Ознакомительная версия.
1 апреля
Будьте осторожны сегодня с розыгрышами. Очень важно, чтобы розыгрыш был смешным не только для вас, но и для того, кого вы разыграли. А ещё чтобы он был добрым и ВЕСЁЛЫМ. А то вчера хороший человек, который часто сюда пишет, Квасов, так пошутил, что лучше бы он этого не делал. Он поместил комментарий, самый первый после моего текста, в котором было написано, мол, «Вы выиграли конкурс на самого лучшего читателя этого ЖЖ», дальше каждый видел свой аватар, и всем предлагалось обратиться к Ирине Юткиной за подарком. Во-первых, Ирине сбили рабочий график, во-вторых, в контексте того, что я написал, это выглядело как издевательство. И что получилось? Получилось, что хорошо технически подготовленная шутка сработала как неуместная провокация. И нам неприятно, и тем, кто успел на неё отреагировать, и самому автору. Будьте сегодня аккуратнее с розыгрышами.
Опять прочёл несколько гадостей, кого-то удалил… А также прочёл что-то вроде «не обращайте внимание», «не оправдывайтесь» и миллион первое предостережение, мол, если решили выйти в интернет, будьте готовы к грубостям и глупостям. Надоело, братцы. Ох, надоело.
И ещё периодически накатывают волны борьбы за права человека. Мол, мы имеем право на другое мнение, неужели вам не интересно, что мы думаем, а мы думаем не так, как те, которые вас тут облизывают, у нас есть права. Надоели!
Спектакль «Как я съел собаку» вышел на широкую публику в конце двухтысячного года, и это было единственное моё произведение, которое было единодушно и радостно принято критикой. Всё остальное основной пишущей критикой было принято плохо, ехидно или очень плохо. Всё! Посмотрите, что писали про «Планету» и «Дредноуты», посмотрите, какова была реакция на наши работы с «Бигуди». Поройтесь в архивах, почитайте, что писали про роман «Рубашка» и уж тем более про «Реки» и так далее. Это продолжается уже восемь лет. Я настолько к этому привык, что ЗДЕСЬ меня ничем не удивить. Кому хочется желчи, подождите месяц, выйдет премьерный спектакль, и вы сможете вдосталь начитаться профессионально написанных претензий к тому, что я делаю, и ко мне лично. Я могу почти точно предсказать, как и что будет сказано.
Не правда ли, создаётся ощущение, что я дурак? Сделал один хороший спектакль когда-то давно и, видимо, случайно. А дальше продолжил делать всякую дрянь. Свой же самый успешный спектакль практически не играю уже пять лет. А потому что, наверное, «рублю бабло» (в чём меня регулярно ЗДЕСЬ обвиняют). А надо было продолжать играть «Как я съел собаку» и остаться хорошим, милым и не рубить бабла.
Не хочу никому доставлять удовольствие предоставлением права писать мне СЮДА всякую гадость. Не хочу радовать такой возможностью. Критики, журналисты, обозреватели могут делать что угодно, они пишут в газеты, журналы, говорят по радио и телевидению. Но здесь – моя территория, моя, понятно?! И я хочу, чтобы мне ЗДЕСЬ было хорошо. Хочу, чтобы мне ЗДЕСЬ было интересно. И рассчитываю ЗДЕСЬ на понимание, потому что трачу много времени и тщательно продумываю то, что пишу. Я взвешиваю и подбираю слова, и у меня есть основания полагать, что я умею это делать.
Я рад любому впечатлению, присланному после просмотра моих спектаклей, книг, концертов. Мне интересны связанные с этим вопросы. Мне важно и интересно видеть непонимание и даже неприятие того, что я делаю. Мне интересны сомнения, переживания. Я рад тому, что человек, у которого громко трезвонил телефон на спектакле в Липецке, написал мне, что переживает из-за этого и приносит свои извинения. У меня появилось много знакомых в городах благодаря ЖЖ, и есть даже друзья, которые стали мне, наверное, близкими людьми и которых я приглашал к себе домой и знакомлю с семьёй. Мне важно переживать какие-то острые моменты, происходящие ЗДЕСЬ, на этих страницах.
Я много ЗДЕСЬ встречал мнений, которые мне не близки и которые сильно расходятся с моими представлениями, иногда вступал в дискуссию, иногда, можно сказать редко, нам удавалось объясниться и о чём-то договориться, но это случалось и случается.
А ещё я никому никогда не позволю оскорбительно и плохо говорить о тех, с кем я работаю. О тех, кто осуществляет административную работу, о художниках, с кем сотрудничаю, о музыкантах, актёрах, которым предложил поучаствовать в чём-то мною инициированном. Вся ответственность в таких процессах лежит на мне. Никому не даю здесь права говорить о моих коллегах плохо. И с этого момента я буду ещё более тщательно делать всё, чтобы мне ЗДЕСЬ было интересно и ХОРОШО, пусть периодически остро, а может быть, даже очень остро. Но на этой территории будет по-моему.
Прочёл всё, что было написано к предыдущему тексту. Сильные ощущения. Другого слова не подберу, именно сильные. И чувствую, что как бы ни уговаривали меня не переживать, отмахнуться, не растрачиваться на разъяснения и настаивания на чём-то… вот сейчас сижу и чувствую, что не зря. Совсем не зря.
