Итак, подытожим результаты поездки по откликам мировой прессы.
Визит вызвал серьезное беспокойство в Англии.
Его считают продолжением состоявшихся перед этим переговоров Германии с Италией, Испанией и Францией.
Считают, что создается огромный европейско-азиатский блок, главная цель которого – исчезновение Британской империи.
Германия хочет создать авиационную промышленность на советской земле, в том числе построить германские авиационные заводы в СССР и дать лицензии на постройку некоторых типов самолетов.
Будет увеличена поставка русской нефти в Германию за счет сокращения ее внутреннего потребления в СССР.
Предполагается встреча между Гитлером и Сталиным.
В свите Молотова обнаружено большое количество руководителей советской промышленности (присутствие высоких военных удалось скрыть. – А. О.).
Переговоры будут содействовать заключению пакта о ненападении между СССР и Японией.
«В случае добрососедских отношений между Москвой и Токио, не замедлит появиться и пакт четырех, то есть Германии, Италии, Японии и СССР» («Курентул» 22.XI.40).
Иран, Афганистан и Индия признаны сферой влияния СССР.
Встреча Молотова с Гитлером означает, что СССР присоединяется к войне против Англии.
Есть возможность заключения военного союза между СССР и Германией.
Есть предположение, что заключено советско-германское экономическое соглашение.
Германо-советские переговоры будут продолжены в Москве.
Обобщив перечисленные результаты, можно сказать, что, по мнению мировой прессы, переговоры прошли успешно, позиции Германии и СССР сближаются, эти страны договорились по экономическим вопросам (главное – увеличение поставок нефти в Германию и строительство германских авиазаводов в СССР), готовится присоединение СССР к пакту четырех.
Расстрелянный под номером четырнадцать
Просматривая кинокадры немецкой кинохроники приема в честь делегации Молотова в берлинском отеле «Кайзергоф» 12 ноября 1940 г., я обнаружил среди гостей, проходящих из холла в банкетный зал, человека, лицо которого где-то уже видел. Он идет рядом с советским полпредом в Берлине Шкварцевым, на другом кадре слева от него идет командующий сухопутных войск вермахта генерал Браухич. Несколько дней лицо этого человека не выходило у меня из головы – огромный лоб, характерный нос, слегка курносый, густые брови…
И вдруг я вспомнил, где видел это лицо – в журнале «Известия ЦК КПСС» в начале 90-х годов. Пришлось полистать эти журналы, и в № 6 за 1990 г. я обнаружил на с. 223 в рубрике «Читатель уточняет» публикацию, посвященную этому человеку, с двумя его фотографиями.
Кадры немецкой кинохроники: на входе в банкетный зал отеля «Кайзергоф» 12 ноября 1940 г. во время приема в честь делегации Молотова
Я. Г. Таубин
М. И. Калинин вручает Я. Г. Таубину орден Ленина
В тексте сообщалось, что это выдающийся советский конструктор оружия – Яков Григорьевич Таубин (1900–1941), начальник и главный конструктор ОКБ-16 Наркомата вооружения, создатель первого в мире пехотного автоматического гранатомета. Его дочь Лариса Яковлевна Бессонова прочитала в № 2 этого же журнала за 1990 г. впервые опубликованное постановление СНК и ЦК ВКП(б) от 4 октября 1940 г. «Об изготовлении новых образцов вооружения для НКО», которым Таубину и его КБ поручалась работа по форсированию создания 37– и 23-миллиметровых авиационных пушек и разработке крупнокалиберного (12,7 мм) пулемета. Однако в именном указателе к этому постановлению были неправильно указаны инициалы и годы жизни ее отца. Лариса Яковлевна возмутилась и опубликовала в № 6 журнала упомянутую выше справку об отце и две его фотографии, чудом сохранившиеся в семье Таубиных. Из справки следовало, что за успешные разработки группа работников ОКБ-16 в ноябре 1940 г. была награждена орденами и медалями, в том числе сам Я. Г. Таубин – орденом Ленина. Далее сообщалось, что в мае 1941 г. Таубин был арестован и 28 октября 1941 г. в составе группы военачальников по указанию Берии расстрелян в поселке Барбыш Куйбышевской области. Посмертно реабилитирован в 1955 г. Таким образом Лариса Яковлевна как бы вернула из небытия имя и образ отца после многих лет безвестности, которая была десятикратно несправедливой, потому что созданное Таубиным в 1934 г. ОКБ (иногда пишут, что это произошло годом раньше) существует до наших дней и продолжает начатое им дело. Оно прославилось своими разработками под руководством сотрудника и последователя Таубина – Александра Эммануиловича Нудельмана (1912–1996), дважды Героя Социалистического Труда, лауреата трех Сталинских, двух Государственных и Ленинской премий. Созданные ОКБ-16 и защищавшие нашу страну в годы Великой Отечественной войны автоматические авиационные пушки, которые считаются лучшими во Второй мировой войне, были развитием первых таубинских пушек типа МП-6 (мотор-пушка), ПТБ-23 (пушка Таубина – Бабурина 23 мм), ПТБ-37 (пушка Таубина – Бабурина 37 мм), БМА-37 (Бабурина моторная авиационная)[38]. Позже этим конструкторским бюро были созданы и многие другие выдающиеся образцы современного оружия уже по совершенно новой тематике.
