Ознакомительная версия.
Знатные дамы на колесницах (Дейвис. Эль-Амарна, II)
Упряжь состоит из двух широких ремней, один обхватывает шею лошади и, по-видимому, очень ее стесняет, а второй проходит под брюхом; к дышлу между лошадьми привязаны вожжи. Аменхотеп стоя правит сам, без колесничего. Несколько слуг бегут впереди, другие – шемсу – поспешают сзади. Они несут все необходимое на случай, если хозяину захочется отдохнуть или освежиться.
Колесницей пользовались, чтобы нанести визит в царский дворец или в резиденцию визиря, чтобы отправиться осматривать свои поля, а также для охоты. Для путешествий на большие расстояния она не годилась даже при самых благоприятных условиях. Главным видом транспорта в Египте все-таки были разнообразные суда. Царский сын Дедефхор отплыл из Мемфиса на корабле, прошел через Хентхетит, чтобы отыскать на севере чародея, который жил в Джед-Снофру, и на той же лодке доставил его ко двору. Когда помилованный Синухе получил на заставе Пути Хора пропуск в Египет, он добрался от Суэцкого перешейка до Ититауи, что южнее Мемфиса, тоже на корабле. Время на борту он коротал, наслаждаясь вкусом египетских блюд, которые готовили у него на глазах.
Египтянин, собиравшийся совершить паломничество в Абидос, как правило, снаряжал для этой цели целую флотилию. Пассажиры поднимались на барку, корма и нос которой были высоко подняты. Судно имело архаическое устройство, что должно было подчеркивать религиозный характер путешествия. Пассажиры занимали свои места в небольшой кабине под балдахином, напоминающим садовую беседку. Перед ней стоял столик с разными яствами. Носовая часть отводилась под бойню и кухню. Там разделывали бычью тушу и варили для путешественников свежее пиво. Это судно не имело ни паруса, ни весел; его тащила за собой на буксире обычная ладья. Один из матросов на барке следил, чтобы буксирный канат был туго натянут, в то время как второй на корме правил двойным рулевым веслом из крашеного дерева, которое оканчивалось резной головой Хатхор – повелительницы дальних стран и покровительницы путешественников. Мачта буксирного судна была укреплена двумя канатами, тянущимися к носу и корме. В центре находилась кабина с карнизом и росписью по бокам. Рулевое весло, вставленное в выруб на корме, крепилось к маленькой мачте. Кормчий управлял им с помощью приделанной к нему рукоятки. Часто на носовой обшивке таких судов рисовали два удлиненных глаза, по одному с каждой стороны – это была необходимая мера предосторожности, поскольку считалось, что они могут уберечь судно от всяких опасностей. Когда корабль спускался по течению или пересекал большие водные пространства в безветренную погоду, приходилось браться за весла (в Египте преобладал северный ветер, так что «идти под парусом» означало только «плыть на юг, идти вверх по течению»). Гребцов было человек десять–двенадцать, иногда больше. Капитан с длинным шестом стоял на носу, промеряя глубину, а его помощник – на крыше кабины с хлыстом в руках, которым время от времени подгонял нерадивых гребцов. Еще один помощник капитана исполнял обязанности рулевого. Когда судно шло вверх по течению, на нем поднимали единственный парус, большой и прямоугольный, причем в ширину он часто бывал больше, чем в высоту. Парус крепился к двум реям, управляемым с помощью многочисленных растяжек. Гребцы оставались на своих местах, капитан или его помощники взбирались по веревкам на верхнюю рею, чтобы оттуда видеть, что происходит впереди. Пока судно шло по Нилу, можно было надеяться, что плавание пройдет относительно быстро и без происшествий, но, если приходилось идти по каналам, судоходным далеко не во все времена года, следовало заранее тщательно изучить предполагаемый маршрут. Царь Хуфу задумал посетить храм Ра, властителя Сахебу, находившийся где-то во втором номе Дельты, однако в канале Двух Рыб не оказалось воды. Но чародей, друг царя, успокоил его, сказав: «Вот я покрою водой на четыре локтя отмели канала Двух Рыб». Уна не имел у себя на службе чародеев, тем не менее ему удалось проплыть по каналам в период мелководья. Озеро Мерис, предназначавшееся главным образом для орошения, служило также для того, чтобы облегчить навигацию по каналам, однако, какой механизм использовали для этого древние египтяне, мы не знаем.
Грузовое судно (Лепсий. Иллюстрированный журнал, II)
Суда, на которых путешествовали вверх по Нилу, например до Нубии, представляли собой настоящие плавучие дома. Личный корабль наместника Куша, дахаби, – это ладья в форме полумесяца с высоко поднятыми носом и кормой. В центре корабля на единственной мачте, с многочисленными растяжками огромный парус. Вместо одного руля в центре кормы здесь было два рулевых весла, с правого и левого борта, и не на самой корме, а чуть ближе к центру, где они крепились веревками к большой тумбе и к бортам. Пассажиры размещались в большой центральной кабине, к ней примыкал навес для лошадей, а также в двух кабинах поменьше, одна находились на носу, а другая – на корме.
