Немецкие агенты наглели с каждым днём; таких, как Шульц и Гроссе, даже пришлось арестовать, чтобы успокоить общественное мнение. Большинство же шпионов оставили на свободе, предоставив им безмятежно катиться по привычной колее. В течение пяти лет «глупые, честные» англичане спокойно работали, пока не изучили каждого сколько-нибудь значительного германского агента в стране.
Этого результата они смогли добиться лишь тщательным применением метода исключения. Несмотря на отсутствие в те дни цензуры, корреспонденцию всех, кто был на подозрении, систематически проверяли, следили за их поведением, а также поведением всех, с кем они общались.
Много потребовалось искусства, чтобы усыпить бдительность немцев, укрепить в них чувство безнаказанности. Их никак нельзя было назвать «зелёными», но Штейнгауэр и другие организаторы получали очень скудную помощь от своих шпионов в Англии. Откровенно говоря, немцы — создатели современного шпионажа — самые бездарные его представители. Прежде всего, немцу очень трудно скрыть свою национальность: его акцент, форма головы и манеры неповторимы. Во-вторых, у него слишком прямолинейный ум, нет ни интуиции, ни вдохновения. Он живёт «согласно плану».
В-третьих, высокомерие немцев определённо даёт преимущество нашим разведчикам. Самоуверенность сделала немцев беспечными. Так, Карл Гревс счёл достаточным для отвода глаз запечатывать свои донесения в конверты с этикеткой известной химической фирмы. Другие открыто ездили по восточному побережью с фотоаппаратами и тетрадями для зарисовок…
Не всё коту масленица, однако… В одну прекрасную августовскую ночь Англия объявила Германии войну, а на утро отдали приказ — и двадцать главных германских шпионов были арестованы, а свыше двухсот других взяты под строгое наблюдение. Если к этому прибавить интернирование девяти тысяч подданных враждебных государств, то можно считать чистку более или менее исчерпывающей.
Во всей Англии ни один мост, ни один вершок железной дороги не были повреждены, ничья враждебная рука не поднялась против мобилизации. Штейнгауэр потерпел полное поражение. Немцы поспешили заслать в Англию Лоди, Кюпферле и подобных им «американских граждан» с фальшивыми паспортами. Вряд ли кому-нибудь из них удалось поработать больше недели. На горьком опыте немцы убедились в том, в чём позднее ценою не менее горького опыта пришлось убедиться французам: совершенно невозможно восстановить провалившуюся систему шпионажа в стране, с которой воюешь.
Было бы бессмысленно в этой книге анализировать развитие шпионажа в каком-нибудь определённом городе или даже стране. Я предпочитаю показать калейдоскоп событий, перенося читателя из Лондона в Багдад, из Варшавы в Салоники. Надеюсь, что с помощью контрастов мне удастся создать достаточно яркую картину.
Во всех крупных городах воюющих стран практиковалась одна и та же система шпионажа (если отбросить национальные особенности). Назовём её «системой спрута».
Телом «спрута» был резидент, а щупальцами — его местные агенты. Резидента называли «почтовым ящиком»; к нему направлялись все донесения и информации, собранные щупальцами, или агентами-исполнителями. Затем эти донесения забирал у «почтовых ящиков» странствующий агент, постоянно курсирующий между родиной и страной, в которой работали шпионы. Иногда агенты-резиденты находили другие способы передачи собранной ими информации — этому посвящена глава «Средства связи».
Резидентом обычно бывал мужчина, какой-нибудь преуспевающий предприниматель, хорошо законспирированный, подданный либо той страны, против которой вёлся шпионаж, либо одной из нейтральных стран. Своих агентов-исполнителей он выбирал сам. Гувернантка в семье генерала; служащий отеля; парикмахер, живущий вблизи больших военных лагерей; агент нейтральной пароходной компании; актриса, разъезжающая по всему миру; артист иностранного мюзик-холла, совершающий турне; подкупленный солдат; неудачник из хорошей семьи; добровольный сотрудник Красного Креста.