Но вернемся к началу нашей истории. Что мог делать в Берлине выдающийся советский конструктор оружия и начальник ОКБ Наркомата вооружения за полгода до начала войны? Обнаруженный мной в Архиве внешней политики РФ список членов делегации Молотова из 66 человек, среди которых Таубин не значился, ясности не внес. Но зато в РГАСПИ в «Особой папке» решений Политбюро я обнаружил приложение к решению Политбюро П29/60 (постановление СНК и ЦК № 1882-779) от 4 октября 1940 г. «Об изготовлении новых образцов вооружения для НКО», которое заслуживает того, чтобы привести его текст полностью:
«1. НКВ форсировать работы по пушке калибра 37-мм со сроком поставки к 25 декабря 1940 года на полигонные испытания.
2. ВВС совместно с НКАП и НКВ организовать проведение летных сравнительных испытаний самолетов нового поколения в ноябре-декабре 1940 года.
3. НКАП совместно с НКВ переоборудовать истребитель «Мессершмидт-110» под пушки ПТБ-23 и провести летные испытания при стрельбе боевыми боеприпасами по реальным целям на земле и с воздуха. Срок окончания стрельб – ноябрь 1940 года.
4. Командировать группу конструкторов НКАП и НКВ во главе с наркомом Б. Л. Ванниковым в Германию».
То есть согласно этому приложению нарком вооружения Ванников, главный конструктор упомянутых пушек и начальник ОКБ-16 НКВ Таубин, начальник ОКБ-15 НКВ главный конструктор Шпитальный, а также руководство ВВС и НКАП должны были выехать в Берлин. И вообще, изучение документов того периода показывает, что судьба испытаний пушки ПТБ-23 в составе истребителя Ме-110, приобретенного у Германии, почему-то оказалась очень жестко связанной с поездкой Молотова в Берлин.
5 ноября 1940 г. зам. начальника ГУ Авиационного Снабжения ВВС дивизионный инженер Сакриер докладывает письмом № 553–577 о ходе работ по пушке ПТБ-23, в том числе сообщает: «второй вариант – пушка ПТБ-23, оборудованная системой пневмозарядки, совместимой с пневматикой самолета “Мессершмидт-110”. Данный образец отправлен в Москву, где в течение 3–5 дней будет произведена окончательная отладка пушки на самолете. Предполагается закончить отладку установки к 6 ноября 1940 года» (http://www2.warwick.ac.uk/fac/soc/economics/staff/academic/harrison/aviaprom/ver6/1940b.doc). Этот срок был выдержан, и 10–12 ноября пушка ПТБ-23 в составе самолета Ме-110 успешно прошла на полигоне ВВС в Ногинске летные стрельбовые испытания. Причем оказалось, что при стрельбе с воздуха новыми бронебойно-зажигательными снарядами она безотказно при самых разных режимах полета пробивала 25-миллиметровую броню (бронеспинка!) при темпе стрельбы 600 выстрелов в минуту. Вывод акта испытаний, подписанного от ГУ АС ВВС Сакриером, гласил: «Рекомендовать запуск ПТБ-23 в валовое производство с устранением выявленных недостатков».
Я уверен, что после подписания этого акта в тот же день все вышеупомянутые лица вылетели в Берлин, возможно прямо с ногинского аэродрома-полигона, на котором проходили эти испытания. Во всяком случае, мне удалось обнаружить, что 12 и 13 ноября 1940 г. многие из них присутствовали на официальных мероприятиях, связанных с пребыванием делегации Молотова в Берлине, – на банкетах в отеле «Кайзергоф» и в советском посольстве, а также на проводах Молотова на Ангальтском вокзале утром 14 ноября. Я разглядел их на некоторых фото из альбома о берлинской поездке Молотова, обнаруженном в РГАСПИ, а также в кинохронике об этом визите. Но условия съемки и качество отпечатков, сделанных с кинокадров, а главное – полное нежелание героев съемки быть удачно запечатленными (Шпитальный, например, заметив кинокамеру, просто отвернулся) не дают возможности точно идентифицировать некоторых из обнаруженных лиц. Точнее было бы сказать, как в известном случае с заснятым не там, где надо, высокопоставленным чиновником: обнаружено «лицо, похожее на…». Таких, «похожих на…» (да еще в штатском!) крупных советских военачальников и руководителей оборонной промышленности – Смушкевича, Штерна, Рычагова, Проскурова, Хрулева, Первухина, Малышева, Ефремова, Носенко, Ванникова, Володина и других – набралось немало[39].
