— Кто из ваших героев вам наиболее симпатичен?
— Инженер Элефантов из «Смягчающих обстоятельств», майор Коренев — «Лис» из «Антикиллера». Денис Петровский из «Секретных поручений», Макс Карданов из «Оперативного псевдонима»…
Я люблю практически всех положительных героев.
— В ваших персонажах есть что-то от автора?
— Конечно! Иначе как вдохнуть в них жизнь? Лучшие черты стараюсь дарить «хорошим парням», не самые лучшие — плохим. Но так, естественно, не получается, ибо мир многополярен, черно-белых персонажей в настоящей жизни не бывает. Поэтому частицы меня есть и в доблестных героях, и в отпетых злодеях. А генерал Берлинов из «Пешки в большой игре» — это почти полностью я. С той разницей, что я не смог бы выйти из подводной лодки и на глубине сорока метров убить двух боевых пловцов. Это художественный вымысел. Ведь писательская деятельность хороша тем. что дает возможность поправлять окружающий мир хотя бы в книгах: делать его лучше, чище, справедливее. Это компенсационный механизм, позволяющий сохранять психическое равновесие.
— Есть ли у вас обратная связь с читателями? Насколько это важно для вас, подсказывают ли они вам иной раз темы для будущих произведений?
— Конечно есть. Это письма читателей, общение с ними на презентациях новых книг, читательских конференциях. К тому же и окружающие меня люди — коллеги, ученики, сотрудники правоохранительных органов, друзья, знакомые, родственники. Они ведь тоже читатели. И тоже высказывают свое мнение.
Надо сказать, что письма бывают разные. В середине девяностых написал человек из Кировской области: дескать, его за выступления против местного начальства посадили в психбольницу, куда ни обращались — бесполезно. Но его сын прочел «Акцию прикрытия» и понял, что самый могущественный человек в стране — начальник Службы безопасности Президента России Коржаков. Написал ему. и правдолюбца выпустили. Вот он и поблагодарил, да еще дополнительно поставил ряд задач: пересмотреть пару решений суда, установить ему инвалидность, познакомить, по-свойски, с кем-то из писателей, живущих к нему поближе.
Многие читатели просят что-то: купить машину, освободить сына из тюрьмы, прислать денег, поохранять бесхозный дом. Некоторые дают оценку книгам, фильмам, что-то советуют. Многие предлагают темы. Один пенсионер предложил приехать ко мне на месяц-другой и рассказать свою жизнь, которая должна меня очень заинтересовать. Заманчиво, правда?
Другой хотел поведать про махинации с мясом, которые имели место в 80-х годах в магазине при крупном заводе: продавать его должны были через профсоюз по 1 рублю 80 копеек, а продавали на общих основаниях по 2.30. Действительно, было такое уголовное дело, нескольких человек осудили лет на 10–12. директора магазина приговорили к расстрелу, правда, не исполнили, помиловали. Но кому это сейчас интересно? И как сейчас объяснить про профсоюз и 1.80—2.30? Да еще что за это к «вышке» приговаривали!
Бывают и интересные письма — честные, искренние, написанные от души. На такие я обычно отвечаю. Один отставной прокурор написал, что в «Антикиллере-2» Лис переродился и уже не может быть тем героем, что и раньше, его обязательно должен ждать крах, и я должен этот крах показать. А ведь верно! Я и сам об этом думал. Человек разбогатевший уже не хочет и не может рисковать жизнью ради идеи, и идеи у него расплываются все больше и больше. Если я вернусь к «Антикиллеру-3», а такая мысль есть, я покажу закономерный конец Лиса. Причем это не идеологическое решение, это правда и логика жизни.
Письма читателей, конечно, важны. Особенно, если это отзывы профессионалов. Мои знакомые ехали в такси, увидели у водителя «Татуированную кожу», разговорились. Шофер — бывший десантник — был уверен, что Корецкий тоже десантник, так точно все описал. Другой читатель узнал бригаду спецназа, в которой когда-то служил. Только одна неувязка: у них на полигоне стояли макеты мобильных ракетных установок, а в книге — макеты шахтных ракет. Чем это вызвано? Не поверил, когда я объяснил, что эта часть полностью придумана. Как так: все точка в точку — и быт, и ученья и сленг, и взаимоотношения?
Один сыщик рассказал, что в реальной жизни была проведена оперативная комбинация, описанная в «Антикиллере-2», и удалось получить положительный результат. Конечно, такие отзывы очень ценны и приятны.
— Что вам пишут читатели, знакомые с «Антикиллером» по книгам и по фильмам? В чью пользу сравнения?
