Ознакомительная версия.
Когда все собираются во дворе, царь выходит на балкон для торжественных церемоний, за которым находится колонный зал. С улицы видна целая анфилада царских покоев с креслами и роскошными ларцами. Подарки разложены на столах рядом с царем; когда он раздаст их, будут принесены и разложены на столах новые. В остальных комнатах дворца снуют слуги. Некоторые мирно беседуют, женщины поют и танцуют, играют на арфах. Во дворе слуги с зонтиками и веерами и распорядители церемоний выстраивают награждаемых и поочередно подводят их к балкону. Здесь они приветствуют фараона, но только поднятием рук, не простираясь на земле, и произносят хвалебные слова в честь повелителя. Царь отвечает похвалой каждому из своих слуг, отмечая его верность, способности и преданность. Иногда он повышает кого-либо в должности со следующими словами: «Ты мой великий слуга, ты исполнял все повеления, и я доволен твоей службой. Я поручаю тебе эту должность и говорю: ты будешь есть хлеб фараона, да будет он Жив, Здоров и Силен, твоего владыки в храме Атона». Затем он бросает с балкона золотые чаши и ожерелья. Распорядители подхватывают на лету эти драгоценные подарки и тут же застегивают на шее награжденного иногда по три-четыре ожерелья сразу. Сгибаясь под этой ношей, счастливый, он идет к выходу с царского двора, а за ним несут остальные дары, которые не смогли на него надеть. Следом выносят яства с царского стола. Писцы аккуратно записывают все происходящее. За пределами царского двора награжденного встречает ликующая толпа друзей, слуг или подчиненных. Он поднимается на колесницу и отправляется назад в сопровождении этой толпы, которая все увеличивается по мере его приближения к дому. Жена приветствует его, воздевая руки к небесам при виде стольких сокровищ. Другие женщины бьют в тамбурины, поют и танцуют. Родственники и друзья входят в его дом, чтобы присоединиться к веселью, которое, видимо, будет продолжаться долго.
Подобное внимание могло оказываться не только мужчинам, но и женщинам. Мы уже встречались с божественным отцом Эйе, когда он получал награды от Эхнатона, но теперь он сам стал фараоном и раздает милости своим слугам. Он наградил уже Неферхотепа, писца и управляющего стадами Амона, и решил теперь особо наградить его супругу Меритру. Действие происходит в царском загородном доме – квадратном каменном здании с маленькими продолговатыми окошками по бокам и дверью, выходящей на балкон, поддерживаемый колоннами с фасада. Это простое сооружение стоит посреди сада, шпалеры виноградника тянутся вдоль аллеи, лозы оплетают небольшие изящные колонны, вроде тех, на которых держится балкон. Около стены стоят вазы, корзинки и блюда. Меритра, очень привлекательная в своем прозрачном одеянии, с благоухающим колпачком на голове, приближается к дому и подхватывает ожерелье, которое фараон бросает ей с балкона. Эта почти интимная сцена проходит практически без свидетелей. Одна женщина хлопает в ладоши, другая целует землю. Повсюду разбросаны цветы. Нанятая по случаю церемонии награждения музыкантша пьет вино, не переставая при этом потряхивать систром. Двое ребятишек сумели пробраться в сад и следят за происходящим во все глаза, но сторож уже заметил их и грозит им палкой. По окончании церемонии Меритра возвращается домой пешком под руку с каким-то мужчиной, чье имя нам неизвестно, – может быть, это ее супруг, а может быть, кто-то из придворных, кому царь поручил проводить ее до дома. Она идет гордой поступью, царские ожерелья украшают ее. За парой следует группа провожающих: среди них мы различаем музыкантшу с систром, к которой присоединились две обнаженные девушки. Слуги несут кто кувшины, кто узлы и корзины с едой – этот примечательный день завершит славное пиршество. Самые дорогие подарки сложены в большой ларец.
Хоремхеб на носилках (Лепсий. Иллюстрированный журнал, III)
Иногда подобные церемонии происходили не во дворце, а под открытым небом – либо потому, что награждаемый был слишком важной персоной, чтобы царь считал себя вправе просто так швырнуть ему с балкона пару ожерелий, либо потому, что собиралось слишком много народа. В таких случаях на большом дворе строили легкую беседку с балдахином – подлинное чудо изысканности и роскоши. На рельефах цоколя изображены сирийцы, ливийцы или негры; они стоят на коленях и с мольбой протягивают руки или корчатся в когтях грифона, олицетворяющего царя. На цоколе стоят четыре папирусообразные колонны, покрытые сверху донизу резьбой и инкрустациями; они поддерживают многоэтажный карниз с выпуклой крышей. Фараон поднимается по лестнице, охраняемой сфинксами с соколиными головами, и садится в кресло, поражающее невиданной роскошью. В сцене, которую я собираюсь сейчас описать, царь награждает Хоремхеба, которому в будущем назначено взойти на престол. Сейчас он крупный военачальник, спасший дружественные племена бедуинов от других кочевников. Он разгромил враждебные племена и вернулся в царскую резиденцию с пленниками и освобожденными союзниками; последние пришли смиренно умолять царя, чтобы им разрешили пройти со своими стадами через египетскую территорию, как они делали прежде. Те и другие присутствовали на триумфе Хоремхеба. Военачальник в парадном одеянии поднимает руку, благодаря за оказанные ему почести, в то время как царские челядинцы застегивают на его шее многочисленные ожерелья. Слуги подносят ему на блюдах все новые ожерелья. Воины Хоремхеба вводят длинную вереницу пленников, которых легко отличить по необычным чертам лица, длинным спутанным волосам и густым бородам. Руки их крепко связаны, а лица искажены болью. Только женщины идут свободно. Походка их исполнена достоинства. Одну из женщин в платье с оборками египетский воин ведет за руку. На плече она несет одного из своих детей, другой – младенец – спит в подвесной сумке, болтающейся у нее на шее. Другая женщина, по-видимому, пытается заговорить с идущим впереди воином. Лошади, которых ведет под уздцы один из египетских воинов, представляют для царя куда больший интерес, чем все эти люди, которым суждено вскоре добывать камень в каменоломнях или формовать кирпичи.
