Герман ТИТОВ. В ту самую минуту, когда Гагарин шагнул ко мне навстречу, чтобы попрощаться, в голове у меня, помнится, промелькнуло: «Он улетает - я остаюсь, а мы ведь с ним не поцеловались…» О том же, как видно, подумал и Юрий. Разом, в один момент, рванулись мы друг к другу и… Удар металла о металл, отозвавшийся звоном в ушах, мигом заставил вспомнить, что оба мы в гермошлемах.
Гермошлем к гермошлему, глаза в глаза, стояли мы, обхватив друг друга за плечи, у края бетонной площадки, поблизости от «ЛАЗа» с включенным, урчащим на холостых оборотах мотором. В это мгновение со стороны могло показаться, что мы о чем-то шепчемся, Юрий и я.
Академик Василий ПАРИН. Дублер оторвался от Первого, еще раз потряс его руки и медленно пошел к автобусу. Он неуклюже оборачивался на ходу и махал рукой.
Я не запомнил, кто стоял рядом, кто прощался с космонавтом прежде меня и кто все это время приговаривал тихонько: «Товарищи, дорогие, быстрей прощайтесь. У нас и наверху работы хватит… Время!…» Я протирал очки и все никак не мог протереть их. Но вот космонавт повернулся ко мне: на лице ни тени, если не считать тень от забрала шлема.
Когда целовались, я неловко ткнулся щекой в край «забрала». Почувствовал, что щеку саднит. Потом, в автобусе, уже когда уезжали со стартовой, в водительском зеркале рассмотрел, что ссадина-то порядочная. Это, пожалуй, была единственная «космическая травма» того дня.
Генерал-полковник авиации Николай КАМАНИН. Несмотря на то что, согласно письменному распоряжению Главного конструктора, доступ на стартовую площадку был строго ограничен, народу возле лифта собралось значительно больше, чем мы предполагали. И каждому хотелось во что бы то ни стало попрощаться с Гагариным. Пришлось почти силой вырывать его из объятий провожающих. Подтолкнув Юрия к лестнице, по которой он должен был подняться, чтобы попасть в лифт, я крепко пожал ему руку и сказал:
- До встречи в районе Куйбышева. Через несколько часов.
Руководитель стартовой службы Анатолий КИРИЛЛОВ. Гагарин не спеша преодолел 15 ступенек лестницы, остановился у открытой двери лифта и, повернувшись, помахал нам сверху рукой.
Проводы окончились. Надо работать дальше.
Я взял микрофон:
- Всем присутствующим на старте, не занятым в работе, покинуть площадку!
Через несколько минут у ракеты остались только испытатели, продолжавшие подготовку полета.
Ведущий конструктор Олег ИВАНОВСКИЙ. Нас было четверо - два конструктора и два классных специалиста по монтажу ракет. Мы встретили Юрия Алексеевича на нижней площадке стартового устройства, перед входом в лифт. Две-три минуты подъема - и верхняя площадка. Гагарин осматривается:
- Ну как у вас?
- Порядок!
- Раз так, садимся.
Мой напарник помогает Гагарину забраться в кабину и лечь в кресло.
Отхожу немного в сторону, чтобы не мешать.
Сейчас Гагарин начнет проверку систем кабины, включит радиосвязь.
И действительно, почти тотчас же слышу из люка его голос:
- Как слышите меня? Вас слышу хорошо. Вас понял: приступить к проверке скафандра.
Генерал-полковник авиации Николай КАМАНИН. Был опробован скафандр и проверена связь. На КП связь с бортом держали Главный конструктор Королев, космонавт Павел Попович и я. Наш позывной был «Заря», позывной Гагарина - «Кедр». Вот подробный доклад Гагарина перед стартом.
- Проверку связи закончил. Как поняли? Исходное положение тумблеров на пульте управления заданное. Глобус на месте разделения, широта северная - 63 градуса, долгота восточная - 97 градусов, коррекция - цифра 710, время разделения - 9 часов 18 минут 07 секунд. Подвижный индекс прибора контроля работы спуска находится в исходном положении, первые сутки, день. Давление в кабине - единица, влажность - 65 процентов, температура - 19 градусов, давление в отсеке - 1,2, давление в системе ручной ориентации - 155, в первой автоматической ориентации - 155, во второй автоматической ориентации - 157, давление в баллоне тормозного двигательного устройства - 320 атмосфер. Самочувствие хорошее, к старту готов.
Ведущий конструктор Олег ИВАНОВСКИЙ. Пять минут девятого. Объявлена часовая готовность. Надо прощаться с Юрием Алексеевичем и закрывать люк.
Мгновение - и крышка накинута на замки. Быстро навинчиваем гайки: первая, пятнадцатая, семнадцатая, двадцать третья и, наконец, последняя, тридцатая гайка…
Как по команде, все облегченно вздохнули - и тут же тревожный, настойчивый сигнал телефонного зуммера.
- Почему не докладываете? Как дела? Голос у Королева взволнованный.
- Сергей Павлович, тридцать секунд назад закончили установку крышки люка. Приступаем к проверке герметичности.
- Правильно ли установлена крышка? Нет ли перекосов?
- Нет, Сергей Павлович. Все нормально…
- Вот в том-то и дело, что ненормально! Нет КП-три… Я похолодел. КП-три - это специальный электрический контакт прижима крышки, сигнализирующий о том, что она нормально закрыта.
- Крышка установлена нормально.
- Что можете сделать для проверки контакта? Успеете снять и снова установить крышку?
- Успеем, Сергей Павлович. Только передайте Юрию Алексеевичу, что мы открываем люк.
- Все передадим. Спокойно делайте дело, не спешите!
Мы понимали, что времени почти нет, а потому конечно же спешили. Но вот снятая крышка опять поставлена на замки. Снова гайки: первая, пятнадцатая, седьмая, двадцать третья… Есть последняя!
В телефоне голос Сергея Павловича:
- КП-три в порядке! Приступайте к проверке герметичности.
- Есть!
Проверяем герметичность. Четыре пары глаз впились в стрелку вакуумметра. Не дрогнет ли? Не поползет ли по шкале?
Положенные минуты истекли.
Стрелка неподвижна.
- Есть герметичность! - кричу в трубку телефона. Слышу голос Сергея Павловича:
- Хорошо. Вас понял. Заканчивайте ваши дела. Сейчас мы объявим тридцатиминутную готовность.
Врач, первый начальник Центра подготовки космонавтов Евгений КАРПОВ. Герман Титов все это время находился в автобусе. Он был готов, случись что-нибудь непредусмотренное, в любой момент заменить товарища. Автобус стоял метрах в ста пятидесяти от ракеты, и нам было хорошо видно, что происходит на пусковой площадке.
Заслуженный летчик-испытатель СССР доктор технических наук Марк ГАЛЛАЙ. Репродукторы громкой трансляции время от времени сообщали: «Готовность - три часа», потом: «…два часа», «…час», «…тридцать минут».
С каждым таким сообщением площадка все более пустела. Сделавшие свою часть дела люди уходили с нее, садились в машины и уезжали далеко в степь, в заранее отведенные для них стартовым расписанием места.
Врач, первый начальник Центра подготовки космонавтов Евгений КАРПОВ. Минут за сорок до пуска «Востока» Сергей Павлович заглянул к нам в автобус. Он уведомил нас, что у Гагарина все хорошо и что по объявлении тридцатиминутной готовности мы должны помочь Герману Титову освободиться от космического скафандра, а затем ехать на пункт наблюдения, где уже собрались многие специалисты.
- После запуска приводите космонавтов ко мне, - уже на ходу бросил
