Товарищ из края сказал, что Шипунов на Алтае, здесь, в Прителецком массиве. Вот это здорово! Сказал, будто Сергей уже поцапался с директором Чойского лесхоза на лесосеке — на всю тайгу кричал, что он загубил лучший кедр. Узнаю Серегу! От радости я велел сегодня раскрыть консервы.
31.08.58 года. Кедр на лесосеках не вывезен. При исследовании оказалось, что 60 процентов деловой древесины заражено. Это рассадники грибных заболеваний.
Переходили реку. У всех высокие болотные сапоги, у меня кирзовые, к тому же дырявые. Раздумывать было некогда. Разуваюсь. Вода настолько холодная, что ноги вмиг немеют, будто их отрубили. Но торопиться нельзя, надо идти, нащупывая каждый камень на дне. Брод такой, что надо идти метров 50 навстречу течению посреди реки настолько бешеной, что волосы шевелятся на голове, если подумаешь, что можно поскользнуться. На скользких камнях уже не встанешь, пока не выбросит где-нибудь на тихом месте. На берегу я долго оттирал ноги.
2.09.58. Попал в ужасное положение. Продуктов явно не хватит. Урезаю порции. Один из наших ребят работает по возобновлению кедра. Это исключительно важная для нас тема.
3.09.58. Начал, наконец, свою основную работу — учет птиц по типам леса в зависимости от вертикальной зональности. В комсомольском лесхозе это очень пригодится, так как даст научные основы для отстрела дичи. Леша с двумя ребятами пошел на солонцы прошуровать сеноставок, запасы сена этих зверьков надо учесть при планировании в комплексном лесхозе маральника.
9.09.58. Сегодня утром пили один кофе. На ужин кофе и сухари. Вчера у всех болела голова: мы слишком круто заварили чай баданом.
11.09.58. В тайге сейчас работать тяжело. Туман, оседающий на траву и кусты, не высыхает, и мы весь день мокрые. С гор видна наша избушка в долине — махонькая, как посылка из дому.
Сегодня была каша и жареные грибы Poliporus betulinus которых я никогда не ел и не думал, что их можно есть.
12.09.58. Продуктов очень мало. Будем варить два раза в день. Утром — лишь чай. Весь день — на подножном корму, главным образом на орехах. Шишек сейчас под кедрами очень много после вчерашнего сильного ветра. Пошлю Лешу в поселок продавать дробь, у нас ее еще порядочно. Сколько здесь пропадает добра! Кедрового ореха, ягод, маральего корня, бадана! Белки надо стрелять больше, много ее погибает. Соболя недобивают, поэтому он уничтожает тьму глухаря. А норка вообще обнаглела: съела в реках всю рыбу и лезет сейчас в горы ощипывать рябчиков. Почему здесь никто не регулирует природные богатства? Просто сердце обливается кровью.
Мы поведем свое хозяйство на научных основах, в наш Кедроград будут люди ездить за опытом со всей Сибири.
Исключительно мало времени. Ребята похудели, нет уже той бодрости и задора. Но работают все от зари до зари прежними темпами. Тяжело, но мы ехали сюда не отдыхать. Где сейчас Сергей?
13.09.58. Сегодня ночью моя постель из пихтовых лап вспыхнула, как факел. Хорошо, что голова была прикрыта ватником, а то бы от волос остался один пепел. Были погорельцы и кроме меня. Потом все забылись, а когда проснулись, то в глаза ударил странный белый свет. Под утро, оказывается, выпал снег. Заснули почти летом, а проснулись зимой. На высоте 1 400 метров, где мы сейчас, такое бывает. Надо выбираться.
15.09.58. Покидаем тайгу. Каждый должен нести по огромному рюкзаку. Кроме того, у нас мешок с семенами, берестой, гербарием и ящик килограммов в 25, в котором поместились 40 белок, 5 сеноставок, 2 бурундука, 1 соболь, 1 полевая мышь и 43 тушки птиц. Спорили из-за мешка. Я тогда взвалил его на себя и пошел. Меня долго не могли догнать, а когда догнали, только и сказали:
— Ну, ты даешь!
Я был весь мокрый.
16.09.58. Вышли к поселку, наняли машину. Когда я уже приготовился махнуть в кузов, подошел лесник и говорит:
— Шипунов велел передать, что он в Бубучаке. Серега здесь! Значит, все в порядке. В тайге ведь наша группа раскололась. Некоторые перестали верить в мечту о комсомольском лесхозе и работали, чтобы только доказать, на что они способны. Говорили, что Шипунову крышка: куда он теперь без диплома и без комсомольского билета? А вот я верю в Серегу: такие беспокойные, порой нескладно живущие люди, не жалеющие себя для большой цели, изменяют жизнь к лучшему, и правда все равно за ними.
В Бубучаке иду к дому лесничего. Смотрю, выходят Серега и Володя Ивахненко. Как? Володя тоже! Значит, и Новожилов должен быть здесь.
