Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 2. Свадьбы

Изложив мнения о любви, основанные на понятиях разных веков, надобно сказать, что брачная любовь есть одно из чистейших нравственных положений; что супружеская любовь должна непременно быть освящена и обществом и церковью.

Творец, создав первых двух человек, соединил их и благословил. Этим самым Он показал нам, что ни многомужие, ни многоженство не соответствуют природе человека: поэтому единоженство утвердилось во всем христианском мире.

Единоженство водворяет спокойствие семейное, облагораживает и возвышает чувствование человека и укрепляет священный союз любви. Любить многих вместе нельзя, и в жизни любить можно только однажды. Если любят многих, то это не есть любовь, но страсть, удовлетворяющая одну чувственность. Молодость лет, обворожительная наружность, увлекательная красота возбуждают, говоря обыкновенным языком, всеобщую любовь; но это минутное очарование, произведенное прелестями красавицы. Явится другой предмет, очаровательнее первого, все влюбятся в него и забывают, что прежде любили. Есть ли это любовь? Настоящая любовь постоянна и неизменна; она может существовать в одном только единоженстве; в многоженстве же она не имеет места. Дети от одного отца, но от многих матерей восстают против отца и матерей, и семейство обливается кровью.

Апостол Павел определил и священникам иметь по одной жене. Восточная церковь приняла это за узаконение; западная же церковь, основываясь на его словах: добро есть, аще кто удержится во всем, запретила священникам вступать в брак, и это ввел папа Григорий VII Гильдебранд в XI в. Протестанты считают брак необходимым для священников.

Восточная церковь допускает три законные жены. Старее 60 лет воспрещается вступать в брак. Все это принято нами. В язычестве награждали венком тех жен, кои имели одного мужа, признавая повторение брака за распутство. При посвящении в весталки дочь Поллиона была предпочтена дочери Фонция Агриппы, потому что ее мать имела одного мужа[14]. Единомужние жены пользовались еще многими преимуществами и между прочим тем, что они могли возлагать на голову богини счастья венец. В надгробных надписях означали: одномужняя — это так много значило, что почитали достойным славы. Либаний, говоря, что мать Иоанна Златоуста, будучи сорока лет, вдовствовала еще 20 лет, произнес с восторгом: «Боже Великий! Какие жены в христианстве!» Это служит доказательством, что тогда эти примеры были уже редки и что вдовы проводили жизнь непорочную.

Обручение и венчание сопровождаются повсюду чтением молитв и наставлением для сочетающихся, а самый брак в нашей православной церкви составляет одно из семи Св. таинств[15].

В первые века христианства бракосочетание производилось дома или в церкви без особых свидетелей; но впоследствии, когда стали отрицаться от браков и своевольно разводиться; тогда постановлено совершать обряд в церкви при собрании народа и свидетелях, дабы не могли отрекаться от вступления в брак. Сам Спаситель воспретил разводы[16].

В нашей церкви запрещено вступать в брак до седьмого колена, между тем как у протестантов и реформатов родные братья могут жениться на родных сестрах из другого семейства или брат на двоюродной сестре с разрешения духовного начальства.

Какие обряды совершались между славянскими племенами — об этом мы весьма мало знаем. Нестор говорит, что поляне были нрава кроткого и тихого; стыд украшал женский пол. Жених не ходил за невестою, но вечером приводили ее к нему, а поутру приносили ее приданое.

