Георгий Задорожников - Мемуары старого мальчика (Севастополь 1941 – 1945)

Путь трамвая к вокзалу на вечерний поезд, домой в Севастополь, проходил мимо института. Я ехал тупо, безразлично, ничего не имея в себе. Перед остановкой «Мединститут» мама предложила пойти уточнить, что означает «Лечебный факультет». Так как я был пуст и в себе ничего не имел, то таким же пустым жестом, пожатием плеч выразил приличествующее положению несогласное согласие.

Та же седая женщина встретила нас понимающей улыбкой. Она-то и открыла нам тайну, что лечебный факультет выпускает врачей всех специальностей. Да, да, и хирургов тоже. Правда, конкурс на этот факультет уже приближается к 7 человекам на место. Но нас уже ничего не могло остановить. Мама не знала моих возможностей. Я же отлично ведал, что не знаю ничего. Мне было просто всё равно. Потом у меня накопились наблюдения, что если мне безразлично, случится желаемое или нет, то оно непременно исполнится. Из этого можно было бы вывести второй закон, подобный «синдрому велосипеда». Его можно было бы назвать, «желая не желать». Вместе они составили бы дуальную пару.

Все экзамены я сдал на отлично, кроме сочинения на вольную тему, за которое получил четверку, хотя с большой опаской переписал его с узкой журнальной колонки, заранее вырезанной и сложенной гармошечкой. Зато устный экзамен по русской литературе был моим триумфом, я привел в восторг экзаменаторов знанием наизусть стихотворений не только школьной программы, но и многих других. Я поступил в институт без протекции, блата или взятки, одним из первых в списке. Все же севастопольская элитная школа № 3, как я ни упирался, вставила мне чип необходимой информации. Слава и вечная память директору школы Вере Романовне Девочко.

Родственники абитуриентов следующего года приходили к маме консультироваться, кому и сколько вы заплатили «за вашего недоросля».

Институт окончен. В руках у меня диплом, где написано, что я врач-лечебник. «Люди, я любил вас, будьте бдительны!». По законам советского времени меня и немножко беременную жену, врача-педиатра, направляют в самую дырчатую дыру на Донетчене. Прощай, Севастополь! Глупые и доверчивые, мы беспечно поехали отрабатывать наш кабальный трехлетний долг государству и застряли там на тридцать лет. Я работал, после окончания клинической ординатуры зав. лор-отделением, жена стала главным врачом детской горбольницы.

В 1985 году, после болезнью и смертью отца, мама осталась одна. Мне пришлось покинуть насиженное место и переехать в Севастополь, тем более, что длительное время оставалось вакантным место заведующего детским лор-отделением, существовавшим виртуально. Меня не отпускал горком Партии, главный врач, сожалела кафедра лор-болезней Донецкого мединститута. Заведующий кафедрой, мой друг, сказал: «Жорж, тебе нечего бояться, ты профессионал», сам же слинял в Америку. Не сказал он мне, что надо бояться людей, в смысле коллег. Да тут еще перестройка, а за ней революция. Оказался я без друзей, без поддержки, без былого авторитета. Медицинское скопление нашей узкой специальности на расстоянии наблюдало: «Когда же он сломается?». Не дождались. Я ушел сам. Мистическое значение библейской фразы: «Нет пророка в своем Отечестве!» мною освоено на более глубоком уровне. И тем не менее, я успел создать новое детское лор-отделение. Перестройка отведенного коридора была осуществлена по разработанному мною плану. Как мог, я объединил очень пестрый состав медперсонала в коллектив. С большим трудом мне удалось наладить дежурную службу. И главное, мы стали осуществлять полноценную хирургическую помощь детям. Одним из первых на Украине я начал микрохирургию носа и околоносовых пазух и продолжил её в родном городе. В 1991 году защитил кандидатскую диссертацию по этой тематике. С 1995 года работаю в российском госпитале.

