Ознакомительная версия.
Это была последняя встреча Короткова с Брайтенбахом. В дальнейшем связь с агентом поддерживал сотрудник резидентуры Борис Журавлев («Николай»), работавший под прикрытием представителя ЮКС (Всесоюзного общества культурных связей с заграницей), а позднее работника консульства.
В последующие девять месяцев, вплоть до самого нападения Германии на СССР, от Брайтенбаха было получено множество весьма ценных сведений.
25 апреля 1941 года Брайтенбах сообщил в резидентуру о предстоящем вторжении вермахта в Югославию.
27 мая – о переводе всех сотрудников Амт-IV (гестапо) на круглосуточное дежурство (каждая смена по восемь часов) в связи с подготовкой нападения на Советский Союз.
19 июня, в четверг, Брайтенбах срочно вызвал «Николая» на внеочередную встречу у знаменитой радиобашни по прозвищу «Тощий дылда» в Западном Берлине. Личный контакт разведчиков длился не более трех-четырех минут. Брайтенбах очень спешил, ему чудом удалось вырваться со службы на это последнее свидание.
– Война начнется в воскресенье, в три часа утра. Прощай, товарищ… – только и сказал он.
Об этой встрече, этих словах Вилли Лемана автору рассказал сам Борис Николаевич Журавлев, незадолго до своего ухода из жизни.
– Можете себе представить, – сказал он в заключение, – я был настолько взволнован, что до сих пор не могу вспомнить, каким маршрутом я вернулся в посольство. Помню лишь, как составил донесение в Москву, как оно было подписано, зашифровано и передано немедленно в Центр…[86].
…К лету 1942 года немецкие спецслужбы сумели взломать некоторые советские шифры и благодаря этому прочитать многие десятки накопившихся в функабвере перехваченных радиограмм от советских агентов в Центр и из Центра на места. В одной из них было указание недавно заброшенному в Берлин из Москвы агенту установить связь с Брайтенбахом.
Вилли Леман был тайно задержан по дороге из дома на службу. Жене сказали, что муж отбыл в длительную секретную командировку. Гиммлер был ошеломлен, узнав, что на протяжении многих лет в святая святых его ведомства – в гестапо! – работал советский разведчик. Случай воистину уникальный: за тринадцать лет сотрудничества с советской разведкой Брайтенбах не совершил ни одной ошибки и раскрыт был не по своей вине. Более того, заслуги спецслужб Гиммлера в этом не было. Рейхсфюрер СС побоялся сообщить об этом «просто» фюреру. Дело гауптштурмфюрера СС, криминалькомиссара Вильгельма Лемана в трибунал не поступало, никаких протоколов его допросов в архивах гестапо не обнаружено. Боясь огласки, по приказу Гиммлера Леман был расстрелян без соблюдения каких-либо юридических формальностей.
Спустя несколько месяцев один из сослуживцев Лемана по секрету сообщил его жене, что ее мужа уже нет в живых.
После войны Александр Коротков и его коллеги переворошили все захваченные Красной Армией архивы РСХА – никаких следов…
Маргарет Леман войну пережила – гестапо ее не тронуло вовсе не из гуманных соображений – там здраво рассудили, что арест жены бывшего сотрудника AMT-IV может привести к нежелательным разговорам и догадкам и тем самым к возможной расшифровке Лемана.
Коротков летом 1945 года встретился с Маргарет Леман, вручил ей в качестве подарка «от советских друзей» золотые часы и позаботился о материальном обеспечении вдовы «Брайтенбаха» в трудные для жителей Берлина послевоенные месяцы.
…Теперь можно подвести итог. «Брайтенбах» не был прототипом «Штирлица» да и не мог им быть. В самом деле – Штирлиц, он же Максим Максимович Исаев, советский разведчик, внедренный в СС, а затем и в СД. Он не немец, а русский, гражданин СССР, член не НСДАП, а ВКП(б). Вся его биография до момента легализации в Германии – легендирована, иначе говоря – вымышлена. Это чисто литературный персонаж.
Между тем, реальный Леман – немец, настоящий кадровый полицейский, переведенный из уголовной полиции в политическую, а затем в гестапо. Вся его биография – в смысле прохождения службы – подлинная. Он ничего не легендировал, а наоборот – кое-что, и весьма существенное, скрывал от своего начальства и вообще окружения. А именно: что сознательно и инициативно, исключительно из идейных соображений пошел на смертельно опасное сотрудничество с советской внешней разведкой. Никаких огромных денег за это он от Москвы не получал – лишь довольно скромные суммы на лечение и ведение обеспеченного образа жизни. Помогали ему и талонами на приобретение продуктов питания, когда в рейхе были введены продовольственные карточки.
