Поставив мины, 2-я эскадра 16 (29) апреля в 2 часа 30 минут дня, отправилась в обратный путь; 17 (30) апреля вошла в залив Шо-ден (порт Лазарев), где встретила «Чихая». Узнав о потоплении «Киншю-Мару» русскими судами, 2-я эскадра вышла оттуда 19 апреля (2 мая) и, по прибытию в Корейский пролив, заменила 3-ю эскадру на охране Корейского пролива.
Гибель "Киншю-Мару"Командир охранного отряда майор Такаги на совещании с адмиралом Камимура получил разрешение использовать 11-й отряд миноносцев и «Киншю-Мару» и 10 (23) апреля, после обсуждения с начальником 11-го отряда миноносцев Такебе и посредником на «Киншю-Мару» капитан-лейтенантом Мизугичи, решил послать отряд солдат в Ри-ген (рейд Паллада) для разведки неприятеля и демонстрации в этой местности. «Киншю-Мару» с посаженными на нем 9-й ротой (3 офицера, 1 фельдфебель, 120 нижних чинов, 1 переводчик), командированным от Главной Квартиры поручиком Сакураи (с ним 1 нижний чин и 1 переводчик) и от охранного отряда подпоручиком Терада, под охраной 11-го отряда миноносцев, вышел из Гензана 12 (25) апреля в 6 часов утра. Прибыв в Ри-ген в 2 часа дня, отряд миноносцев выбрал место высадки и стал на охрану. Рота немедленно же высадилась на берег, и после разведки местности снова была посажена на шлюпки и в 6 часов вечера вернулась на судно. Отряд собирался было идти в обратный путь, но так как качка все усиливалась, и сверх того барометр упал, то капитан-лейтенант Такебе, опасаясь свежей погоды, посоветовался с капитаном-лейтенантом Мизугичи и, получив его согласие, решил оставить отряд миноносцев на ночь в бухте Остолопова, а «Киншю-Мару» отправить из Ри-ген самостоятельно. Идя некоторое время кружным путем, транспорт в 8 часов вечера лег на курс SWtW, направляясь в Гензан. Кругом стояла легкая мгла, луна светила тусклым светом, дул слабый ветерок, и море было спокойно. Было 10 часов 40 минут вечера. «Киншю-Мару» находился в пункте на SO около 19 миль от Shimpo-wan (порт Шестаков), когда случайно с правого борта по носу были замечены 2 паровых судна без огней. Посредник капитан-лейтенант Мизугичи и капитан парохода Яги немедленно вышли на мостик. В то время, как они разглядывали суда, обе стороны постепенно сближались. Хотя уже было видно, что это не малые суда, но так как они держались к нам носом, то еще нельзя было различить их типа. Когда же они подошли ближе, то неизвестные суда быстро изменили курс влево, и капитан-лейтенант Мизугичи только тогда впервые увидал, что это не два судна, а Владивостокская эскадра, состоящая из крейсеров «Россия», «Громобой», «Богатырь» и двух миноносцев. После одновременно с этим, с русских судов был сделан холостой выстрел и приказание «Киншю-Мару» остановиться. Капитан-лейтенант Мизугичи понимая, что пароход, вооруженный лишь 3-мя 47-мм орудиями Гочкиса, не может сражаться и нанести неприятелю вред, и даже бежать, находясь от него в 200―400 метрах, решил лучше прибегнуть к способу, позволяющему спасти людей и в том числе некомбатантов (на «Киншю-Мару» было, кроме войск и посредника, 72 человека судового состава, морской ревизор и подведомственные ему 17 человек команды, 77 рабочих и 3 купца) и остановил судно. Посоветовавшись затем с ревизором Иида, также высказывавшимся за необходимость спасти людей, вместе с ним, первым делом, уничтожил важные книги и документы и объявил о своем решении сухопутным офицерам и капитану парохода. В это время крейсер «Россия» значительно приблизился к «Киншю-Мару»; рупором с него спросили имя и флаг судна и приказали немедленно удалиться с парохода. На это капитан-лейтенант Мизугичи попросил отсрочки на 1 час и приступил к приготовлению шлюпок для своза людей. Кроме того, он снарядил одну шлюпку с двумя морскими чинами, чтобы они тихонько добрались до берега и дали знать о катастрофе в Гензан или