Ознакомительная версия.
22 апреля 12-я армия стояла по фронту длиной приблизительно 160 километров, начиная к югу от Магдебурга на реке Эльбе и убегая на север, проходя в 80 километрах к западу от Берлина. 12-я армия постоянно сталкивалась лицом к лицу с американскими войсками по левому берегу Эльбы, а к востоку от реки появилось даже американское предмостное укрепление. Силы Венка теперь состояли из XLI танкового корпуса, известного по его командующему как корпус Хольсте, стоящего к северу и к западу от Берлина, и XX армейского корпуса под командованием генерала Кёлера к западу и к юго-западу от столицы. Обе части страдали от серьезных лишений во всем.
Сначала Венк изучил задачу, стоящую перед ним. Он мог, конечно, продолжать оказывать сопротивление вдоль Западного фронта. Но неизмеримо более важным для него казалось удержать фронт с востока и защитить гражданских жителей и раненых солдат в этом районе от русского продвижения. Он знал, что его войска были достаточно сильны, чтобы защитить население в его секторе. Если бы американцы к западу от Эльбы позволили ему, он мог бы обеспечить защиту движущихся на запад гражданских жителей, убегающих через реку. Но он должен был максимально экономить свои силы.
Венк начал фактически поворачивать свой фронт с запада на восток. Его самые сильные части были отведены с Эльбы. Только несколько небольших частей остались, чтобы скрыть от американцев этот отход. Он выделил многочисленные специальные команды, которые заботились о беженцах, располагающихся лагерями на открытом пространстве его сектора. Он трудился день и ночь, чтобы обеспечить пищу для беженцев с армейских складов и с многочисленных снабженческих барж, оказавшихся в обширной канальной системе. Он отдал команду не повиноваться приказу Гитлера «Выжженная земля» и разместил охрану на всех жизненных сооружениях, чтобы предотвратить их разрушение «политическими» группами, находившимися вне его власти. Наконец он приказал, что никто из его командиров не должен был останавливаться в городе, если движения его войск не делали это необходимым.
Поздно вечером 22 апреля Кейтель прибыл к Венку и приказал немедленно снять осаду Берлина. Немногими часами ранее Кейтель вдыхал иллюзорную атмосферу убежища Гитлера. Теперь он начал рисовать для Венка новый фантастический план, который был задуман тем же утром в перегретом зале заседаний в штаб-квартире фюрера.
Венк слушал молча. Он был слишком знаком с миром Гитлера и слишком интеллектуален, чтобы пытаться противоречить Кейтелю. Он слушал и сравнивал планы Кейтеля с тем, чего можно было действительно достичь.
Венк знал, что попытка снять осаду Берлина была безумием. Его слабые дивизии, без танков и без артиллерии, не имели шансов на успех.
Но Венк получил из радиодонесений довольно ясное впечатление об отчаянно тяжелом положении 9-й армии и гражданских жителей при ней к югу от Берлина. И действительно, ему казалось возможным двигаться в восточном направлении к области Ютерборга, в 64 километрах к югу от Берлина, и открыть для 9-й армии спасение на запад. Он был достаточно силен, чтобы сделать это, не истощая свои войска до смерти и не бросая беспомощные массы гражданских жителей, которые оказались теперь под его защитой. Казалось, что имело смысл движение в общем направлении к Берлину, хотя с более ограниченной целью.
Когда Кейтель в три часа утром 23 апреля оставил командный пункт Венка, он взял с него обещание, что 12-я армия продолжит как можно быстрее перемещать свои дивизии, пригодные для сражения, в восточном направлении и затем начнет атаку. Кейтель говорил об освобождении Берлина и фюрера. Венк, который знал пределы возможностей своих войск, говорил об атаке в направлении Берлина.
Безусловно, Венк решил бороться всеми силами, доступными для выполнения задачи, и призвать к каждой частице духа и энтузиазма, на который его молодые войска были еще способны. Он не отказался бы от своей удачи, если бы, против всей вероятности, был в состоянии достигнуть Берлина, если бы не должен был бросить из-за этого на произвол судьбы огромные толпы гражданских жителей, находившихся теперь под его защитой.
В ранние часы 24 апреля Гиммлер, с отечным бледным лицом, разговаривал с графом Бернадотом из Швеции в бомбоубежище шведского консульства в Любеке на Балтийском море.