Как видим, ни малейшего сходства в биографии реального Лемана и мифического Исаева нет и в помине.
Кроме того, и на этом можно поставить точку в наших рассуждениях – Брайтенбах никак не мог быть прообразом Штирлица и по той простой причине, что прекрасный писатель и кинодраматург Юлиан Семенов о существовании гауптштурмфюрера СС, криминалькомиссара и капитана полиции Вильгельма Лемана даже не подозревал. Последнего рассекретили спустя годы после ухода автора увлекательных книг и классического телефильма «Семнадцать мгновений весны» из жизни.
Глава 11. Тайна «Императрицы Марии»
7 октября 1916 года, примерно в 6 часов 15 минут утра жители прибрежной части Севастополя, а также экипажи кораблей, стоявших на якорях и у пирсов в Южной и Северной бухтах гавани, были потрясены звуком взрыва огромной мощности, и почти сразу над бухтой взметнулся столб черного дыма.
8 считаные минуты едва ли не все жители сравнительно небольшого тогда города были на берегу, на палубы кораблей высыпали матросы и офицеры экипажей.
Столб черного дыма смерчем поднимался с нового мощного и скоростного линейного корабля «Императрица Мария».
С палуб стоявших неподалеку кораблей «Евстафий» и «Екатерина Великая» было видно, что на том месте в носовой части, где находилась первая орудийная башня главного калибра, фок-мачта с боевой рубкой и передняя дымовая труба, образовалась громадная впадина… Затем последовала серия новых взрывов.
Все героические попытки моряков спасти корабль успехом не увенчались. Вскоре громадный броненосец завалился на правый борт, резко перевернулся вверх килем и затонул.
Для гибели красы российского флота потребовалось меньше часа.
…Летом 1915 года в Севастополь прибыли два новейших линейных корабля – «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая». Их появление означало перевес сил на Черном море в пользу Российского флота. До этого в регионе бесчинствовали турки за счет переданных им двух германских боевых кораблей – тяжелого крейсера «Гебен» и легкого крейсера «Бреслау»[87].
«Гебен» и «Бреслау» (русские моряки, в том числе и командующий Черноморским флотом вице-адмирал Александр Колчак только так их называли), не встречая должного сопротивления, почти беспрепятственно обстреливали портовые города, создавали угрозу торговым судам.
Появление двух «Императриц», обладавших мощными дальнобойными орудиями крупного калибра, создавало реальную опасность и «Гебену», и тем более «Бреслау».
Для выяснения причин катастрофы, повлекшей за собой безвозвратную потерю едва ли не лучшего боевого корабля Российского флота, гибель сотен офицеров и матросов, была создана авторитетная комиссия, в состав которой входил, в частности, знаменитый корабельный инженер, будущий академик, а тогда генерал по поручениям при морском министре Алексей Николаевич Крылов.
После тщательного изучения всех обстоятельств, опроса очевидцев комиссия пришла к выводу, что причиной катастрофического взрыва «послужил пожар, возникший в носовом зарядном артпогребе главного калибра линкора».
Для многих членов комиссии да и простых флотских офицеров было очевидно, что подлинной причиной данного пожара был злой умысел, а не самовозгорание пороха или небрежность в обращении с огнем, иначе говоря – диверсия.
Очень уж очевидна была выгода от гибели «Императрицы Марии» и Германии, и Турции.
К сожалению, последующие революционные события не позволили российской контрразведке довести расследование до конца. На долгие годы причина гибели лучшего российского линкора оставалась тайной за семью печатями.
…29 января 1934 года заместитель председателя ОГПУ Г. Ягода передал генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И. Сталину совершенно секретный документ за № 50125 – записку заместителя прокурора СССР А. Вышинского.
Речь шла о допросах и очных ставках, проведенных 25, 26 и 28 января группы из 17 человек, иностранных и советских граждан, обвиненных в шпионаже и диверсиях в пользу Германии, где всего год назад к власти пришел Адольф Гитлер.
Было установлено, что данная группа лиц, большей частью работавших в городе Николаеве на судостроительном заводе им. Андре Марти, занималась шпионажем и диверсиями ряд лет до революции, особенно активно в период империалистической войны, и возобновила свою деятельность уже против СССР не позднее 1923 года.
Ознакомительная версия.
