Ознакомительная версия.
На всякий случай объясню еще проще. Делократизируя систему оплаты труда руководителей завода (вернее, приближая ее к делократической), мы взяли базу в 20 %. Это означало, что мастер получал на 20 % больше, чем средняя зарплата подчиненных ему бригадиров. Старшие мастера — на 20 % больше, чем средняя зарплата подчиненных им мастеров, начальники цехов — на 20 % больше, чем средняя зарплата старших мастеров цеха, директор — на 20 % больше, чем средний начальник цеха, мы — главный инженер и замы директора — от 0,8 до 0,95 зарплаты директора. Бывали довольно комические случаи, когда директор получал меньше какого-либо хорошо отработавшего начальника цеха (усреднение зарплат давало себя знать). Ну и что? Зато когда ты срабатывал так, что получал на 10 % больше, чем в прошлом месяце, то знал, что от этого твоего труда и твои подчиненные получили на 10 % больше. А знать, что ты своим умом дал заработать людям, — это, знаете ли, кое-что да значит.
Итак, мы на заводе получали, по сути, процент от зарплаты бригадиров. А теперь вспомните, что А. Иващенко написал о колхозе Шумского: «И что уж совсем не лезло ни в какие ворота — зарплата начальников, включая председателя, исчислялась от чистой прибыли механизатора».
Ну и что было толку Советскому Союзу от моих открытий? Помогло Шумскому то, что он дважды Герой Соцтруда? Обратили на него внимание наши уроды Академии наук? Да ведь мы с Шумским были не одиноки, мы действовали совершенно разрозненно, но, оказывается, не только в промышленности и сельском хозяйстве шли попытки стихийно делократизировать процесс производства, но даже офтальмолог Станислав Федоров хотя и дубово, но пытался это сделать.
А вот еще колхоз в нынешней России, адрес: Дагестан, Акушинский район, село Шукты. Председатель колхоза Магомет Чартаев начал делократизацию еще в 1974 году. Журналист Игорь Беляев, написавший о нем статью в начале этого тысячелетия, сообщает: «Вкратце схему работы в Шукты можно описать так. Есть правление союза собственников-совладельцев, которое проводит заключение договоров на реализацию продукции, работ, услуг. Весь объем этих договоров распределяется между исполнителями исключительно на добровольной основе, причем они сами оценивают свои возможности, а не обосновывают мнение начальства. В союзе собственников-совладельцев нет никаких нормативов заработной платы, норм выработки, расхода материалов и тому подобных бюрократических цифирей. Каждый работник находится на хозрасчете, то есть все необходимое для процесса производства закупает или у поставщиков, или у отдела снабжения и продает результаты своего труда либо далее по цепочке, либо правлению союза. Оно, в свою очередь, реализует продукцию за деньги, причем вся выручка передается непосредственно производителям».
И здесь, заметьте, не председатель, не хозяин получает выручку, а непосредственно работники, причем она движется навстречу технологическому потоку («продает результаты своего труда… далее по цепочке»). Поверьте, когда я разрабатывал свою теорию управления людьми, то о Чартаеве ничего не знал, хотя он начал заниматься тем, что я назвал делократизацией, лет за 10 до того, как я об этом задумался. То есть для экономики эти методы настолько естественны, что для их внедрения не нужны ни команды сверху, ни даже теория. Если ты не слабоумный московский ученый-экономист и не алчный урод, если ты хочешь совершенствовать свое хозяйство, то ты к этим методам рано или поздно сам придешь.
Разумеется, что в Шукты начальство зарплату себе не назначает и не определяет. Все три начальника (Магомет Чартаев, председатель сельсовета и главбух) в сумме получают 2,5 % от прибыли каждого работника. Это большие деньги, но они большие потому, что большие деньги зарабатывает каждый работник, а начальство уж старается, чтобы зарабатывал… В результате, как пишет И. Беляев: «И в этом плане жизнь в Шукты по сравнению с соседними селениями отличается столь сильно, что начинаешь понимать, что пешком до Луны добраться можно. Сейчас в селе развернуто большое строительство. Если бы не Кириенко со своим дефолтом, то оно было бы завершено уже в этом году. Однако, несмотря на многочисленные и объективные трудности, в изобилии поставляемые нашей властью за наши же деньги, произошедшие перемены не могут не вызвать восхищения. Достаточно сказать, что жизненный стандарт по-шуктински — это добротнейший трехэтажный дом на семью, со всеми удобствами, разумеется. Одновременно с завершением строительства нового села планируется создать местный (!) банк с генеральной валютной лицензией. Не знаю, будут ли там устанавливать систему быстрых расчетов SWIFT, но если установят, то честно скажу — меня это не удивит. А про такие мелочи культурной жизни, как спортзал, футбольное поле и прочее, говорить нечего — они там уже есть давно».