— Здорово, борода! — кричит мне Сергей. — Здорово, Витек!..
Мы крепко обнялись. И тут я узнал потрясающую новость: Сергей, оказывается, приказом главка назначен директором существующего здесь Чойского лесхоза, Володя — старшим лесничим, Коля Новожилов — лесничим, а жена его Дина — мастером лесных культур. Вот это симфония! Замечательно, что есть люди, которые верят в наши силы и в нашу мечту!
Это все сделали товарищи из Москвы, которые в отличие от всяких перестраховщиков увидели в нашей мечте рациональное зерно. Хорошо помог наш опекун из главка Сергей Андреевич Хлатин, о котором Серега мне еще раньше говорил, что он правильный мужик и лес понимает. И вот не посмотрели же настоящие люди, что Сергей без диплома! Серега, наверное, им объяснил, как все было, и товарищи поняли, что мы просто попали в переплет. Теперь Серега тут горы разворочает. Скорей бы нам с Лешей закончить пятый курс, и за дело!
17.09.58. Вместе с Лешей Исаковым сели помогать ребятам. Готовится проект комсомольского лесхоза. Даешь Кедроград!»
Село Чою заливали дожди. В ту осень землю так развезло, что на улицах тонули тракторы. Но ребята не замечали погоды. По шестнадцати часов в сутки сидели они над блокнотами, таблицами, картами. В большой избе-пятистенке стояли печь да сдвинутые вместе грубые столы. Поздно ночью Ивахненко и Новожилов уходили к себе, а остальные укладывались спать, раструсив по полу солому. Составлять проект горноалтайского комплексного комсомольского лесхоза ребятам помогала группа специалистов из Барнаула и Москвы. Руководил всей работой С. А. Хлатин, специально приехавший в Чою.
Седой, уравновешенный (ему давно перевалило за полсотни), Сергей Андреевич Хлатин был еще скор и точен в движениях, вынослив в тайге, непобедим в споре. Полтора месяца он ездил верхом по лесничествам и участкам леспромхоза, собирал факты, документы, данные статистики. Несмотря на то, что уставал он сильно, что некогда было даже мало-мальски наладить быт, в окружении ребят Сергей Андреевич чувствовал себя прекрасно — легко и светло было на душе, как в далекие дни юности. Он смотрел сейчас на Сергея Шипунова, и наслаждался, и удивлялся, и завидовал тому, что парень так начинает свою жизнь…
На молодого директора свалилась куча дел, которые не терпели отлагательства. Лесхоз был запущенным, разваливался, как старая телега на тряской дороге. Чойские «куркули» тянули с хозяйства, что могли, — транспорт, сено, лес. Сергей сразу запретил бесплатное пользование машинами и лошадьми, издал приказ, запрещающий шоферам работать «налево». Вскоре шофер Сашка Резников сел ночью в пьяном виде за баранку, долго петлял на машине по грязи, потом загнал ее в Чойку. Машину кое-как вытащили из реки тракторами, а Резникова Сергей уволил. Тот пришел ночью, когда все работали, под окна, закричал:
— Эй, директор! Застраховал свою жизнь? Выйди, поговорим!
Сергей метнулся на крыльцо, но буяна и след простыл.
Директор разрывался на части. Приходил вечером в свою задымленную многолюдную «квартиру», зажимая грязные сапоги в двери, стаскивал их и, пошатываясь, путаясь в сырых портянках, брел в комнату. Ночью поднимался с соломы, крутил головой, чтобы согнать сон, и садился до утра за проект. В вводной части к проекту он писал:
«Прителецкий кедровый массив — сокровище Горного Алтая. Здесь когда-то заготавливали до 6 тысяч тонн ореха в год, массу пушнины, меда, ягод, лекарственных растений. Но эксплуатация кедрачей велась варварски — кедр заражался гнилями от ран, нанесенных колотами, неоднократно горел. Сейчас стоит около 60 тысяч гектаров зараженных кедровников, пожарами уничтожено 80 тысяч гектаров. А перед войной начали рубить сырые кедрачи. Десятки тысяч гектаров вырубок — необлесившиеся, дикие пустыри…
Надо, чтобы на смену леспромхозам и другим лесозаготовителям — химлесхозам, промхозам, рабкоопам, орсам, семучасткам, «дикарям» — пришло единое хозрасчетное государственное хозяйство…»
И дальше полтораста страниц подробных научных обоснований, экономических расчетов, диаграмм и схем. Ребята отпечатали проект в двенадцати экземплярах, разослали его, отправили Сергея в Барнаул, наказав биться за комплексный лесхоз до конца.
Он вернулся через неделю. Друзья с нетерпением окружили его.
— Ну?
— Как решили?
— Не томи, Серега!
Сергей слабо махнул рукой: да чего, мол, тут объяснять — плохо, братва, наше дело…