Японию; однако она, недалеко от судна, была захвачена неприятелем и не достигла своего назначения. На пароходе была сильная суматоха и, так как в течение 1 часа нельзя было свезти всех людей, то капитан-лейтенант Мизугичи, дав дальнейшие распоряжения штурману (торгового флота) Акамацу, сам вместе с ревизором Иида, капитаном судна Яги и 2 нижними чинами сел на шлюпку и отправился на крейсер «Россия» просить дальнейшей отсрочки. Поручик Сакураи с несколькими людьми экипажа судна также сел на другую шлюпку и отправился на тот же крейсер. Капитан-лейтенант Мизугичи был встречен на «России» офицерами, и просил дальнейшей отсрочки; те как будто бы выразили на это согласие, но потом вдруг арестовали его и бывших с ним людей и только капитан парохода Яги в сопровождении одного русского офицера и 7―8 человек команды отправились на «Киншю-Мару» для осмотра судна. Еще перед этим, оставшийся вместо капитан-лейтенанта Мизугичи штурман Акамацу, хотя и приготовил оставшиеся 3 шлюпки и 2 фунэ, но так как сразу посадить на них весь состав было нельзя, он заявил об этом командиру роты поручику Сина, который приказал сначала спасаться некомбатантам. Штурман Акамацу, разделив всех людей, за исключением военных, на 3 части, рассадил их на 3 шлюпки и 1 фунэ (при этом 3 купца и 6 человек команды парохода остались на судне, позже им на фунэ удалось бежать и добраться до берега) и сам сел на одну из них; таким образом они добрались до «России»; оттуда им приказано было идти на «Громобой»; придя туда просили послать на «Киншю-Мару» шлюпки, но там, снова всех арестовали. К этому времени на «Киншю-Мару» оставались только военно-сухопутные чины. Командир роты, поручик Сина отдал приказание своим людям разделить участь судна и воины, без смущения выслушав это приказание, все вместе прокричали три раза банзай Его Величеству.
Офицеры, уничтожив секретные книги и карты, собрались в одном помещении, где приступили к прощальному пиршеству; в это время капитан судна Яги показывал неприятельскому офицеру помещения судна. Когда они дошли до каюты поручика Сина, то русский офицер, угрожая ружьями и револьверами, потребовал своза команды на русское судно. Хотя наши офицеры хотели было оказать сопротивление, но поручик Сина их остановил и, обратившись к неприятельскому офицеру, спросил его, что будет сделано с его подчиненными; получив ответ, что они будут взяты на русские суда, подумал, что, пожалуй, лучше будет подчиниться неприятелю для спасения жизней своих людей, того же мнения придерживались и прочие офицеры, и потому по настоянию неприятельского офицера вместе с капитаном судна Яги и прочими сел на шлюпки и отправился на крейсер «Россия». В это время он увидел, что по пароходу стреляют и хотя пытался было протестовать, но ничего не мог поделать. Оставшиеся на «Киншю-Мару» люди спокойно ожидали в каютах решения своей судьбы. Почти одновременно с тем, как неприятельский офицер покинул пароход, с неприятельского военного судна была выпущена мина, которая попала в «Киншю-Мару». Это было в 1 час 30 минут ночи 13 (26) апреля. Вода заполнила жилые помещения парохода. Часть команды при этом окончила жизнь самоубийством, остальные, взяв ружья, вышли на верхнюю палубу и начали стрелять по неприятельским судам, которые также открыли жестокий огонь. Около 2 часов вторая выпущенная мина взорвалась у борта, и «Киншю-Мару» стал тонуть; наши солдаты, не сдаваясь, продолжали отчаянно сопротивляться, и частью были перебиты, а частью покончили с собой, почти все разделив участь судна. Неприятель, когда судно затонуло, прекратил огонь и отошел. Из 45 человек наших солдат, спасавшихся на 2 шлюпках, добралась до берега едва лишь десятая часть. Добравшись до корейского берега, они немедленно телеграфировали о происшедшем вице-консулу Оки и командиру охранного отряда Такаги.