Я побывал во многих странах, и почти во всех климат для сельского хозяйства лучше, чем в Дагестане, но поверьте, там крестьяне трехэтажных домов, да еще таких дорогих (с такой толщиной стен и с таким обогревом, как у нас) не строят. И хотя шуктинцы называют свое предприятие «союзом», но это колхоз, поскольку «имущественную долю каждого колхозника определили на основании расчета его трудодней, отнесенных к имуществу колхоза, накопленному со дня его основания в 1936 году».
Ну и что наши выдающиеся ученые — все эти абалкины-шмалкины и прочие аганбегяны? Обратили они внимание на то, что происходит в экономике, — на то, что ей реально необходимо? Даже копытом за ухом не почесали…
Ну ладно, мы в представлении столпов отечественной науки просто неграмотные дураки с заводов и колхозов, но обратили бы внимание наши гении умственного труда на того, в чьем уме никто и никогда не сомневался, — на Сталина. Он ведь тоже пытался делократизировать экономику, заставляя народное хозяйство «разворотом товарооборота» направлять денежные потоки навстречу технологическим. Правда, у Сталина могли присутствовать и другие соображения пользы от этого.
Повторю то, о чем уже писал в книге «За державу обидно!».
Без творчества человек — как скотина, и даже хуже, поскольку даже скотине важно не быть самой последней в стае. А человеку свою значимость тем более важно осознавать, важно чувствовать, что он не винтик, а и сам по себе что-то значит. К сожалению, очень часто бывает, что на основной работе человек не способен проявить творчество — начальство или инструкции не дают. Тогда если он не скотина, то будет искать творческие дела вне работы — заведет садовый участок, выдумает себе хобби, начнет во что-то играть или займется политикой. А если человек опущенный, то он, скорее всего, будет пить, чтобы как-то сжечь то время, которое ему подарила природа.
Так вот, в отличие от так называемых умственных работ, для которых требуется не столько ум, сколько память, производительный труд всегда является творческим, поскольку всегда требует ума уже для простого воспроизведения приемов, и тем более для поиска тех приемов, которые могут обеспечить наивысший результат. И если хозяин (экономист) толковый, то он будет делать все, чтобы работник имел свободу для творчества, поскольку в этом случае работник не только обеспечит своим творчеством дополнительную прибыль хозяйству (экономике), не только заработает больше сам и испытает от этого радость, но и будет испытывать ни с чем не сравнимую радость от достижения творческих результатов.
Но теперь возникает вопрос: а как человек узнает, что он достиг высших, новых для себя результатов в своем труде и хозяйственной деятельности? По разнице между закупленными товарами для своего труда и ценою своего изделия. Чем больше эта разница, тем больше ты творец. Вообще-то экономика как наука очень проста: цена произведенного тобой товара должна быть больше, чем затраты на его производство. Все остальное в экономике — арифметика. Но цена и затраты ведь должны быть в чем-то выражены, и если не в деньгах, то в чем? Вообще-то марксисты полагали, что при коммунизме затраты будут измеряться непосредственно количеством часов, израсходованных на производство продуктов. Но это невозможно в силу того, что при производстве одного и того же продукта количество израсходованных на это часов у бездельника, трудяги и таланта будут различаться на порядок, если не больше. Трудозатраты ну никак не могут быть эталоном и, следовательно, не могут быть мерилом творчества. Трудяга вырыл яму за час, а лентяй — за 8, так что, лентяй в 8 раз более творческий человек?
Нет, для оценки любых затрат на производство, для оценки каждым работником своего творческого результата нужен некий достаточно стабильный эквивалент, и лучше денег тут ничего придумать невозможно. Следовательно, без денег, без твердого эквивалента труда невозможно творчество в экономике — в том, в чем занято чуть ли не подавляющее число населения. А теперь посмотрите на идиотизм создавшегося положения: Маркс и Энгельс заложили в своем учении, что при коммунизме денег не будет, а как быть Сталину, которому надо развивать экономику СССР? Как ее развить без творчества большинства тех, кто в ней работает?
Ознакомительная версия.
