Возьмем за отправную точку два послевоенных самолета — английский «Вампир» 1948 года и наш МиГ-15, герой Корейской войны 1950-1953 годов. «Вампир» обладал максимальной скоростью в 855 километров в час, потолком действия в 13,5 верст и четырьмя 20-миллиметровыми пушками. Наш ястребок гонял с быстротой 1076 километров в час, поднимался на 15,5 километров и нес три ствола: один в 37 миллиметров и два по 20 миллиметров. А вот марки, которые немцы готовили к производству в 1945-1946 годах. «Блом и Фосс-209» с крыльями обратной стреловидности — две пушки 30 миллиметров, скорость в 1000 километров в час и потолок в 12-13 тысяч метров. Легкий истребитель «Б и Ф-211А» (860 км/час, 8 тысяч метров). «Б и Ф-211 Б», весьма похожий на наш МиГ-15 скосом и формой плоскостей — 900 верст в час. «Б и Ф-212», стрела-бесхвостка с тремя 30-миллиметровыми пушками и скоростью в 910 километров в час. Просмотр альбома «Люфтваффе 1946» Януша Ледвоха повергает в шок — там собраны изображения и данные четырех десятков реактивных самолетов гитлеровских конструкторов!
«Дорнье-256» — сигарообразный двухмоторный многоцелевой самолет с прямыми крыльями, 800 километров в час, четыре 30-миллиметровые пушки. А это что?! Вылитый МиГ-15! Ан нет — детище Курта Танка, ФВ-183: две пушки, полтонны бомб, скорость около тысячи. Первые аэродинамические испытания прошли в 1942-1943 годах. А ФВ-183П7 так же поразительно напоминает английский «Вампир». Зато ФВ-283 аналогов вообще не имеет: «торпеда» со скошенными крыльями и двумя реактивными «трубами» на хвосте, как у позднейшего Ту-154. А скорость — 1150 километров в час, почти сверхзвук!
Не отстает и «Хейнкель», предлагая модели, которые вполне могли воевать еще и в 1956 году. Вот Хе-1078 и Хе-1078Б. Данные последнего: 1025 километров в час, потолок в 13 километров, две 30-миллиметровые пушки. Чуть попроще Хе-1079 — 900 верст в час. В октябре 1944-го Вилли Мессершмитт наблюдает за первым полетом Ме-1101. Самолет поразительно смахивает на наш послевоенный МиГ-9 и развивает скорость в 1025 километров в час. Спроектированный бомбардировщик Ме-1107 должен нести пять тонн бомб со скоростью 950 километров в час. Ого, это уже на уровне реальных самолетов середины 1950-х! Но настоящий шедевр — это Ме-1111, треугольная бесхвостка (1000 километров в час) с четырьмя пушками и ракетами «воздух-воздух».
Есть и совершенно оригинальная техника. Например, отцепляемый от самолета-носителя сверхзвуковой легкий бомбардировщик «Зеглер» (1270 километров в час), в профиль похожий на гранату современного гранатомета РПГ-7. Есть множество вариантов дешевых и простых «Фольксъягеров» (народных истребителей) с ракетными и реактивными моторами. «Арадо» специализируется на бомбардировщиках. Ар-2-1 выглядит чуть ли не копией английского стратегического бомбера «Вулкан» 50-х годов, а Ар-2 здорово смахивает на наш Ту-16. Немцы бурно создают новые крылатые ракеты. Скажем, «Блом и Фосс» проект 10, спарка из самолета-оператора и ракеты. Бомбардировщик До-217 должен отцепить эту спарку в трехстах верстах от цели, после чего пилот-оператор поднимал ее на высоту в 50 километров и направлял тяжелую ракету на цель, сам уходя прочь на легком реактивном самолете. Фирма «Даймлер-Бенц» выдает проекты самолето-снарядов Е и Ф с пилотами-смертниками. Две тонны взрывчатки, скорость — до 1200 километров в час, вполне возможно оснащение атомными зарядами простых конструкций тех времен.
Готовы и проекты самолетов, несущих по пять и шесть таких снарядов-камикадзе. «Арадо» предлагает крылатую ракету «Мистель», управляемую с истребителя Хе-162. Боеголовка в две тонны, дальность нанесения удара — две тысячи верст! «Мистель» с пристыкованным к нему истребителем шел на скорости 650 километров в час. Стартуя из Румынии, он мог бить по нефтепромыслам Баку и Грозного. Стартуя с базы в Хетбугене под Киркенесом в оккупированной Норвегии, они могли грозить Северному Уралу, портам Мурманска и Архангельска, промышленному Ярославлю и моторостроительному Рыбинску. В радиусе его досягаемости оказывались Киров и Пермь, Питер и Петрозаводск, Москва и Нижний Новгород. Базируясь в оккупированной Польше, немецкие ракеты-спарки пронизывали почти всю европейскую часть нашей страны. Пилот Хе-162, прикрепленного на спине крылатой ракеты, вел всю эту систему к цели и отделял самолет на подходах к ней, поставив огромный снаряд на боевой курс. Города и большие заводы служили для него идеальными целями! Ведь для атомных зарядов большой точности не требуется.