В разных странах по-разному подходили к выбору исполнителей. Например, во Франции чаще привлекали женщин, чем в Англии, а в Германии больше, чем в любой другой стране, использовали для шпионской работы подонков общества. Ради безопасности всей системы агенты-исполнители не знали друг друга — единственный шпион, с которым они общались, был их «почтовый ящик». Это единственный человек, которого они могли бы выдать, — обстоятельство, заставлявшее «почтовые ящики» с большой осторожностью подходить к выбору исполнителей. В этом заключалась основная сила системы. Как только исполнитель замечал, что за ним следят, он должен был немедленно выключаться из системы. Если бы исполнители всегда придерживались такого правила, провалы целых шпионских групп были бы значительно реже: однако корыстолюбие обычно заставляло их продолжать шпионаж или слишком рано возобновлять его после временного перерыва, хотя они знали, что за ними следят.
Немцы крепко держали своих агентов в руках, выплачивая вознаграждение лишь через два месяца после выполнения задания. Таким образом, деньги, которые им причиталось получить, служили приманкой, без которой они, может быть, и решили бы, что игра не стоит свеч.
Члены одной шпионской организации называли друг друга различными буквами алфавита, постоянно меняя их в зависимости от определённых фаз луны. Иногда «почтовые ящики» на случай своего ареста давали список имён и адресов исполнителей своему начальству. Рискованная, но вместе с тем совершенно необходимая мера, ибо иначе, в случае ареста резидента, вся система автоматически рассыпалась бы: ведь в штабе не знали исполнителей.
Кроме исполнителей, «почтовых ящиков» и агентов-сборщиков, государство пользовалось ещё специальными агентами, работавшими независимо; к ним относятся морские и военные специалисты, контрразведчики, шпионы-»болваны» и тому подобное. Их деятельность показана дальше на отдельных примерах. Внимательное чтение примеров скорее поможет читателю усвоить основы разведывательной работы в больших городах, чем учёнейший трактат об этом искусстве, не говоря уже о том, что подобный трактат невозможно написать.
Условия нейтрального города допускали большую свободу действий.
Британский руководящий резидент в Женеве или Гааге обычно занимал официальный пост и бывал должным образом аккредитован при правительстве. Так, в одной нейтральной столице наш главный представитель шпионажа работал в британском консульстве. Вот что он рассказал автору о событиях, происходивших много лет назад:
— Я занимался своим делом. Я не был шпионом. Поэтому прямо попросить меня убраться восвояси никто не мог. Между тем немцы это неоднократно пытались сделать.
Каждый день я честно ходил на службу, когда же кто-нибудь — британец или иностранец, хотя бы немец, — выражал желание побеседовать со мной, я всегда готов был выслушать и хорошо заплатить, если найду подходящим товар.
— Товар?
— Вы правильно расслышали. Вы прочли уйму всякой чепухи о работе секретной службы. На самом деле она не так запутана и таинственна, как её представляют. На этом свете часто можно достичь цели простейшими способами. Я и применял простейшие способы. Шпионы продавали определённый товар, и я обращался с ними точно так же, как обращался бы с человеком, продающим кусок сыра. Они приходили в кабинет и заявляли, что есть такая информация, от которой задрожат стены Иерихона. «Хорошо, — говорил я, — показывайте». О нет, они должны сначала получить деньги. Вы думаете, я платил сразу? Как бы не так! Даёте ли вы, покупая автомобиль, деньги раньше, чем его увидите? Так с какой стати стану я давать хоть грош, прежде чем увижу, что покупаю? Во-первых, как бы я мог оценить товар? Я так и говорил; их дело — принимать мои условия или нет. Они должны были верить на слово, что я их не одурачу. Тут-то и была загвоздка. Будучи мошенниками, они по своей природе не могли побороть в себе недоверия ко всем остальным людям. Наверное, я вначале упустил из-за этого много возможностей. Однако со временем мои друзья-шпионы научились доверять мне. Я придерживался самой простой системы оплаты: давал шпионам примерно десять фунтов авансом и обещал ещё пятьдесят или шестьдесят фунтов по получении из Лондона телеграммы, подтверждающей ценность товара. Иной раз приходилось ждать неделями. Одно время у меня в списках было 150 агентов. Некоторые получали регулярную плату — около десяти фунтов стерлингов в месяц, другие — только возмещение расходов и дополнительное вознаграждение тех случаях, когда приносили настоящий товар. В течение всей войны не прерывалась связь с Берлином. Часть, и довольно значительная, нашей работы касалась немецкого списка убитых и раненых. Как вы знаете, в наблюдении за ростом германской армии сильно помогало изучение списка её потерь и выяснение, кто убит и кто ранен, к какому разряду армии, району или округу принадлежали, и т. д.