Земельные владения египтян были разбросаны по всей стране. Богатые горожане в Фивах владели собственностью в Дельте, а бог Амон владел деревнями и даже целыми городами не только по всему Египту, но даже в Нубии и Сирии. Храм в Абидосе, построенный царем Сети I, владел поместьями в Нубии. Для координации работ в своих землях, для ввоза и вывоза производимой в них продукции жреческие сообщества и богатые египтяне располагали целыми флотилиями, состоявшими из грузовых плоскодонных судов, имеющих форму вытянутого полумесяца, с одной или двумя кабинами в центре палубы. По текстам с иллюстрациями, которыми мы располагаем, сложно составить четкое представление о количестве и разнообразии судов, ходивших в те времена по Нилу, поскольку язык древних египтян содержит множество специальных слов для обозначения разных кораблей. Баржи использовались для перевозки огромных каменных блоков, вырубленных в каменоломнях, обелисков и колоссов. На росписи в одной из фиванских гробниц мы видим, что статуя Тутмоса III во время перевозки удостаивалась не меньших почестей, чем сам царь: ее поместили в спецальный наом, всю дорогу воскуривали перед ней фимиам и разбрызгивали благовонные масла. Баржу со статуей вело буксирное судно. Домашний скот перевозили на специальных судах без кабин, зерно – на барках с кабиной в центре палубы. Когда судно причаливало к пристани, на него перекидывали сходни. Носильщики цепочкой поднимались по ним на борт и возвращались с полными мешками на плечах. Чтобы двигаться в такт и поднять себе настроение, они пели: «Должны мы, что ли, день целый таскать ячмень и пшеницу? Погода прекрасна, амбары уже полны, и вот горы [зерна], чтобы зерно потекло за края. Полны ячменем корабли, и зерно ползет наружу. Нам же велят таскать еще и еще. Они думают, что наши сердца из металла?» После того как все суда были разгружены, на набережную прибывали торговцы. Они устанавливали здесь столы и что-то вроде стеллажей, разжигали очаги, а моряки устраивали на берегу небольшое пиршество с яствами, напитками и песнями, чтобы отпраздновать счастливое окончание долгого плавания.
Египтяне издревле испытывали к пустыне благоговение, смешанное со страхом. Они никогда не забывали, что их далекие предки долго странствовали по ней, прежде чем осесть в долине Нила. Мин, один из величайших египетских богов, чьи главные святилища находились в Ипу и Коптосе, считался правителем пустынь от Коптоса до Красного моря. Его главной резиденцией была «гора священная и первая в землях Ахетиона (Ахетом называлась страна, расположенная за пределами земель, известных египтянам), божественный дворец, наделенный жизнью Хора, божественный приют, в котором этот бог благоденствовал, священное место его отдыха, царица всех гор божественной земли». Всевозможные опасности, такие, как голод, жажда, нападение разбойников, подстерегали путника, осмелившегося проникнуть в эти священные места без должных приготовлений. Львы, которые прежде подходили вплотную к Нильской долине, чтобы поохотиться на домашний скот, к этому времени почти исчезли, но, как и раньше, следовало опасаться волков, пантер и леопардов. Однажды воин по имени Хоремхеб столкнулся лицом к лицу с огромной гиеной. К счастью, он был знаком с повадками страшного хищника и к тому же хорошо вооружен. Вытянув вперед левую руку, он покрепче сжал копье и пристально посмотрел гиене в глаза. Этого оказалось достаточно, чтобы обратить ее в бегство. К востоку от Она пески пустыни кишели змеями. Некоторые путники рассказывали, что им приходилось видеть там совсем уж диковинных зверей: грифонов с человеческой головой, крылатых пантер, гепардов с шеей длиннее, чем у жирафа, и диких собак с квадратными ушами и прямым, как стрела, хвостом. Всегда существовала опасность повстречаться с племенами кочевников вроде тех, что однажды внезапно предстали перед правителем Менат-Хуфу: среди них были мужчины, вооруженные деревянными метательными копьями, луками и дротиками, а также их жены. Впереди всех шел шейх, за которым следовал жрец, игравший на цитре. Эти люди, как оказалось, были настроены вполне миролюбиво, они хотели лишь обменять на зерно зеленую и черную пудру, из которой египтяне готовили разные средства для подведения глаз. Но менее удачливым странникам могли встретиться кочевники, не помышлявшие ни о чем, кроме грабежа и разбоя. Для защитников в пустыне воздвигали храмы; в одном из таких храмов на пути из Она к Красному морю недавно была обнаружена скульптурная группа, изображающая Рамсеса III и какую-то богиню. Памятник покрыт надписями, большая часть которых взята из древнего сборника, в нем речь идет о многочисленных женах Хора. Эти надписи охраняли в пути тех, кто прочтет их, а возможно, и тех, кто коснется их рукой. Путники покидали храм с уверенностью, что отныне они, подобно самому фараону, находятся под защитой всемогущих богов.
Ознакомительная версия.