Несколько помощников Гиммлера убеждали его в течение многих месяцев сделать попытку переговоров с Западом. Один из них, генерал СС Шелленберг, руководитель иностранного информационного отдела Главного управления безопасности Гиммлера, говорил с графом Бернадотом, делегатом шведского Красного Креста, который занимался в Любеке репатриацией норвежских и датских интернированных в немецких концентрационных лагерях. Хотя граф Бернадот признавал, что вероятность успеха мала, он не отказывался действовать как посредник.
23 апреля Гиммлер узнал о крахе Гитлера. Эти новости наконец побудили его начать обсуждение вопроса с Бернадотом. Они встретились вскоре после полуночи.
– Гитлер, вероятно, уже мертв к настоящему времени, – начал Гиммлер. Он продолжил, что до сих пор был связан присягой с фюрером, но ситуация изменилась – теперь он свободен и готов предложить капитуляцию на Западном фронте. По общему признанию, это предложение связано с большими трудностями. Но любое усилие должно быть предпринято, чтобы спасти миллионы немцев от русской тирании.
– Я боюсь, что будет невозможно, – ответил Бернадот, – предложить капитуляцию на западе и продолжать бороться на востоке. Но я готов передать ваше предложение шведскому министерству иностранных дел для подачи западным державам – при условии, что вы включите Данию и Норвегию в зону вашей капитуляции.
Гиммлер ответил просто, что не имеет никаких возражений на занятие Дании и Норвегии американскими, британскими или шведскими войсками, пока русские не оккупировали эти страны. Он будет удовлетворен.
Бернадот спросил о том, что Гиммлер планировал сделать, если его предложение будет отклонено.
– В этом случае, – ответил Гиммлер с ложной решимостью, которую он так любил показать, – я приму командование батальоном на востоке и умру в сражении.
Гиммлер оставил шведское консульство около половины третьего утром 24 апреля. Он настоял на том, чтобы вести автомобиль самому. Но он въехал в колючую проволоку, окружающую здание, и потребовалось время, чтобы освободиться от нее.
Днем 23 апреля Кейтель и Йодль вошли в канцелярию в последний раз. Они старались изо всех сил поддержать храбрость Гитлера и обещали освободить Берлин и его лично.
Тем временем мощные передовые части войск Конева продвинулись к югу и к юго-западу Берлина, окружив Потсдам, в 26 километрах к юго-западу от столицы, и соединились с передовыми частями армий Жукова. Окружение Берлина было завершено. К северу от Берлина войска Жукова глубже врезались во фланг 3-й танковой армии. К западу от столицы русские двигались к Эльбе. Северный фланг Венка, корпус Хольсте, удерживал свои земли. Его южное крыло, XX армейский корпус под командованием генерала Кёлера к юго-западу от Берлина, было вскоре вовлечено в жестокие оборонительные бои. К югу от Берлина русские стискивали кольцо вокруг 9-й армии. 25 апреля американская 69-я пехотная дивизия и части советской 58-й гвардейской дивизии встретились на Эльбе в Торгау, в Саксонии, в 48 километрах к северо-востоку от Лейпцига, и разрезали Германию на две части.
С окружением 9-й армии группа армий «Висла» под командованием Хенрици была уменьшена до понесшей серьезные потери 3-й танковой армии. 24 апреля она стояла между Берлином и Штеттином, ей угрожали, с одной стороны, неустанное продвижение Жукова к северу от Берлина, с другой стороны – группа армий Рокоссовского, накапливающая силу около Штеттина.
Хенрици понял, что отступление было неизбежно, если он не хочет пожертвовать 3-й танковой армией в бессмысленной стоянке на Одере в той же самой манере, в которой была потеряна 9-я армия. Но Кейтеля и Йодля нельзя было убедить. Йодль, когда его спросили о цели продолжения безвыигрышного сражения, ответил просто: «Чтобы освободить фюрера!» Тем временем продвинулся Рокоссовский. 27 апреля он прорвался через фронт 3-й танковой армии, как предсказывал Хенрици, и двинулся на север и северо-запад. Но Йодль и Кейтель отказались считаться с фактами. Вечером 27 апреля Хенрици получил приказ Кейтеля, обращенный к группе армий «Висла», 12-й армии и группе армий Шёрнера. Приказ объявлял, что сражение за Берлин достигло своего кульминационного момента и что объединенное нападение 9-й и 12-й армий в направлении столицы благоприятно решит сражение.
Хенрици позже написал: «Этот приказ был пределом. Он был вне человеческого понимания». Хенрици решил действовать самостоятельно, обеспечить возможными подкреплениями 3-ю танковую армию и отступить на запад.
Ознакомительная версия.