Древляне жили в лесах подобно зверям; в ссорах убивали друг друга и браков не знали, но уводили девиц. Северяне, родимичи и вятичи имели один обычай: жили зверьми в лесах, срамословили пред отцами и женщинами. Браков также не знали. Молодые люди обоего пола сходились на игры между селениями, плясали и пели бесовские песни, потом уводили с собою невест; жили с ними без совершения обрядов, но по одному согласию — с нею совещашесь. Хороводная песнь, которая поныне в употреблении: «А мы просо сеяли, сеяли и т. д.» напоминает в словах: нашего поля прибыло, а нашего убыло древний обычай похищения жен, и тогда не считалось за бесчестие держать по две и по три жены и более. Похищение девиц продолжалось долгое время; но когда именно уничтожилось оно, а равно и несовершение браков по языческому обряду — нет никаких об этом сведений. Нет сомнения, что христианская вера действовала на них благотворно, но известно, что она не могла вдруг искоренить и что языческое обыкновение отправлялось долго, долго, пока правительственные меры не прекратили их. Между некоторыми расколами брак не считался действительным, доколе жених не похитил девицу с ее согласия. Такое обыкновение было в употреблении еще недавно в некоторых уездах Витебской губернии: Динабургском, Режецком, Люценском и проч. между раскольниками. Там молодые парни и девицы на масленице собирались в питейный дом на гулянье, называемое кирмаш: плясать, пить и веселиться. Отцы и матери знали, к чему клонилось веселье, потому что оно было обрядное. Молодой парень, условившись с девицею, уходил с нею с кармаша и, посадив на сани, отправлялся с нею в лес к заветному дубу: объезжал его три раза, и тем оканчивалось его венчание, а она делалась его женою. В Люценском уезде находится огромное озеро, которое у раскольников считается священным; мужчины, похищая девушек, объезжали озеро три раза — и бракосочетание было действительное. Муж жил с похищенною неопределенное время и мог в один год венчаться много раз. Кроме кирмаша, могли жениться и в другое время, но не иначе, как через похищение. Жених вместо брачного кольца дарил свою невесту шелковым платком.

Ныне введено между ними церковное бракосочетание, после которого они уже не нарушают брака.

Великий князь Владимир, будучи язычником, имел многих жен и сверх того содержал 300 наложниц (коих Нестор называет водимыми). Он имел в Вышгороде близ Диева 100 и в селе Берестове 200. Это доказывает, что у нас до введения христианской веры было терпимо многоженство и что совершение браков не было в общем обыкновении. Нестор говорит: Имяху бо обычаи свои, и закон отец своих и предания. Это значит, что еще в его время, в половине XI века, соблюдали обычаи предков язычников; но оскорбитель целомудренной жены наказывался как убийца[17].

Древние богемцы не знали браков; у них все женщины были общими женами. Венды, кроме одной жены, держали по несколько наложниц. Все они поступали со своими женами, как с приобретенною добычею. На них возлагали тяжкие домашние работы, и они спали не на постели, а на голой земле, посему матери равнодушно умерщвляли родившихся дочерей, чтобы они не терпели подобно им.

Древние писатели хвалят целомудрие южных славянок. Не одни жены, но и мужья строго соблюдали супружескую верность. Мужья, требуя доказательств девственной непорочности, оставались ей всегда верными. Славянки не переживали мужей, и добровольно сжигались с ними на костре. Вдова живая бесчестила семейство. Но при всем этом жены находились в рабстве: они не смели ни в чем противоречить мужу, ни жаловаться, и думали, что супруга должна служить мужу и на том свете.

Прелюбодеяние наказывалось жестоко. У польских славян отдавали виновному на выбор: сделаться евнухом или умереть[18]. По уставу о церковных судах, который несправедливо приписан в. к. Ярославу, половины XI века, но вероятно сочиненный в XIV веке, предоставлено епископам исключительное право судить: оскорбление невинности и уголовные дела, и за всякое преступление определена денежная плат[19].

Около того же самого времени вошли в обыкновение письменные свидетельства, которые давались духовными на совершение бракосочетания и назывались венечными памятями. Собираемые за них деньги обращались в епископский доход. Петр I повелел (указ. 1709 г. янв. 25.), обратить этот сбор на больницы.

Игры между селениями заменяли свадебные обряды. Откуда же произошло название свадьбы? Толкуют различно. Иные думают, что свадьба, сходствующая с латинским словом свода (Svada), богиня веселий у римлян, обратилась в значение нашей свадьбы[20]; другие производят от глагола сводить, соединять, основываясь на том, что брак есть 'соединение двух лиц; другие производят от святости, утверждаясь на том, что славяне свито чтили брак; другие от свата — свидетеля свадебного сговора; но свадьба произошла от древнего слова свататься, означавшего прежде сговариваться, соглашаться[21]. В подтверждение последнего мы видели примеры между некоторыми славянскими племенами в том, что жених уводил девицу и с нею совещашесь — следовательно, брак тогда означал сговаривание и согласие. Выражение же «играть свадьбу» произошло от употребления игр и забав во время свадебного веселия.