Ознакомительная версия.
В обычных инвестиционных компаниях прибыль колеблется между 5 и 10 %.
Акционерам Berkshire Hataway каждая акция приносит как минимум 29 % годового дохода. На протяжении вот уже 25 лет.
Каждый год, при виде этой непостижимой цифры, собрание акционеров делает единодушный вдох и… воздерживается от всех вопросов.
Никто не берется точно объяснить, в чем дело. По общему мнению, Уоррен Баффет просто обладает чем-то вроде магической силы. Ему как бы достаточно бросить взгляд на курс акций какой-нибудь компании – и тот немедленно подскакивает, как заговоренный.
На самом деле секрет Уоррена Баффета еще проще. Он на курсы акций не смотрит вообще.
* * *
Уоррен Баффет – человек счастливый. Входя в свой рабочий кабинет по утрам, он даже по привычке слегка пританцовывает. Несмотря на почти 80 лет.
У него не назначены деловые свидания на другом конце света. Баффет вообще ненавидит деловые встречи. Он никогда и никуда не торопится. И всегда в отменном настроении.
Ему не приходится забивать себе голову мучительными раздумьями, что о нем сказано в последних газетных выпусках.
У него нет самолета, он не носится по свету с портативным телефоном, намертво приклеенным к уху. В Голливуд его не тянет. С политиками он не беседует.
Его дом был куплен за $32 тыс., и в его ремонт никто не потрудился вкладывать миллионы.
Уоррен Баффет никогда не покупал себе острова, своей жене – бесценных украшений, а своим детям – яхты. Не из скупости. Просто мысль о том, что лежать под собственной пальмой приятнее, чем под общественной, вероятно, показалась бы ему довольно дикой.
Своим детям он уже давно объявил, что $15 млрд – или сколько их там еще будет – перейдут по наследству не семье, а обществу. В виде какого-нибудь фонда.
Но только после его смерти.
Баффет не занимается прижизненной благотворительностью. Он считает, что пока приносит больше пользы, собирая деньги, а не раздавая их.
Вечерами Уоррен Баффет охотно играет в бридж. Когда ему прислали приглашение на обед с президентом Клинтоном, Баффет вежливо передарил приглашение кому-то другому. Вовремя сообразив, что у президента в бридж играть не принято, так что вечер наверняка пропадет даром.
У него нет компьютера и факса, кажется, тоже нет.
Говорят, где-то в Омахе у него есть любовница.
Но зато ни единого телохранителя.
Вице-президент его компании живет в Лос-Анджелесе.
Их разделяют 2000 километров и два часовых пояса. Бизнесу это не вредит.
Несколько раз в год они встречаются. Главным образом, если их приглашает на weekend Билл Гейтс. Поиграть в бейсбол. Это действительно единственное дело, которое нельзя уладить по телефону.
Все остальное можно замечательным образом обсудить, сняв трубку и набрав номер. Совершенно незачем запихивать себя и 15 килограммов документов в самолет. Чтобы потом сидеть в каких-то прокуренных комнатах, принимая якобы жизненно необходимые для бизнеса решения.
Его офис похож на контору адвоката в глухой провинции.
Он никогда не работает по ночам. И никакие новости из делового мира не могут заставить его пропустить обед.
Короче говоря, Уоррен Баффет – самый беззаботный и апатичный из всех акционеров Berkshire Hataway.
* * *
Делать бизнес Уоррен Баффет учился у легендарного американского инвестора Билла Грехема. Который кончил тем, что, утомившись от больших денег, стал переводить античных авторов.
Свой главный деловой принцип Баффет позаимствовал у Грехема. А тот, в свою очередь – у кого-то из древних римлян: «Medio tutissimus ibis» – «следуй по среднему пути».
Баффет усвоил эту мудрость, подозрительно отдающую пошлостью, и превратил ее в уникальную деловую стратегию.
Все заповеди которой – с первой по десятую – звучат абсолютно одинаково: имей терпение.
Закон Уоррена Баффета больше похож на общее место. Но это общее место стоит сегодня $15 млрд. А еще через десять лет вполне может стоить $100 млрд.
Уоррен Баффет понял, что все заводы, газеты и пароходы имеют свою настоящую цену. И она не имеет ничего общего с тем, что происходит на бирже.
Поэтому вот уже 40 лет он проводит время за чтением. Изучая не биржевые сводки, а балансы, обороты, угадывая скрытые резервы, вычисляя денежные фонды и материальные ресурсы. Он читает медленно и принимает решения годами.
В горах финансового мусора он старательно выискивает компании – не те, которые дешевы, а такие, которые биржа недооценила.
