснял, где и почему простаивают сеялки, почему на ферме как раз во время дойки отключили свет, где трактористы полдня перекуривают в ожидании горючего. Далеко не сразу понял, что так его надолго не хватит. И задумался: а что, если вообще ликвидировать все эти бригады, отделения, многочисленные службы? Одним блоком, чтоб поле к полю, возделывать кукурузу, корма, подсолнухи, свеклу. Тогда отпадет нужда гонять технику из конца в конец колхоза, попусту тратить горючее, мытарить людей.
Так постепенно приходила идея укрупненного севооборота с концентрацией машин в крупные механизированные кулаки и с оплатой труда не «от колеса», а с урожая. Что касается самой структуры хозяйства, то она вписалась в шесть специализированных цехов. И все! Начальник цеха растениеводства стал управлять комплексами по выращиванию зерна, кормов и всех других полевых культур. Глава комплекса, в свою очередь, отвечал за отряды, занятые пшеницей, кукурузой или травами.
Сам председатель с тех пор имеет дело только с главными специалистами. А начальников отрядов может даже не знать вообще. Для главного здесь мало было обладать высочайшей квалификацией, требовался еще цельный характер, способность действовать «вопреки линии». Искал таких терпеливо, и не только в своем хозяйстве. Так, в соседнем кубанском колхозе председатель Дмитрий Жамкович круто конфликтовал с райкомом, за что был снят с работы, исключен из партии и приговорен к двум годам заключения. Отсидку, правда, заменили на «условно». Строптивого Жамковича Шумский взял к себе в главные зоотехники. И не ошибся. А соседний колхоз (о нем речь еще впереди) покатился под откос.
Чтобы «не высовываться», о сдвигах председатель помалкивал, а если и говорил, то все приписывал экономистам из краевого исследовательского института, которые, мол, разработали все по косточкам и выбрали «Казьминский» исполнителем. Между тем шило из мешка лезло упорно, на семинары сюда возили специалистов из ближних и дальних мест. Народ, что называется, тертый, но многие не могли взять в толк — как это так, что нет у трактористов никаких норм, что продукцию они не сдают, а продают правлению или цех цеху. И что уж совсем не лезло ни в какие ворота — зарплата начальников, включая председателя, исчислялась от чистой прибыли механизатора.
С таких вот перемен и начал «Казьминский» свое восхождение в гору. Шумский из прежнего погонялы превратился в стратега. Много думающего и много читающего. Он не упускал возможности как можно больше ездить за границу. Побывал в Америке, Англии, Германии… И все по делу, о каком старики из былого председательского корпуса и не мечтали.
Сельскохозяйственную технику закупил импортную, зато мирового уровня. Цены, правда, кусались, зато отдача… Если сравнивать с нашей техникой — небо и земля, считает Шумский. Комбайны и сеялки не просто надежны, но и вдвое увеличивают производительность труда, а главное — качество обработки земли и урожая несравнимое!
Именно при такой постановке дела три тракториста успевают растить кукурузу на ошеломляющей площади — 384 гектара. И ничуть не хуже, чем в какой-нибудь Айове.
Шумский «хватал» по-крупному. Прилетев в Москву из Парижа, прямо из аэропорта Шереметьево отправился в Минсельхоз уговаривать высокое руководство о закупке лучшего в Европе опыта свеклосеяния. Обивал там пороги до тех пор, пока договаривающиеся стороны не подписали соответствующий договор на 350 тыс. долларов. Французские агрономы вместе с технологией привезли семена, комплекс машин, средства защиты плантаций от вредителей и болезней… С тех пор и получает «Казьминский» завидные урожаи свеклы с минимальными затратами и без единой ручной операции. А кругом-то даже за председательскими женами закреплялись делянки и до глубокой осени над свеклой гнулись «белые платочки».
Министерский подарок? Халява? Черта лысого! Когда распался Советский Союз, те 350 тыс. долларов до последнего французам выложил колхоз.
Надо в пшеничных урожаях ломать рекордные потолки — Шумский и сегодня стаскивает на испытания лучшие сорта со всего света. Делается все грамотно, на солидной методической основе, за что «Казьминский» и получил титул официального семеноводческого хозяйства. И потому у него стали просить мешочки пшеничной суперэлиты.
Свое стадо коров черно-пестрой породы не блещет надоями? Улучшим кровь знаменитыми «голштинфризами». Эстафету в этой работе подхватил опальный Дмитрий Жамкович, продолжалась она 20 лет. Зато в средних надоях за год ушли за 6100 килограммов. И не от одной ведерницы, а от стада в 1750 голов.
Или взять кукурузу. Хорошо, конечно, брать по 70 и по 80 с гаком центнеров товарного зерна с гектара, но куда выгодней самим производить гибридные семена. Дорогие, дающие в урожаях резкий всплеск. Только уж очень больших капиталов требует такое тонкое производство. С деньгами же туговато.
Ознакомительная версия.