Неужели нам надо было застопорить наступление на границах Польши в 1944 году? Ведь тогда, после всех поражений в России, у Гитлера под ружьем стояла десятимиллионная армия в триста дивизий, работала отличная машина военной промышленности, дававшая Рейху сорок тысяч самолетов ежегодно. И которая готовилась делать реактивную технику да атомные реакторы. Путь к Одеру с Востока преграждали мощные узлы сопротивления — крепости Бреслау, Шнайдемюль, Кюстрин и Посен-Познань. А еще Торн-Торунь, Данциг, Глогау и Кенигсберг. Все, что нам пришлось с огромными жертвами брать штурмом.
Зализав раны, Гитлер в 1944-1945 годах был способен начать более страшную и истребительную войну. Добавив к 50 миллионам жертв реальной Второй мировой еще столько же. И речи немцев об «оружии возмездия» отнюдь не были пустым звуком. Закрытые научные институты СС плодили бы сотни пилотов-смертников, живых роботов-фанатиков. И они могли направлять в цель крылатые ракеты, свято веря в то,что за последней вспышкой огня и боли их ждет загробная Валгалла с полногрудыми и крутобедрыми валькириями, белокурыми воительницами. Без нашего натиска даже три миллиона немецких штыков опрокидывали весь англо-американский фронт во Франции и Бельгии. И Германия свято верила в гений фюрера. По данным опроса немецких пленных, проведенного американским отделом психологической войны, 15-30 ноября 1944 года Гитлеру доверяли 62 процента германских солдат, 51 процент ждал опрокидывания западных войск в Ла-Манш, половина верила в победу Фатерланда. Целых 53 процента считало, что у Рейха есть секретное оружие, способное переломить ход войны. Для марта 1945 года эти цифры составляли 31,10, 11 и 14 процентов. Рейтинги Ельцина и вера в успех его реформ ныне куда ниже!
У нас не было иного выхода, кроме как вырвать у Рейха румынское нефтяное «сердце», проломиться сквозь укрепленную Польшу и идти к Берлину. Кладя на алтарь войны новые миллионы жизней, чтобы спасти десятки миллионов душ. Этого нельзя было сделать без мощнейшей военно-промышленной базы Союза, без колоссальных производств танков, орудий и самолетов, без создания для них химической, металлургической и энергетической базы. У нас с 1929 года было для этого только двенадцать лет. Нам нужны были миллиарды долларов капиталовложений — но никто не дал бы нам таких займов и кредитов. Ведь Запад и сам попал тогда в жесточайший экономический кризис, и голодные толпы в США брали штурмом офисы банков. И у Сталина был всего один выход — самым безжалостным образом достать средства, ресурсы и рабочие руки раскулачиванием деревни, поставить страну под ружье и применить принудительный труд. Повторить печальный опыт царской России, вышедшей против индустриальной машины кайзеровской Германии с сохой, лошадкой, трехлинейкой и трехдюймовкой, мы не могли.
Мы не могли повторить судьбу Петербургской империи, в которой голодные, погибающие под градом немецких снарядов фронтовики с ненавистью узнавали о ресторанных кутежах и разврате купчиков, которые бессовестно наживались на армейских поставках. О Распутине, о немецких шпионах в окружении императрицы, о вызывающей роскоши в домах высокопоставленных взяточников. Сталин создал систему, где всего этого просто не было, и где все ресурсы страны мобилизовали во имя Победы. В царской России произвели две тысячи аэропланов против пятнадцати тысяч германских. В сталинской державе мы в полтора раза превзошли немцев по выпуску самолетов. Конечно, без сталинских лагерей и коллективизации, без чисток и репрессий, без изнурительной индустриализации и кровавого пота первых пятилеток жизнь была б милей и сытней. Со степенными крестьянами, изобильными ярмарками, с хлебосольными трактирами и дешевой колбасой тридцати шести сортов. Была бы — до прихода немецких завоевателей на танках и колонизаторов с бичами да автоматами. Ведь Гитлер уже в 1923 году написал «Майн Кампф», где объявил нас недочеловеками и указал цель будущей войны — захват русских пространств и очистку их от нас.
Помните об этом, читатель. И не слушайте лукавых да лживых бесов. Монстр, убитый нами, был беременен куда более страшным чудовищем.
Наконец, Германия грозила завоевать моря своим первоклассным подводным флотом. Их субмарины строил поточным методом «автомобильный король» Фердинанд Порше — целых 1113 вымпелов. (Для сравнения: самым большим подводным флотом к началу войны обладали мы — более двух сотен подлодок). Германские «У-боты», мощные и удобные, послужили прообразами наших послевоенных лодок. Немцы к 1944 году научились действовать в районе от Антарктики до полярных северных льдов. Они ходили под водой на дизелях — с помощью шлангов-шнорхелей, многократно повышая радиус действия…
