традиционной антропологии и социологии культура формирует социальные связи благодаря ролям, нормам, ритуалам и социальным сценариям, то есть с помощью позитивных предписаний принадлежать, солидаризироваться, исполнять или даже импровизировать. В негативных отношениях субъекты, напротив, борются с уклончивостью и смыслом своих собственных действий. Если культура все чаще принимает форму культуры советов или самопомощи, то это происходит именно потому, что в сфере любви, в воспитании детей и в сфере сексуальности лишь немногие культурные схемы направляют действия в юридически обязательное русло и заставляют мужчин и женщин соблюдать согласованность мнений и единое понимание правил и норм. Культура самопомощи и психологические советы содержат в себе и распространяют сценарии для установления взаимотношений
261, но это делается не в рамках упорядоченных и священных символов, а в социальности, пронизанной неопределенностью. Психологическое самоуправление — это не что иное, как управление всепроникающей неопределенностью в межличностных отношениях, где сексуальная свобода и удовольствие, организованные в грамматике и семантике рынка, обмениваются на психологическую уверенность.
*
Историк Кен Джовитт в своем анализе предполагаемого им грядущего кризиса использует сексуальную метафору, чтобы осмыслить новый социальный порядок. Он считает, что мир после окончания холодной войны будет напоминать бар для одиночек:
Это кучка незнакомых людей, которые, говоря жаргонным языком, цепляют друг друга, идут к одному из них домой, занимаются сексом и больше не встречаются, не помнят даже имен друг друга, снова возвращаются в бар и знакомятся с кем-то еще. Так что это мир, состоящий из расставаний.
Этот дивный новый мир состоит из незнакомых людей, которые спят друг с другом, расстаются, даже не познакомившись, и возвращаются через неделю в поисках новых людей 262. Этот мир, предполагает Джовитт, взаимосвязан и одновременно разобщен 263. Сексуальность служит здесь организующей метафорой для политического и социального порядка — она отражает организацию и дезорганизацию одновременно. Говоря точнее, случайная сексуальность стала парадигмой негативной социальности. Там, где «классический выбор» был ориентирован на отбор, упорядоченность, отсеивание и выделение единичного объекта, сексуальный отказ от выбора достигается путем накопления как практики бессмысленного коллекционирования (партнеры сосуществуют друг с другом, отношения накладываются друг на друга) или путем избавления от сексуального объекта после наслаждения им. Изобилие и взаимозаменяемость партнеров являются двумя рабочими режимами свободной сексуальности, управляемой отказом от выбора и негативной сексуальностью.
Согласно Фрейду, удовольствие возникает от овладения возбуждающими факторами, а боль возникает тогда, когда эго не может справиться с внешними явлениями, когда возбуждающие факторы угрожают дезорганизовать самость. Случайный секс приносит удовольствие до тех пор, пока он дает ощущение обладания, независимости и контроля обеим сторонам. Но часто он порождает противоположное по своей природе переживание дезорганизации самости и неуверенность, по крайней мере, у одного из взаимодействующей пары. Этот опыт неопределенности фрейма усугубляется тем, что я называю онтологической неопределенностью, исследованию которой посвящена следующая глава.
Скопический капитализм и рост онтологической неопределенности
J’écris de chez les moches, pour les moches, les frigides, les mal baisées, les imbaisables, toutes les exclues du grand marché à la bonne meuf, aussi bien que pour les hommes qui n’ont pas envie d’être protecteurs, ceux qui voudraient l’être mais ne savent pas s’y prendre, ceux qui ne sont pas ambitieux, ni compétitifs, ni bien membrés.
Virginie Despentes. King Kong Theorie
Я пишу от имени некрасивой женщины, для некрасивых, для фригидных, для тех, кого плохо трахают, и для тех, кого не трахают вообще, для всех исключенных из большого рынка клевых цыпочек, а также для мужчин, не желающих быть защитниками, и для тех, кто хотел бы, но не знает, как ими стать, для тех, для кто не амбициозен, не конкурентоспособен или не может похвастаться большим членом.
Виржини Депант. Теория Кинг-Конга
Тем временем мне удалось немного понаблюдать за вами, однако мне было совершенно безразлично, как вы выглядите, — ваши слова, вот что меня взволновало. <...> …так велика была власть ваших слов надо мной, что с тех пор мне очень нравилось все, что бы вы ни надевали.
Франц Кафка 264
Проблема уже не в том, как сделать то, что вы хотите, а в том, чтобы знать, что доставило бы вам удовольствие.
Стэнли Кэвелл 265
Скандал с Харви Вайнштейном останется одним из переломных моментов 2017 года. Голливудский магнат был обвинен в сексуальном преследовании или изнасиловании более ста женщин, которые он совершал при соучастии своих коллег, помощников и сотрудников в течение более чем двух десятилетий 266. Реакция всего мира на скандал с Вайнштейном — с миллионами женщин в социальных сетях, рассказывающих свои собственные истории о сексуальных оскорблениях, домогательствах и изнасилованиях под хэштегом #MeToo — привлекла внимание общественности к одному из центральных вопросов феминизма: почему, несмотря на скромные, но значимые шаги к равенству, сексуальное господство мужчин над женщинами остается таким глубоко укоренившимся и широко распространенным? 267 Сексуальное господство проявляется, конечно, в мужском насилии, но его также можно обнаружить и в более расплывчатых, неуловимых и смутно выраженных процессах обесценивания женщин. Основываясь на предыдущих главах этой книги, текущая глава нацелена на понимание экономических, социальных и культурных механизмов, объясняющих, как сексуальность обесценивает женщин и делает их доступными для кратковременных контактов благодаря механизмам, которые еще предстоит прояснить.
Независимо от того, является ли сексуальность подлинной частью нашей сущности, подавляемой слишком долгой религиозной и патриархальной историей или истинным состоянием нашей психики, которое мы вынуждены раскрывать под бдительным оком экспертов, неоспоримым остается тот факт, что сексуальность стала конвейером потребительских и технологических практик. «Сексуальные практики и взаимодействия отнесены теперь к категории экономики» 268. Сексуальный субъект, концептуализированный Зигмундом Фрейдом как совокупность бессознательных стимулов, позже превратил эти стимулы в истину желаний 269, которые должны быть реализованы в образах, ценностях, сюжетных линиях и идеалах лучшей жизни, продвигаемых потребительским рынком 270, а в течение последнего десятилетия — широким спектром технологических устройств. Сексуальное тело в процессе его использования потребительским рынком и технологиями стало производителем экономической прибавочной стоимости, столь же внушительной, сколь и неадекватно концептуализированной.
Экономико-сексуальный субъект — это истинный субъект модерна. Он утверждает свою индивидуальность в потребностях и желаниях, в выборе, но все чаще в отказе от выбора, и все это происходит в потребительской сфере, насыщенной интимностью 271, и в частной сфере, превращенной в объект торгов 272. Практически