Минуло два года после того, как была поставлена точка в послесловии ко второму изданию книги. С автором не произошло ничего знаменательного в его повседневной жизни и работе. Моя коллега врач-отоларинголог, ординатор отоларингологического отделения госпиталя, Наталья Михайловна Дрозина, после того как прочла мою книжку написала мне добрые милые стихи. Как она рассказывала – «Приберегла чтение в дальнюю дорогу». Эту оговорку-пояснение мне необходимо сделать, что бы содержание стихов не показалось странным и отвлеченным. Кроме того во второй половине стихотворения она перешла на профессиональную тематику. Читатель поймёт о чём идет речь. Я же переполнен благодарностью.

И вот ещё что. Всего не расскажешь, о сегодняшнем бытии. А времена прямо скажем словами И.Бунина – ОКОЯННЫЕ. Продолжая понемногу делать краткие записки, готовя материал к книжке с начальным названием «Заметки из практики врача и не только» я набросал несколько новелл, дух которых, мне кажется, передает знакомое многим людям чувство несправедливой, неверной жизни. Вот так и я живу, так что к послесловию и добавить нечего. Привожу здесь эти две новеллы.

И был мне сон. Я за рулем нашего старого доброго трофейного мотоцикла «Цундап». В коляске сидит отец. Его нет на белом свете уже 15 лет, но сейчас он удивительно реален. Прежде, после ухода, он не приходил в мои сны. Гудит мощный двигатель мотоцикла. Мчится навстречу неведомый пейзаж. Вижу одновременно и серое полотно шоссе, и как крутится переднее колесо, но будто смотрю со стороны. Вдруг, как бывает только во сне, вплывает ощущение какой-то опасной преграды. Где-то давно я прочел, что сценарий сна опережает картинку. Запомнилось это потому, что совпадало с личным опытом и в дальнейшем находило подтверждение. Быстро переключив скорость, и максимально выжав газ, я взлетаю вверх и даже как бы облака и небесная синь. Чувствую, как доволен мной отец и слышу его голос: «Жорка, молодец!» – так он и по жизни хвалил меня и увесисто хлопал по плечу. Далее расплывающаяся и исчезающая реальность, белёсый туман и чрезвычайно мягкое касание земли. Всё.

Я рассказал сон моему взрослому сыну, к тому времени накопившему знания особого толка и построившего собственное поле познания и личный понятийный аппарат. Он оценил это как предупреждение о возможной опасности и отцовскую защиту от беды.

В семейных преданиях хранились воспоминания о вещих снах. Видения этих снов исполнялись почти буквально через столь короткое время, что память о них не успевала размыться и исчезнуть. Для толкования таких снов не требовались сонники, да их и не было в Советское время.

Мне иногда снились яркие, запоминающиеся надолго, сны. Но прилепить горбатую фантасмагорию к ровной стенке бытия ну, ни как не удавалось. Удивительные толкователи снов, библейские обаятели, Халдеи, гадатели, покрытые пылью тысячелетий, и они далеко не всегда угождали вразумительным ответом царям. Кто бы мог истолковать сны подобные снам фараона о семи коровах и семи колосьях (Быт. 41:1-36), кроме мудрого Иосифа? Перевелись мудрецы и пророки в наши времена или боязливо молчат?

Остался бы описанный мной сон в памяти, если б вскоре не произошло, близкое по смыслу реальное событие? Кроме того, обратил ли бы я внимание на любопытное сочетание цифр даты происшествия? Как-то незаметно, случайно, в дни работы над этим рассказом появилось в голове: «Ба! Да, это же вот что!». Тогда шел 1999 год, 16 октября мне исполнилось 66 лет, катастрофа произошла утром 17 октября, с того дня прошло 13 лет. Количество шестёрок и девяток привлекает внимание и настораживает. Господа нумерологии, Вам карты в руки! Не могу себя причислить к знатокам или приспешникам этого вида искусства. Тем не менее, Пифогарийская школа – моё очарование. Любовь к таинству числа и связь его с музыкальной гармонией. Нравственный принцип: "Быть всегда в словах и поступках стремись справедливым". "Пусть – что важнее всего – твоим главным судьей станет совесть" – любо мне это.