После того как Хоремхеб получил свои дары, он излагает царю дело бедуинов, которые, если бы не его помощь, лишились бы всего своего имущества и скота. Обвешанный ожерельями, держа в руке веер, он обращается к фараону, славит его и объясняет суть дела. Потом он поворачивается к переводчику, и тот сообщает бедуинам, что фараон милостиво разрешает им пройти через его земли. Бедуинов мы можем легко опознать как ливийцев по перьям на голове, короткой челке и длинному пучку волос, почти полностью закрывающему половину лица. Есть среди них и несколько сирийцев в одеждах с длинными рукавами и широкими перевязями. Они выражают свою признательность красноречивыми жестами: одни вздымают руки к небу, другие простирают их к фараону, третьи падают ниц. А иные, обезумев от радости, катаются в пыли.
Хоремхеб вполне заслужил такую награду, чего никак не скажешь об Аменхотепе, верховном жреце Амона, которого Рамсес IX возвысил до такого положения, что потом до конца жизни был вынужден делить со жрецами власть над Египтом. Церемония награждения происходила в беседке, где царь и верховный жрец стояли друг перед другом, разделенные несколькими столами, сплошь заваленными различными дарами. Несмотря на то что голова царя увенчана высоким голубым шлемом, а жрец выбрит наголо, скульптор, трудившийся над рельефом в храме Карнака, изобразил их одного роста. Жрец получил роскошные подарки: 10 дебенов золота, 20 дебенов серебра, яства и напитки для праздничного пира и вдобавок 20 арур земли. Однако жрецу Амона удалось добиться от царя гораздо большего – он обеспечил себе поистине беспредельную власть. Потому что царь отказался от всяких попыток как-либо контролировать богатейшие владения Амона, которые, таким образом, превратились в своего рода государство внутри государства. Жрецы Амона, с которыми вовсе не считался Эхнатон, которым не давал воли Рамсес II, вновь получили в Египте то влияние, которого им удалось добиться во времена царицы Хатшепсут и ее преемников, Тутмоса III и Тутмоса IV.
6. Прием иноземных послов
Дары Крита
Прием иностранных послов становился поводом для церемонии еще более пышной, чем награждение подданных. Тщеславие фараона особенно тешила возможность собрать на одну аудиенцию нескольких посланников с разных концов света. Это могли быть нубийцы, негры, сирийцы, ливийцы и послы из Пунта или Нахарины. При дворе Рамсесидов мы уже не увидим критян с длинными вьющимися волосами и в пестрых набедренниках, а было время, когда они подносили египетскому правителю ритоны, вытянутые вазы с широким основанием, чаши с ручками и глубокие блюда, украшенные цветами, умоляя принять их «на царскую воду». Посланники с Крита больше не появлялись здесь, зато слава о могучем царе Египта достигла стран, о которых даже не слыхали во времена Тутмосов и Аменхотепов: Мидии, Персии, Бактрии и берегов Инда. Эти церемонии проходили в специально построенном для этой цели павильоне, который находился в центре большой площади. Вокруг него была расставлена царская личная гвардия, вблизи царя толпились слуги с опахалами и писцы. Послы выстраивались с четырех сторон, сложив перед собой драгоценные подарки. Писцы составляли списки поднесенных царю даров, а затем носильщики уносили их в хранилище ближайшего храма. Царь же за это даровал послам «дыхание жизни», а иногда даже осыпал их подарками куда более ценными, чем те, что были поднесены ему. Фараону льстило считать себя неисчерпаемым источником золота для всего мира. Он предпочитал не отказывать в помощи обедневшим царькам, желавшим поправить свое положение с помощью Египта. Они пытались сблизиться с могущественным царем, предлагая ему в жены своих дочерей или любыми другими способами, при этом, однако, никогда не упуская шанса на всякий случай заручиться поддержкой возможных врагов египтян.
Ознакомительная версия.