Попасть в инвестиционный портфель Berkshire Hataway еще сложнее, чем в вышеупомянутый перечень Forbes.
Баффет приобретает не акции, а бизнес. Акции – по его мнению, не более чем резаная бумага. Он купил 11 % Gillette не оттого, что курс оказался особенно благоприятен. Просто:
«Приятно отправляться вечером в кровать, зная, что в мире есть 2,5 млрд мужчин, и все они на следующее утро будут бриться. Большая часть бреется лезвием King Gillette, изобретенном 100 лет назад».
Поэтому, можете быть уверены: если завтра курс Gillette упадет на девять десятых, Уоррен Баффет не продаст ни одной акции. Он просто будет ждать. Год, два, десять. Времени у него достаточно.
«Coca-Cola продает 800 млн бутылок в день. Наша доля – 50 млн».
Главное – никогда не нужно следить за состоянием биржи. «Если акции падают на 10 % и вас это выбивает из колеи, значит вы думаете, что биржа лучше вас знает, как обстоят дела в вашем бизнесе. В этом случае вы полный идиот. Никогда не пытайтесь понять, что происходит с рынком».
Он вообще не выносит всех этих игроков в компьютерные игры, которые живут между экраном и телефоном, совершая миллионные сделки за полторы секунды.
По мнению Баффета, любой выпускник бизнес-колледжа должен подписать нерушимое обязательство: не принимать за время своей жизни больше двадцати решений.
«Если вы работаете 40 лет, то одного решения за два года – более чем достаточно».
Он считает, что все биржевые операции можно спокойно прекратить года на два. «Если в вашей фирме все в порядке, курс позаботится о себе сам».
Баффет никогда не покупает то, в чем не разбирается.
«Я понимаю, что такое шоколадный батончик Hershey’s и что такое Coca-Cola. Я могу предсказать, что с ними будет через пять лет. Билл Гейтс – отличный парень, мы очень дружим. Возможно, он даже самый умный парень из всех, кого я встречал. Но я понятия не имею, что это за маленькие штучки, которые он делает».
За исключением акций Guinness, у него нет акций иностранных фирм. И дело отнюдь не в патриотизме, на котором помешана вся Америка.
«Если я не могу сделать деньги на американском рынке, оборачивающем $4 трлн в год, мне, очевидно, вообще нечего делать в этой профессии», – говорит он.
Метатель бисера
Джордж Сорос (George Soros), он же Дьёрдь Шорош (Soros György), род. в 1930
Место действия: США
Сфера интересов: финансовые операции, инвестиции, благотворительность и общественная деятельность
Он мог заработать $1 млрд за два дня и потерять $800 млн за полтора часа. Щедрость, с которой он перекачивал деньги мировых бирж в страны за «железным занавесом», казалась подозрительной даже его собственным сотрудникам. Они наивно полагали, что его мучает совесть.
До падения Берлинской стены он поставлял копировальные аппараты диссидентам из Восточной Европы и уговаривал коммунистические правительства изредка отпускать ученых за границу. На его, Сороса, деньги.
Он считал, что таким образом готовит создание «открытого общества» в социалистическом лагере.
Когда занавес подняли и лагерь разбежался, Сорос снова оказался при деле.
Его боготворили диссиденты, вошедшие тем временем в правительства.
Он консультировал свежеиспеченных банкиров, еще путавших дебет с кредитом.
К нему на прием рвались ученые, с ужасом наблюдавшие за тем, как новорожденная рыночная экономика сжирает субсидии на научные исследования.
Он раздавал долларовые гранты с таким видом, будто Государственный монетный двор и казначейство Соединенных Штатов принадлежат лично ему. Что, в свою очередь, породило неприятные слухи.
Рассказывали, что он работает на разведку. Правда, неизвестно, на какую. В США считали – на советскую. В СССР говорили – на ЦРУ. В Румынии думали, что он – агент венгерского правительства.
В его родной Венгрии полагали, что Сорос является неотъемлемой частью жидо-масонского заговора.
* * *
Вообще-то Соросы носили гораздо более простую фамилию – Шварц. Что совершенно однозначно свидетельствовало о еврейском происхождении. Один из предков Джорджа Сороса пожертвовал национальной гордостью во имя спокойствия – и поменял фамилию.
Когда немцы вошли в Венгрию, фамилию пришлось менять заново – чтобы привести ее в соответствие с поддельными документами, в которых не только фамилия, но и национальность была… приукрашена.
Жизнь юного Сороса в оккупированном Будапеште приобрела детективную окраску – ночью он прятался в подвалах, днем всячески избегал встреч с армейскими патрулями.
Ознакомительная версия.
