Ознакомительная версия.
Опыт боев показал, что немецкие малые боевые корабли значительно превосходили советские катера по артиллерийскому вооружению и в то же время из-за малой осадки оказались практически неуязвимы для торпедного оружия, т. е. для многочисленных советских торпедных катеров и подлодок. Немецкие БДБ и моторные тральщики, безусловно, уступали по огневой мощи советским крейсерам и эсминцам, но в развернувшейся «прибрежной войне» на примыкающем к морю фланге сухопутного фронта использовать крупные корабли оказалось сложно из-за большой их уязвимости от авиации и мин.
Вице-адмирал Г. Кизерицки
Контр-адмирал Г. Бринкман
3 января 1943 г. в связи с высадкой союзников в Северной Африке командование итальянских ВМС поставило перед немцами вопрос об отзыве своих подразделений на родину. Германское командование ответило вынужденным согласием, но просило итальянцев отсрочить уход до момента подготовки собственных экипажей для крупных катеров и подлодок. Немецкие экипажи для катеров проходили подготовку в Италии до 20 апреля, а 17–20 мая приняли в Феодосии катера от итальянцев. Воевали под немецким флагом они недолго – из-за плохого технического состояния с конца сентября они перестали выходить в море, а 10 октября были частью исключены, частью отправлены в долгосрочный ремонт. Найти личный состав для укомплектования экипажей сверхмалых подлодок немцы так и не смогли, но в июне новые экипажи для них были присланы из Италии. Они воевали до капитуляции страны в сентябре. К концу ноября все лодки сосредоточились в Констанце, а после заявления командира итальянской флотилии, что его моряки признают правительство Бадольо и больше не желают воевать на стороне немцев, все субмарины были захвачены румынами, а их экипажи интернированы. Что же касается малых катеров, то колонна с ними вернулась из Мариуполя в Италию еще в течение февраля – марта 43-го.
Румынский флот в кампанию 1943 г. организационно претерпел незначительные изменения – в связи со вступлением в строй новых торпедных катеров и двух подводных лодок флотилия катеров и лодок была развернута в две отдельные флотилии соответственно классам кораблей. Правда, и те и другие на протяжении всей кампании пребывали в небоеготовом состоянии.
Авиация противника, как и раньше, использовалась разобщенно. Немецкая гидроавиация в начале кампании была представлена штабом группы SAGr.125, в которой числилась всего одна эскадрилья. Вторая была сформирована в июле, третья – в декабре того же года. Кроме того, имелась одна эскадрилья самолетов-тральщиков Ju52MS. Румынская гидроавиация насчитывала чуть более 20 гидросамолетов и в течение года перевооружалась со старых летающих лодок итальянского производства на поплавковые Не114, поставленные немцами. Помимо них к обороне коммуникаций с февраля привлекалась одна эскадрилья истребителей IAR80, базировавшаяся на Евпаторию и прикрывавшая конвои у западных берегов Крыма от налетов советских торпедоносцев.
Как и раньше, основную угрозу нашим коммуникациям несли самолеты обычных соединений люфтваффе, привлекавшихся для поддержки сухопутных войск и действовавших на морском направлении лишь эпизодически. В самом начале кампании противник располагал примерно 300–350 боевыми самолетами 4-го авиакорпуса, которые поддерживали войска группы армий «А» на всем Северном Кавказе. В конце января крымское направление было включено в зону ответственности 8-го авиакорпуса, до того обеспечивавшего «воздушный мост» по снабжению Сталинградской группировки немцев. Наконец, в марте – начале апреля произошло окончательное перераспределение зон ответственности штабов люфтваффе, после которой за поддержку войск на Северном Кавказе стал отвечать 1-й авиакорпус. Его боевой состав был доведен до 550–600 боевых самолетов, которые в апреле – мае приняли участие в воздушном сражении на Кубани. Необходимо отметить, что в наиболее напряженные дни немцы привлекали к действиям на данном направлении и другие авиасоединения, в частности, базировавшиеся на Южной Украине, что увеличивало их группировку до 800 и более боевых самолетов. К началу июля большая часть соединений была переведена для участия в Курской битве, после чего общая численность самолетов люфтваффе на черноморском ТВД не превышала 150–200 машин. В период проведения Керченско-Эльтигенской операции немецкие ВВС в Крыму поддерживались бомбардировочными соединениями, действовавшими с украинских аэродромов.