В записках одного русского офицера с "России" говорится[8]:
"…3-го марта приехал к нам вновь назначенный начальник отряда контр-адмирал Иессен и остановился на "России". С тех пор суда нередко выходили в море, но самое большее миль на 60. 10-го апреля всем отрядом вышли из гавани, но, встретив туман, снова стали на якорь. У Скрыплева опять стали на якорь, и портовые катера привезли провизию на 10 дней. Подошли к нам миноносцы №№ 205 и 206, и командиров всех судов пригласили на совещание к адмиралу, после которого "Рюрик", как тихоход, был отправлен назад, а мы — три крейсера и два миноносца — в 6 часов вечера снялись с якоря и пошли 15-ти узловым ходом. План похода состоял в набеге на Гензан, где миноносцы должны были произвести атаку, после чего отправиться обратно, а крейсера должны были идти Японским морем к Сангарскому проливу и бомбардировать Хакодате. С наступлением ночи опять сгустился туман. 11-го апреля туман по-прежнему, но суда, не разделяясь, продолжают идти вперед. 12-го апреля к 8 часам утра мы подошли миль на 30 к Гензану. Около 9 часов утра миноносцы полным ходом направились в Гензан и вернулись часа через два. Они донесли, что в Гензане никого не было, кроме небольшого японского парохода "Гоио-Мару", который они взорвали, и нескольких корейских лодок. Когда миноносцы подошли к пароходу, капитана не было — он был на берегу, прочая команда тоже в это время села на шлюпки и удрала на берег. Пароход потопили миной. Вследствие того, что миноносцы во время своего поиска ходили полным ходом, у них засорились трубки. Пришлось взять их на буксир и, идя 5-ти узловым ходом, направиться к бухте Шестакова. В 4 часа миноносцы исправились и стали у нас грузиться углем. В 5 часов увидели идущий навстречу пароход. Осмотрели его и, перевезя команду на "Богатырь", взорвали (пароход "Хагиноура-Мару"). Начальник отряда отослал миноносцы обратно, а крейсера пошли 18-ти узловым ходом прочь от берега на NO 81, в Сангарский пролив. Около 11 часов вечера прямо по носу открылся идущий нам на пересечку большой пароход без огней. С "Росии" был сделан холостой выстрел, и пароход открыл отличительные огни, перешел нам на правую сторону и застопорил машину, находясь от нас всего в кабельтове в полтора. С мостика спросили имя, национальность судна и узнали, что пароход японский. Послали на него шлюпку. Приезжают несколько японцев, один в военно-морской форме. От него узнали, что пароход — военный транспорт "Киншю-Мару" и на нем 210 человек команды. Предложили ему передать на пароход, чтобы все оттуда поскорее перебирались на наши крейсера. С транспорта подходили шлюпки и одна за другой они стали приставать к "России" и "Громобою", пытавшиеся было ускользнуть, были пойманы, и адмирал приказал опять послать катер на транспорт, взяв на него капитана парохода для осмотра судна. Прошло несколько минут, и с парохода слышен голос лейтенанта Х.: "на транспорте вооруженные солдаты сдаваться не хотят". — "Отваливать". Через несколько мгновений катер вышел из-за кормы транспорта, и с него кричат: "на транспорте 4 — 47-мм пушки". Тотчас наша команда была убрана вниз и на верхней палубе была оставлена лишь артиллерийская прислуга верхней батареи, и та положена. Катер спрятался за крейсер, и в "Киншю-Мару" была выпущена мина, которая попала в угольные ямы. Между тем, японские солдаты высыпали на верхнюю палубу и открыли из ружей по крейсеру страшный огонь. Мы отвечали. Минут через 17 транспорт окончательно погрузился в воду. И то, в момент погружения, оставшиеся несколько человек не переставали стрелять в нас. Погибли героями, надо отдать справедливость.