— Тут все однозначно: хвалят роман и ругают фильм. Некоторые на эмоциях, некоторые с подробным анализом. Причем все чересчур категоричны, зачастую внутренне противоречивы. Например:
«Как можно было из такого романа сделать обычный голливудский боевик?!» Хотя если отечественный фильм схож с голливудским, то это большой успех!
Ругают не только создателей фильма, но и меня упрекают: почему разрешил? Причем объяснения не воспринимаются. Надо снимать один к одному — и все тут! Что ж, только у этого романа около 30 миллионов читателей. С их мнением надо считаться.
— Оценки фильмов читателями и вашими коллегами по МВД сильно разнятся?
— Читатель есть читатель, независимо от того, носит он погоны или нет. Как ни странно, но многочисленные юридические неточности в фильме остались без критики профессионалов. Хотя обычно они беспощадны: показывай как положено — и все тут! Наверное, потому, что они любят Лиса. Хотя в фильме он совсем не такой, как в романе. Я к этому отношусь с пониманием: книга — одно, фильм — другое. Хотя, если задуматься, зачем переделывать бестселлер? Надо просто перевести его на язык кино. И тридцать миллионов читателей выстраиваются в очередь к кинотеатрам и за кассетами. Я так понимаю. Возможно, это взгляд пристрастного человека. Даже наверняка так и есть.
— Для вас важно мнение профессиональных критиков? А коллег по писательскому цеху?
— Критики сейчас обмельчали. Их тоже коснулась депрофессионализация, характерная для всех сфер российской жизни. Ни громких имен, ни заслуженной репутации. За перо берется каждый, кому не лень. Рецензии, как правило, очень поверхностны и примитивны. Иногда создается впечатление, что критик вообще не читал книгу, может, полистал слегка. По большому счету они меня не интересуют.
Что касается коллег… Писательство — дело индивидуальное. Каждый сидит дома и пишет в одиночестве. Нет коллектива вокруг, нет постоянного общения, нет зеркала социальной оценки. Поэтому каждый считает себя гением, который гораздо выше других. Отсюда и соответствующие отношения. Вообще-то писатели между собой, как правило, не дружат. Встречаясь, пьют, рассказывают о собственной гениальности, жалуются, что именно их читатели, прекрасные и интеллигентные люди, не имеют денег, чтобы покупать их прекрасные книги, которые они могли бы написать. И хулят тех бездарных выскочек, которые книги пишут, издают и, что особенно ужасно, продают. Но я никогда не вращался в чисто писательской среде, я всю жизнь работаю, и круг общения у меня совершенно другой. Поэтому и мнение других писателей меня тоже не интересует. За единичными исключениями.
— Читают ли вас люди из криминального мира?
— Конечно. Они ведь не в лесу живут и не в землянках обитают. Однажды мне передали мнение опытных арестантов: «Такого дремучего пахана, как Крест, никто бы терпеть не стал. Его бы завалили, и дело с концом. И потом, как он может про масштаб цен на воле не знать — он ведь за общак отвечает!»
Надо сказать, что замечания сделаны со знанием дела. Действительно, «воровские законы» в значительной степени утратили силу. В реальной жизни, когда вышедший на свободу «смотрящий» стал учить «коллег», мол. бизнесом заниматься нельзя, это западло, его избили до полусмерти, даже глаз выбили. И насчет «общака» правильно, я этого не учел.
Однажды объявился особо опасный рецидивист, отбывший в колониях 25 лет. В пятидесятые годы мы с ним росли на Богатяновке. криминальном районе Ростова. Прозвище у него было Крыса, причем не из-за поведения, а производное от фамилии. Я его описал в «Антикиллере». К моему удивлению, он. оказывается, прочел роман и себя узнал. Он мне, наконец, разъяснил разницу между вором зоны и положенцем. До этого ни оперативники колоний, ни их обитатели не могли дать внятного ответа. А четверть века отсидки — уже не школа жизни, а университет.
Арестанты помельче писали письма, один предлагал привезти рукопись о своей жизни. Не привез. В другом письме объяснил, что на вокзале попал в драку, рукопись упала в лужу. Где тут правда, где ложь — не разберешь. Очень мутная эта публика.
— Пользуются ли наши детективы спросом у зарубежной аудитории?
— У русскоязычной — да. В Нью-Йорке есть магазин русской книги — «Черное море». Там мои книги продаются, рекламируются в русских журналах. И в Израиле, и в Испании, и в Италии. Однажды, в сельском районе Турции, туристский автобус остановился у чайханы. Рядом магазин, где среди сувениров, крема для загара, надувных матрацев продается двухтомник «Секретных поручений». Среди чужого солнца, чужого пейзажа, чужой речи это было очень приятно. В ряде стран — Китае. Болгарии. Латвии — мои книги переводились.