Главной задачей ВМС противника на Черном море, как и ранее, являлось снабжение морем своей группировки на Кубани, а с октября – в Крыму, а также оборона этих коммуникаций. Помимо этого кригсмарине продолжали наращивать свою противодесантную оборону, стремились не допускать ударов советских надводных кораблей по немецким войскам на линии фронта, нарушали советские морские коммуникации, стараясь тем самым затруднить сосредоточение сил для будущих десантных операций. В некоторых случаях перед немецким флотом ставились и другие задачи, например, блокада «малоземельского» плацдарма в период проведения операции «Нептун» в апреле 1943 г.
Содействие войскам Красной армии в освобождении Северного Кавказа
Южно-Озерейская десантная операция
Всего через 7 дней после начала контрнаступления Красной армии под Сталинградом Военный совет ЗКФ дал указание разработать план высадки десанта между Новороссийском и Анапой для содействия 47-й армии в уничтожении Новороссийской группировки. К 10 января штаб Черноморской группы войск разработал в рамках Северо-Кавказской операции планы «Горы» и «Море». Десанты стали частью операции «Море» (освобождение Новороссийска и Таманского полуострова). Благодаря тому, что операция несколько раз откладывалась, время для подготовки к десанту было. Командующим десантной операцией стал командующий ЧФ вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, командующим высадкой основного десанта – контр-адмирал Н. Е. Басистый, командующий силами прикрытия – вице-адмирал Л. А. Владимирский, командующим высадки демонстративного десанта – контр-адмирал Г. Н. Холостяков.
План выглядел так. После выхода 47-й армии на рубеж перевалов Маркотх и Неберджайский флот должен был высадить у Южной Озерейки три стрелковые бригады (в т. ч. две морские), усиленные танковым батальоном и истребительно-противотанковым артполком. Затем армия наносила удар в обход Новороссийска с северо-востока, а десант – с юго-запада, новороссийская группировка противника окружалась и уничтожалась. Чтобы дезориентировать врага, планировалось демонстративным десантом у Станички и демонстрациями у мыса Железный Рог, на участке Анапа – Благовещенская и в долине реки Сукко создать иллюзию высадки широким фронтом. Перед артподготовкой в районе Васильевки выбрасывался воздушный десант, который был должен уничтожить штаб 10-й румынской пехотной дивизии (фактически в Васильевке находился только штаб 38-го полка этой дивизии), нарушить управление войсками и создать панику. В то же время авиация поджигала Южную Озерейку для создания светового ориентира и начинала наносить удары по району высадки. Для доставки танков было решено использовать болиндеры – несамоходные баржи дореволюционной постройки.
Н.Е. Басистый
Г.Н. Холостяков, командир Новороссийской ВМБ в 1941–1944 гг.
Перед высадкой основного десанта планировалась получасовая артподготовка методом обстрела площади частично с начальной корректировкой с воздуха, частично – с подсветкой осветительными снарядами. Кроме того, огонь прямой наводкой по видимым целям должны были вести катера и тральщики. На пятой минуте артподготовки шесть малых охотников высаживали 300 бойцов штурмового отряда. По получении сигнала о высадке этого отряда к берегу подводились болиндеры, с них высаживались 30 заранее заведенных танков М-3л, а остальные корабли с десантом высаживали войска, частично используя болиндеры в роли пристаней. Вместе с десантом высаживались корпосты, налаживалась артподдержка. До соединения с 47-й армией десант должен был снабжать флот. В случае неудачи высадки у Озерейки десант планировалось перенаправить в район Станички, где высаживался демонстративный десант.
В плане было несколько крупных изъянов. Самой слабой стороной была организация управления. Октябрьский оставался в Поти и из-за медленного прохождения радиограмм не мог оперативно реагировать на изменения обстановки. Однако он не передоверил находившемуся на месте событий Владимирскому необходимых полномочий. Как мы увидим, это стало главной причиной неудачи основного десанта. Причем скорость прохождения радиограмм, естественно, не была секретом для командования и штаба флота в период подготовки к операции, т. е. при планировании была допущена непростительная ошибка. Другой явной ошибкой стала нерешенность вопроса о формировании базы высадки. В ходе Керченско-Феодосийской операции эту структуру не создали из-за нехватки опыта. Но повторение той же ошибки после полученного наглядного урока труднообъяснимо.
Ознакомительная версия.
