Я не знаю, бывали ли в истории примеры, чтобы войска с такой радостью сдавались в плен, как это сделали мы. Обычно это переживается как позор и бесчестие, у нас же этого чувства не было. Как бы вам сказать… Было такое ощущение как будто надорвалась та крепкая веревка, за которую нас более сильные долго, долго куда-то тянули, затягивали и вот уже дотянули до края пропасти. К радости примешивался страх, но теперь и он рассеялся… Дай бог, чтобы Венгрия скорее нашла для себя лучший путь и сумела побороть все сомнения, идущие от мелочности и близорукости. После стольких блужданий это нелегко… Но самое страшное позади. Не так ли? Ведь только подумать: во всей Венгрии, во всей решительно, от Карпатских гор до реки Дравы и от Трансильвании до Австрии, сегодня уже нет войны! И это так хорошо!
Бабо Иштван с жадным вниманием осматривается. Он как будто еще не совсем уверен в своих словах. Глаза его горят; с восторгом смотрит он на белые флаги, весело трепещущие на башне Верности.
На этом мы с ним прощаемся. Мы уезжаем в Австрию, а он остается в просторах своей земли, умиротворенной силой советского оружия!
День, как и вчера, теплый, солнечный. Синеет небо.
Белая лента дороги течет и течет под колесами автомобиля. Шопрон и Венгрия остаются позади. Справа и слева все так же бархатисто лоснятся на вечернем солнышке озимые всходы, тянутся бело-розовые сады, еще голые виноградники и дубовые рощицы; так же порхают и щебечут в них птицы, и такими же, как в Венгрии, желто-зелеными пахучими сережками цветут придорожные ивы. А от озера Ноейзидлер ветер доносит йодистый запах водорослей.
Дорогу снова пересекают рвы, окопы, проволочные заграждения, валы и барьеры, эскарпы и завалы, раскиданные и подавленные, как будто по ним тяжелой поступью прошли великаны-богатыри…
Горизонт в густом, сером, точно пыль, тумане. Далеко-далеко встают темные силуэты Альп со снежной вершиной Шнеберг, похожей на горб гигантского верблюда. Гряда меньших гор — Лойтагебирге — переходит справа в ровную линию закатного неба.
Там Дунайская долина, там Вена. Там гулко и часто бьют орудия, слышатся раскаты взрывов огромной силы и встают выше гор клубы серо-лилового дыма.
Там силой советского оружия также водворяются Тишина и Спокойствие!
Варошхаза — городской дом, община.
Тизедик — десятому.
«Új fehérvár» — новый белый город.
Утц — улица.
Трианон — дворец в Париже, в котором 4 июня 1920 года Венгрия подписала мирный договор, названный „Трианонским“.
Тэшек, керем — пожалуйста, прошу.
Хольд — 0,57 гектара.
1756 год
Глаза — разведка.
Все проходит.
Ур — господин.
В действительности король Лайош — Людовик — был из итальянской династии Анжу и объединил под своей властью Венгрию, Польшу и другие страны.
Штрайк — забастовка.
Эвхаристический (лат.) — католический конгресс, на который по временам собираются ксендзы и активные католики.
Кэрут — бульвар.
Тэр — площадь.
Пожалуйста, третий этаж, номер четырнадцать.
Вы говорите по-венгерски?
Немного.
Сигет — остров.
Мадьярорсаг — мадьярское государство.
Храм коронации.
Керем сепен — прошу любезно.
Изумительно! Не правда ли?
Сент Иштван базилика — главный католический собор в Будапеште.
Херцег примаш — архиепископ.
Халотти мише — заупокойная литургия.
Староста села.
См. «Мохач — исторический город».
Нинч (венг.) — нет.