В продолжение вчерашней темы хочу рассказать несколько эпизодов, которые не иллюстрируют хамство – просто это те моменты, из которых складываются взаимоотношения с миром.
Недавно, в прошедшем туре, сидели с организаторами гастролей в ресторанчике. Несколько раз подошли люди взять автограф или просто сказать «здравствуйте». За соседним столом сидели три барышни. Такие себе барышни лет двадцати – двадцати трёх, явно узнали, что-то ещё сказали в том смысле, что билетов на спектакль давно нет. Я сказал: вы первые, с кем я заговорил в этом городе (а я только-только приехал), и у меня есть возможность пригласить вас завтра на спектакль. Они вежливо сказали «большое спасибо, но мы не можем, у нас на завтра баня заказана». И спокойненько ушли. Я потом весь вечер улыбался. Ну а что? Всё правильно, намеченный план надо выполнять. Гордая, честная позиция (улыбка).
В Оренбурге нас повезли после спектакля поужинать в ресторан «Жигули». Вечер пятницы, в заведении играл живой ансамбль. Когда мы зашли, звучала песня про траву у дома. Кроме музыкантов на сцене, в ресторане мужчин не было, за всеми столиками сидели женские коллективы. Причём было видно, что вот это собралась бухгалтерия, а это – парикмахерская. Дамы пили исключительно водочку и к нашему появлению все уже были в хорошем подпитии. Так получилось, что мы сели рядом со столиком, за которым звучали поздравительные тосты. Компания представляла собой шесть дам от тридцати до сорока. Сухонькая дама с весьма сложной, но уже слегка обвисшей причёской отмечала день рождения. Она была самая пьяненькая… Нам предстоял ночной переезд, и я вспомнил, что в машине много цветов, подаренных зрителями, которые до другого города мы в нормальном виде не довезём. Я решил подарить их юбилярше. А там были шикарные розы, лилии. Я взял почти охапку прекрасных цветов, подошёл к весёлой дамской компании и сказал: мы тут услышали, что у вас день рождения, и я хотел бы от нашего коллектива и всех немногочисленных в этом заведении мужчин подарить вам цветы. Она совершенно спокойно, по-хозяйски, их приняла со словами «давай-давай», тут же передала кому-то из подруг, прищурилась, внимательно рассмотрела меня, покачала головой и весьма независимо сказала: «А я тебя видела по телевизору. Полное говно! – и тут же величественно отвернулась от меня: – Девчонки, ну чё никто не наливает-то?!» А я подумал: есть всё-таки женщины в русских селеньях! Прекрасно!.. Её подруги потом подходили ко мне, говорили, мол, она очень хорошая, завтра проспится, будет переживать. А я им говорил: да бросьте вы, из-за чего переживать, она же королева, и у неё день рождения! До сих пор мы с моим тур-менеджером Сергеем вспоминаем и смеёмся.
Не так давно шёл вечером по старинному русскому городу который весь в церквах и старине. Впереди шли два совсем молодых парня и две девушки. Они пили пиво из большого баллона, а парни отчаянно матерились, буквально на всю улицу. Я их обогнал, но они никак не отставали, и мат за спиной приобрёл какой-то сплошной характер. Я не выдержал, оглянулся и сказал: «Ре-бя-а-ата, ну не надо материться, вы же с девушками идёте». На что одна девушка, выпустив сигаретный дым, тут же сказала: «А тебя е…т?!» Я ускорил шаг и услышал за спиной: «А ты узнала?» Ответ был: «Узнала, да и… с ним!» Вот здесь я сильно переживал. Долго меня не отпускало, и даже не то, что что-то там со мной, а то, что среди таких прекрасных церквей такие юные создания так ушло матерятся. Я почувствовал себя старым и неуместным.
И последний. Не буду говорить, в каком городе, но позлно вечером, можно сказать ночью мы с тем же тур-менеджером Сергеем заглянули, как нам сказали, в самое модное заведение города. Несмотря на вечер пятницы, народу было немного. Заведение было отделано явно столичными дизайнерами, и отделано неплохо. За столиками сидели в основном барышни и пили пиво через соломинки. Танцпола там не было, но музыка звучала так громко, что, казалось, стёкла вот-вот вылетят, её было слышно ещё на подступах, даже припаркованные рядом автомобили подрагивали. А внутри это был звуковой ад. Причём музыка была жёсткая, какую не всегда решаются поставить даже диджеи бельгийских и голландских клубов, то есть стоял музыкальный террор. А на большом видеоэкране демонстрировалось, как крокодил жрёт антилопу и вытягивает у неё кишки, а вслед за крокодилом лев терзал ещё живую зебру. За диджейским пультом стояла очень красивая девушка. Я подошёл и, напрягая связки, прокричал: «Скажите пожалуйста, а почему такая музыка?» И она ответила: «А меня муж ждёт в машине». Я сказал: «Это очень хорошо, но музыка-то почему такая и видео?» Она наклонилась к моему уху и прокричала: «А я ненавижу этот город!» Мы очень скоро покинули заведение, я вглядывался в дома и улицы тихого городка и думал: «Господи, как же нужно ненавидеть город и что должно было произойти в жизни этой очаровательной молодой женщины, чтобы в ней поселилась такая ненависть?!»
Ознакомительная версия.
